Стеклянный шар

В мониторе, направленном прямо на дверь, мелькало изображение преподавателя математики, инженерного 3D-конструирования и программирования. Трудно не узнать настолько незабываемую внешность. Преподавателя порекомендовал Димка Мизурин. О том, что между Лидой и Димой едва не проскочила искра, никто не вспоминал, а может, Лида придумала себе ухаживания Мизурина. О личной жизни приятеля она по-прежнему ничего не знала. Он с радостью согласился вести свой предмет у Марселя удалённо, деньги учителю лишними не бывают, к тому же Марсель – способный парень, заниматься с таким одно удовольствие. Готовить же к соревнованиям, олимпиадам ожидаемо отказался.

– У меня есть ученик, заканчивает универ. Ему нужны деньги, Марселю педагог.

– Только заканчивает? – Лида с сомнением посмотрела на экран монитора, тогда они беседовали «лично».

– Поверь, он тот, кто нужен Марселю.

Впервые в жизни Лида испытала желание вслух материться, когда увидела этого «педагога»: едва старше двадцати лет, взлохмаченные волосы собраны в высокий кривой хвост, пирсинг по уху, в носу, в брови, татуировки на скулах. А лексикон? А имя? «Называй меня Виссарион». Виссарион! По паспорту Александр.

Марсель мгновенно нашёл общий язык с парнем, вскоре настолько загорелся предметом, что подпрыгивал в нетерпении, ожидая урок. Созванивался с Александром во внеурочное время, спрашивал, требовал, тормошил, фонтанировал идеями. Виссарион подталкивал мысли парнишки, Марсель хватался за ниточки-зацепки и решал, решал, решал задачки, перескакивая от одной повышенной сложности к другой.

Борец с миром начал находить гармонию с этим самым миром. У него были приятели, с которыми он проводил время в обыкновенных мальчишеских забавах. Отправлялся в Верье катать на сноуборде, трескал неодобряемый бабушкой фастфуд. Осваивал школьную программу согласно возрасту, ненавидя всеми фибрами души некоторые предметы, как это и полагается мальчишке. У него было увлечение, грозившее стать делом жизни – драгоценная математика и её производные. Видя математические способности Лиды, в нём зрела уверенность – всегда выигрывать в шахматы у младшего брата. Главное – его отец был жив и практически здоров. Жив!

Отлично для почти двенадцати лет.

Лида спустилась на первый этаж, подошла к двери в просторный холл, увидела, как Марсель что-то рассказывает отцу, эмоционально жестикулируя. Накинула куртку, выбралась на крыльцо. Встрепенувшийся Борщ оглянулся на вышедшую из дома. С энтузиазмом завилял хвостом, ринулся на хозяйку.

Ура! Сейчас с хорошим мальчиком поиграют! И почешут, и даже угостят вкусняшкой! Правда? Правда же?

Не отказывать же хвостатому, тем более после того, как тот честно отсидел на карантине, доказав чиновникам, что он порядочный пёс. Лида почесала густой загривок, взяла мячик, вернее, то, что от него осталось, закинула настолько далеко, насколько смогла. Отлично, заодно разомнётся.

С утра Лида разоспалась, завтрак готовила домработница – девятнадцатилетняя Миа, – она же накрывала стол Ивану с Марселем, отправилась в магазин за свежими продуктами. Лида же проспала до обеда, и всё, что успела до выхода на свежий воздух: перекусить, полюбоваться на пейзаж, позвонить дедушке и вот… играет с Борщом.

Глава 23

Марсель выскочил за порог дома и перехватил инициативу с Борщом в свои руки. Щенок с радостью ответил, что ни говори, а с активным мальчишкой играть интересней, можно носиться всласть, перепрыгивать через специально установленные ограждения, выполнять команды, валяться в снегу.

Лида с минуту понаблюдала за возросшей активностью во дворе и вернулась в дом. Прошла в комнату к Ване. Небольшой холл с камином, огромными окнами, выходом на террасу. Уютная, камерная обстановка.

Ваня сидел на широком диване, стоящем вдоль стены, голова откинута на спинку, глаза закрыты. Лида тихонечко потопталась у дверей, решив выйти. Время от времени на него нападала слабость, нечасто, но порой организму настолько требовалась перезагрузка, что Иван засыпал буквально на ходу. Приходилось напоминать о перенесённых нагрузках, необходимости отдыхать, однако деятельная натура давала о себе знать – не покидая шале на юге Швейцарии, представитель списка Форбс умудрялся работать в полную силу.

– Я не сплю, – услышала она за своей спиной.

– Зря, – тут же ответила.

– Подойди, – Иван улыбнулся, Лида забыла, что хотела отчитать его, как нашкодившего подопечного в муниципальном клубе.

Подошла, села рядом, поправила тёмные волосы, только чтобы дотронуться, в миллионный раз убедиться – жив. Жив! Ваня перехватил движение, обхватил ладонь Лида, почти потерявшуюся в его ладони, поднёс к губам. Оставил поцелуй на тыльной стороне, на каждом пальце, уделяя особенное внимание безымянному.

– Забирайся, – шепнул Ваня, показав на свои колени.

Лида нахмурилась. Иван уже ходил, прихрамывая, не на огромные расстояния, но ходил. Ожог на бедре затянулся, оставив след. Её вес не мог причинить серьёзный вред, даже незначительную боль, но она по привычке опасалась.

– Лида, – одёрнул Иван… Ефремович.

Господи, вот откуда, откуда он узнал, что чёртова аура властности действует на неё? Лида замирала, кажется, переставала дышать в эти мгновения, подчинялась, чего бы ни требовал в этот момент Ваня. Впрочем, бывали моменты, когда она совсем не возражала, даже приветствовала бесстыжие манипуляции её слабостью.

Лида перекинула ногу, устроилась лицом к лицу, мгновенно утопая в объятьях. Перебирала пальцами волосы, вдыхала запах свежести, парфюма, чего-то личного, интимного, того, что может почувствовать лишь близкий, очень близкий человек. И не знала, кого благодарить за то, что стала таким человеком для Вани. Вани… а ведь как просто, оказывается, произносить «Ваня».

– Проще тебе? Легче? – Лида уже не задумывалась, как Иван читает её мысли, предугадывает волнения и страхи, порой видит насквозь. – Привыкаешь?

– Привык… – она кивнула, договорить не успела, отвлеклась на поцелуй. Совсем лёгкий, поверхностный.

– Господи, как я боялся тебя потерять, испугать боялся, – Ваня немного отпрянул, оставаясь близко-близко, на расстоянии дыхания. – Разбить… как… как стеклянный шар. Помнишь, может, такие сувениры? Мне они всегда чудо напоминают, веру в волшебство, как в детстве на новый год, – он тепло улыбнулся.

Лида от неожиданности распахнула глаза, не знала, что ответить. Стеклянный шар. Не может быть подобных совпадений. Не случается и в сказках, а они в реальном мире живут.

– Помню, – всё, что сумела выдавить из себя в ответ. Что сказать? Как объяснить смятение, накатывающие слёзы, перехватывающее дыхание?

– Мне всегда в женщинах чего-то не хватало, – продолжил Ваня. – О, я понимаю, что говорить сейчас о других не стоит, но мне необходимо объяснить. – Лида кивнула. – Я будто разбирал на составляющие их личные качества, не находил самую малость, совсем чуть-чуть, что-то всегда вызывало диссонанс, лёгкое раздражение, зуд. Понимал, что дело не в них, невозможно дожить до сорока пяти, не встретив ту, которая не раздражала бы. Каждый раз закрывал глаза на мнимые недостатки, отстранялся, не позволяя никому приблизиться слишком близко. Соблюдал приличия, хранил верность, дарил дорогие подарки, порой неоправданно дорогие, каждый раз понимая – расставание неизбежно. Бесконечно терпеть зуд невозможно. Знакомился со следующей. Снова зуд, теперь в новом месте, по другой причине. Отец всю жизнь рассказывал, что когда увидел маму, хватило взгляда, чтобы понять – она станет его женой. Никогда не верил, ни в юности, ни позже. Необходимо человека хорошо узнать, проанализировать личность, проверить сексуальную совместимость. Сущая глупость говорить «хватило взгляда»! Как ты считаешь?