Стебалово

– Хорошего понемножку.
– Труба вернулась к Серафиму.

– Ебарь недоделанный!!!
– метался бедняга на другом конце провода.

– Нет, Лысый, ты что-то не понял: я-то как раз доделал, сам слышал, как всем хорошо. Не психуй. Ты даже не поздоровался - сразу в бутылку.

– Что? Здороваться? С тобой?! Может, тебе еще и пососать?!

– Ну, зачем же сразу крайности? То разменять, то пососать...

– Не заказывал я тебя менять, веник недоделаный! Кто тебе такую лапшу на уши повесил?

– А кто подослал отморозков на мою хату?

– Не я, вот те крест!

– Засунь свой крест... подальше.

– Хувалов, - вдруг сознался Лысый.
– Его рук дело.

– Да, ну?

– Хувалов, - повторил Лысый.
– Я тут ни при чем.

– Как это ни при чем?!

– Вот так.

– Ты что, не мог его тормознуть?

– Как я мог тормознуть Хувалова, если ты загасил четырех его людей? Теперь он не остановится, пока не увидит тебя в гробу.

– В гробу-то меня много кто хотел бы видеть. Но я чего-то не могу расчухать... Я загасил четырех людей Хувалова?

– Ты же не будешь этого отрицать?

– Погоди-ка, погоди... Ты мне выкатил за их дунделя четверть лимона?

– Ну, - неохотно согласился Лысый.

– Насколько я еще врубаюсь в бизнес, Хувалову надо бы тебя стращать. Что он на меня-то катит? Платил-то ты. Ты же не будешь этого отрицать.

– Платил-то я, - вяло подтвердил Лысый.
– Но я буду это отрицать. Видишь ли, ты просек не весь бизнес.

– Да что ты?

– У меня с Хуваловым тоже бизнес.

– Я знаю. Ну и что?

– Видишь ли, если Хувалов пронюхает, кто оплатил заказ на четырех его людей...

– Ах, вот так?! Ха-ха-ха-ха! "Если Хувалов"? Ха-ха! Очень трогательно, Лысый, ты неподражаем!

– Какой есть.

– Ну, и что будет, если он пронюхает?

– У меня могут накрыться два завода. Ты влез в очень крутой бизнес, Серафим, - с пафосом изрек Лысый.
– У тебя очень крутые проблемы.

– Да мне до балды твои заводы! Пока я вижу одну очень крутую проблему, Лысый: твою личную.

– Твои проблемы.

– Нет, это твои проблемы.

– Нет, твои.

– Ты на мне стрелки свел, а я что? Мои проблемы? Я буду, по-твоему, кучерявиться и обтекать? Отсоси! Знаешь, что ты сейчас сделаешь? Звони Хувалову, падла, и колись, кто выкатил бабки за смерть четырех его человек!

– Не позвоню, - упрямо ответил Лысый.
– Это бизнес... Нет, я не могу. Не хочу.

– Слышь, фуфел, Машу хочешь?

– Хочу.

– Тогда колись.

Лысый задумался:

– Нет, Серафим, не доставай, - не позвоню.

– Ну ладно, - отступил убийца.
– Тогда такая тема: выкатывай четыре "мерса" и забирай ее на фиг, - неожиданно для самого себя предложил Серафим (после бурного соития его чувства к мисс края несколько притупились, так что он вдруг понял, что не хочет Машу, несмотря на все ее достоинства и недостатки).

– Кого?
– опешил Лысый.
– Машу Типовашееву?

– Ага, типа того, - подтвердил киллер.

– Четыре "мерседеса"? "Шестисотых"?

– Нет, знаешь, довоенных, - улыбнулся Серафим.

– Конечно, "шестисотых".

– Новых?

– Нулевых.
– Серафим поцеловал кончики пальцев.

– Обломись, сука!
– вспыхнул Лысый.
– Четыре новых тачки за одну ворованную обдолбанную телку?!! За кого ты меня держишь?!

– Чего ты расперделся?

– Да пошел ты!

– Во-первых, не телка, а Маша Типовашеева, во-вторых, самая конкретная соса края, - тебе этого мало? А в-третьих, где ты еще найдешь такую кайфовую бабу? На кого у тебя после нее вскочит?

– На кого захочу, на того и вскочит, - с достоинством ответил Лысый.
– Я каждый год конкурс телок устраиваю. Ты на кого наехал, самчура?!

– До конкурса еще надо дожить. А если я тебя раньше замочу?

– Ты?!

– Я.

– Головка от смычка! Только попробуй!

– Что ты все время обзываешься, Лысый? Заколебал уже.

– А ничего! Не хер было на мою бабу забираться!

– Я с тобой интеллигентно, красиво, а тебя словно понос пробрал. Завянуть можно!

– Ты мне не указ, - перебил Лысый.
– Как хочу, так и обзываюсь. Ясно?!

– Ясно, ясно.

– Знаешь, сколько у меня денег, интеллигент недроченный?

– Да мне по фиг. Я не сую нос в чужие кошельки.

– А ты суй, суй, говно ты такое!!!
– взорвался Лысый.
– Он не сует! Слышали?! Гордый, да?! Все суют - не впадлу, а он, значит, не сует! Ворованным бабам палку суешь?!

– Сую, - согласился Серафим.

– Вот и в чужой кошелек шнобель сунь, засранец, быстро узнаешь, что такое бабки и каково их иметь.

– Убедил, Лысый, убедил, падла, - сдался Серафим.
– Что доказать-то хотел?

– А то, что у меня денег столько, стукач поганый, сколько надо.

– О'кей.

– И ни один ебарь мне не указ. Ясно?!

– Я же сказал: ясно. Ясно, Лысый. Не пыли.

– Вот так, - успокоился Лысый.
– Поэтому буду пылить и материться столько, сколько надо.

– Согласен. А как насчет трех "мерседесов"?

– За Машку?

– Да.

– Хрен тебе узлом, - ответил Лысый, - а не три "мерседеса".

– Как хочешь...

– Два "мерседеса", - вдруг заявил Лысый.
– И ни покрышкой больше.

– Два "мерзавца" за Машу Типовашееву? Да у тебя крыша поехала.
– Серафим взглянул на любовницу.

Маша лежала в приятной постэротической истоме, прозрачно смотрела в потолок и еле заметно шевелила конечностями. Право, более обворожительную телку трудно было вообразить. Три "мерседеса", не меньше.

– Два "мерзавца" и два запасных колеса, - повелся Лысый.

– Два "мерзавца", двигатель, шасси и корпус третьего "мерседеса", - уступил Серафим.

– Два "мерзавца", двигатель, шасси и три покрышки нулевые...
– Лысый умолк.
– Слышь, засеря, - опомнился он, - а чего это ты вообще надумал сбагрить Машу Типовашееву?