Стекловата

— Ну… — снова задумался Тимур. — С зелёных — тысяч тридцать-сорок в месяц. По-разному, от месяца к месяцу.

— А-а-а… — изрёк начавший «плавиться» Павел.

— Ещё есть трава, — продолжил Тимур. — С нею тяжело, потому что на гровера (2) нет выхода — я тут перекуп, но даже так неплохо. Эх, вот бы выход на гровера найти…

— А как выйти на гровера? — поинтересовался Павел.

— Ну… — Кузьмин задумался. — Людей знать надо. Вообще, дядь Женя знает одного, но контакт не даёт. Надо как-то пришатать его — тогда будет прямо мазя… Пойдём, покурим.

Они вышли на балкон, где всё было оборудовано, как в лучших домах — тут был плетёный столик с пепельницей и два плетёных стула.

Тимур поделился с Павлом сигаретой и они закурили.

— Слушай… — заговорил Кузьмин. — А вот Алина… Ты её хорошо знаешь?

— Ну, да, — пожал плечами Бродский.

Тимур уставился в окно, на внутренний двор жилого комплекса. С детской площадки доносились крики и вопли играющих детей, а также сухие щелчки костей домино, сопровождающиеся репликами пожилых дядек, в него играющих.

— Можешь нас познакомить? — вдруг спросил Кузьмин.

— Ну… — Павел слегка растерялся. — Могу, но зачем?

Он сразу вспомнил очень нелестную оценку, которую Алина озвучивала в ходе их прошлой беседы.

— Да познакомиться хочу с ней, — пожал плечами Тимур. — Она ничего так. Умная, красивая, вся такая типа «я не с вами» — это мазёво.

Павел свою подругу в таком контексте не рассматривал — они знакомы слишком давно и в их общении никогда не поднимался подобный контекст.

— Наверное, могу познакомить, — решил он.

— Правда? — переспросил Тимур. — Было бы круто!

— Да, — кивнул Павел. — Сейчас она занята, но в ближайшие дни — сто процентов познакомлю.

— Мазя… — заулыбался Кузьмин. — Ты клёвый чел, Пашкевич.

Ещё какое-то время они поиграли в соньку, Павла слегка «поплавило», но без каких-то особенных спецэффектов, они скурили на двоих где-то десяток сигарет и покурили кальян.

Бродский отметил, что он вообще не хотел есть. Он не завтракал, то есть, не ел с глубокой ночи, а аппетита нет вообще — последнее, что он съел — мясо по-тайски на работе. Это было совершенно нехарактерно для него, ведь он всю свою жизнь, больше всего, любил именно поесть — возможно, он жил, чтобы есть, а не ел, чтобы жить…

Когда настал вечер, их уже начало потихоньку «отпускать».

— … и типа этот слон мне хобот на плечо кладёт, а я замираю, как сука, пха-ха! — рассказывал Тимур о своём отпуске с родителями в Таиланде.

Тренькнул телефон и Павел опустил к нему взгляд.

— Бля, папа пишет, — вздохнул он. — Говорит, чтобы домой шёл.

Кузьмин посмотрел в окно.

— А, уже вечер, — отметил он.

— Пойду уже, — поднялся Павел с дивана.

— Давай, — также поднялся Тимур. — Если что, на днях пересечёмся — есть темы для движения на районе.

— Всё, бывай, — пожал ему руку Павел.

— Бывай, — улыбнулся тот.

До дома Бродский доехал на метро.

— Через пятнадцать минут борщ, — сказала мать, когда он вошёл в квартиру.

— Хорошо, мам, — кивнул Павел и направился в свою комнату.

Несмотря на то, что эффект трамадола уже прошёл, есть ему всё ещё не хотелось. Идея хлебать борщ его не воодушевила, хотя должна была — это и было для него удивительно. Борщ он очень любил.

«С маянезиком, с хлебом…» — попытался он возродить чувства.

Увы, но в его желудке даже не ёкнуло.

Он посидел в своей комнате, где написал Алине. Никаких подробностей или просьб — просто спросил, как у неё дела и что она делает. Посидев за перепиской десяток минут, он закруглил беседу и пошёл в ванную, чтобы помыть руки и умыться.

Через несколько минут он уже сидел за обеденным столом и смотрел на слегка колыхающуюся багровую массу в тарелке.

— Что за работа у тебя? — спросил отец, флегматично жующий хлеб.

— У тебя появилась работа?! — удивилась мать.

— Ага, — кивнул ей Павел. — Кальянщиком устроился в одно место.

— Нет, это я помню, — усмехнулся отец. — Что за место? Как там работу ведут? Что там есть? Кто коллеги и кто начальник?

— Это развлекательный комплекс «Сафари», — ответил Павел. — Ну, там банкеты устраивают днём и вечером, но, в основном, приходят отдохнуть компанией. Там есть лаундж-зона, караоке, танцпол, бар и даже сауны с бильярдом. Коллега у меня один — однокурсник из колледжа, Тимур Кузьмин, а начальник — не знаю, я его только мельком видел. Пока стажировка, я его не волную, как понял.

— Хм… — задумчиво хмыкнул отец. — Но всё прилично?

— Да, — без раздумий солгал Павел. — Работа не особо тяжёлая.

— Сколько платят? — спросила у него мать.

— Полторы тысячи за смену, — ответил он. — Но я стажёр, поэтому семьсот пятьдесят дали.

— М-м-м, — отреагировала на это мать. — Неплохо для человека без образования.

— А ты неплохо скинул, сынок, — отметил отец.

— Стараюсь, — улыбнулся Павел.

— Я заметил, что ты стал больше гулять и бегать, — произнёс отец. — Молодец.

— Спасибо, — покивал Павел.

— Чего не ешь? — спросила у него мать.

— Аппетита нет особо, — вздохнул он.

От его внимания не ускользнуло, что они не сказали друг другу ни слова и вся коммуникация происходит исключительно с ним. Это верный признак того, что они, в очередной раз, сильно поругались и делают вид, будто не существуют друг для друга.

Раньше это очень сильно напрягало его, заставляло нервничать, а сейчас ему уже всё равно.

Поковырявшись ложкой в борще, Павел осознал, что есть сегодня ему не хочется. Посидев в этой напряжённой обстановке ещё несколько минут, он встал из-за стола и ушёл в свою комнату.

Включив компьютер, он сел за него и, привычными действиями, открыл «Стим», где курсор практически на автомате навёлся на «Доту 2». Но Павел поймал себя на мысли, что играть совсем не хочется.

Тут дверь в его комнату отворилась, и вошёл отец, который сел на его кровать.

Павел никак не отреагировал на его появление, а просто открыл «Пикабу».

— Мама твоя уже доконала меня… — начал отец.

Это уже давно известная ему история. Сейчас начнётся тематический нарратив о том, что у них в отношениях всё совсем плохо, наверное, будет развод, поэтому Павлу надо будет решить, с кем он будет жить.