Стеклянный шар

– Сущая, – согласилась Лида, вспомнив свои сомнения с самого начала знакомства, мечты, отчаянные страхи. Покажи ей тогда собственное будущее – не поверила бы.

– Тебя увидел на той кухне, вдруг понял – ты станешь моей женой. Мне хватило половины взгляда, – с мягкой улыбкой продолжил Ваня. – Решил – психика даёт сбой. В тот день не спал больше суток. Проблемы с партнёрами, длительный перелёт, очередная демонстрация характера от Марселя. Пару дней чумной ходил, на служащих срываться начал, ассистента едва не уволил. Начал анализировать, привычно разбирать на составляющие: стопроцентно мой типаж, от телосложения до волос и… всё! Нечего больше анализировать, никакой информации, лишь отчётливое понимание, что женщина – моя. С трудом выбросил из головы, заставил себя перестать думать. Не мальчишка в сказки верить. Вторая встреча показала – мальчишка, верю.

Лида невольно рассмеялась, совсем тихо и как-то по-особенному счастливо.

– Смеётся она, – Ваня прижал Лиду к груди, одну руку запустил в волосы, пуская довольных, урчащих мурашек по телу, второй держал за поясницу, вынуждая недвусмысленно прогнуться.

– Безумно боялся испугать, нечеловечески, – продолжил он. – Надавить сильнее, показать больше, чем ты готова принять, как по минному полю шёл, передвигался наугад, вслепую. В тринадцать лет, впервые влюбившись, чувствовал себя уверенней, чем с тобой. У меня никогда в жизни не было такой женщины.

– Малообеспеченной? – не удержалась Лида, ответом ей был поцелуй.

– Закрытой, Лида. Большинство людей предпочитают разговор о себе, но не ты. Ни единой зацепки, ни одной подсказки, ни-че-го. Честно, после премьеры решил прекратить попытки, некогда искать подход к женщине, которая не заинтересована в отношениях. Я прагматик, прости, – улыбнулся Ваня, вдавливая Лиду в своё тело ещё сильнее. – Не смог, не умею проигрывать. Решил идти ва-банк, приехал к тебе…

Лида вспомнила первую ночь, хрустально звенящую удовлетворённость в теле и душе, невольно улыбнулась, пряча лицо на груди Вани. Именно тогда он стал Ваней. Её Ваней. И пусть привыкнуть было непросто, по сей день порой казалось, что она идёт по зыбким пескам, грозящим засосать в себя, заволочь, уничтожить, она была счастлива, как никогда в жизни. Душа её пела, как весенняя капель, обещая скорую весну. Дзинь-дзинь-дзинь.

– Проще тебе? Легче? – Иван серьёзно посмотрел в глаза Лиды, ища там ответ на вопрос. – Привыкаешь?

– Привыкаю, – так же серьёзно ответила она. Привыкала, свыкалась, примеряла не свой костюм, с удивлением понимая, что сидит, как влитой.

– Тогда, – Ваня потянулся в сторону, удерживая одной рукой Лиду на месте, взял в руку футляр, спрятанный до поры до времени, от ювелирного дома, известного не только качеством, но и баснословным ценников. – Выходи за меня? – он улыбнулся лишь глазами. – Поверишь, и сейчас боюсь испугать тебя! Выйдешь? – с небольшой заминкой переспросил Ваня.

– Я… – глаза предательски заблестели.

Лида рада была ответить «Да» – простое, короткое, ёмкое «Да», но в горле пересохло, язык прилип к нёбу, не хватало воздуха, дыхания.

– Простое «да», пожалуйста.

– Да, – выдохнула Лида. – Естественно, да.

– Откроешь футляр? – мягко подсказал Ваня следующие действия Лиды.

Она держала в руках увесистую коробочку, до чёртиков опасалась снять крышку, будто от лишнего движения пропадёт волшебство. Разобьётся, как стеклянный шар. Приподняла крышечку футляра, увидела кольцо, замерла, разглядывая самое прекрасное ювелирное украшение, которое видела, могла вообразить.

– Сертификат на столе, – услышала странную фразу. – На бриллианты, – тут же пояснил Ваня, вызывая улыбку. Она снова забыла, что украшению подобного класса полагается сертификат. – Достанешь? – перевёл он разговор, указывая взглядом на кольцо.

Пальцы, конечно, подрагивали, Лида едва справилась с волнением. Не из-за баснословной стоимости, которая и не снилась простой смертной, совсем недавно живший в крохотной квартирке на четвёртом этаже пятиэтажки, а из-за того, от кого получено кольцо. От понимания смысла происходящего, от всего, что было раньше и случится дальше.

Ваня забрал кольцо из вздрагивающей руки, уверенно надел на палец Лиды, довольно посмотрел на результат, вдруг засияв совершенно мальчишеской улыбкой.

– Люблю тебя, – сказал он то, что говорил до этого миллион раз.

– Люблю тебя, – ответила она в унисон.

Спустя время они целовались как шальные, глубоко, жарко, сходя, сводя с ума. Руки Вани прижимали Лиду сильнее, губы недвусмысленно сообщали о намерениях, движения становились настойчивей, жаднее.

Она сходила с ума от происходящего, от обуревающего желания, от того, что произойдёт сейчас – в этом не было никаких сомнений.

– Дверь, – шепнула она между жадными движениями языка и губ. – Марсель зайдёт.

– Пришла Миа, – тяжело дыша, ответил Ваня. – Он не уйдёт со двора, пока она там.

– Миа? – причём здесь Миа?..

– Кажется, наш мальчик влюблён в неё.

– Ей же девятнадцать лет…

– Именно поэтому. У девушки есть грудь.

– В возрасте Марселя любят платонически.

– Но грудь лишней точно не бывает, – по-доброму усмехнулся Ваня, нырнув под блузку Лиды, отодвигая в сторону лямочку бюстгальтера, оглаживая обсуждаемый орган.

– Ваня, – простонала Лида, выгибаясь, прижимаясь, двигаясь.

– Повтори.

– Ваня…

– Ещё.

– Ваня.

– Ещё.

– Ваня!

Дверь закрыли с пульта управления, следом комната погрузилась в интимный полумрак, автоматические шторы скрыли пару от мира, оставляя наедине с тихой, пронзительной нежностью, поглощающей страстью, последующей звенящей удовлетворённостью во всём теле.

Свадьба была в апреле. Гостей почти не было. Родители Ивана, дедушка Лиды, конечно Марсель, в честь праздника терпеливо смирившийся с дресс-кодом, несколько близких людей с двух сторон. Не были допущены журналисты, в СМИ не просочилось ни единого сообщения. Иван Ефремович Фролов упрямо игнорировал прямые и завуалированные вопросы, впрочем, массивное обручальное кольцо на безымянном пальце номера восемь в списке Форбс говорило само за себя.

В августе, в Швейцарской клинике, появился на свет Фролов Максим Иванович, заставив своего отца заплакать, пожалуй, впервые в жизни, а брата озадачено почесать затылок, а потом взять на руки крохотный комочек.

– Привет, парень, – сказал Марсель. – Уверен, ты будешь клёвым братом.

Эпилог

Лида обречённо посмотрела в зеркало, вздохнула, оправила неброский костюм от Кристи Морана, нашедшей признание благодаря «минуте славы» на спутнице Фролова Ивана Ефремовича на премьере оперы. Сжала и разжала кулаки несколько раз, лишь потом сумела сделать несколько уверенных шагов в сторону импровизированной сцены.

Подведены итоги, названы победители, произнесены благодарственные речи от участников и устроителей, осталось слово от главного спонсора, которого представляла Лидия Фролова.

Прошло прилично лет с того дня, как она встретила сентябрьским, дождливым днём в типовом универсаме взъерошенного, ершащегося парнишку. Привела в свой дом, а он привёл к изменениям в её размеренной, как шаги галапагосской черепахи, жизни.

Лида никак не могла привыкнуть к публичности, честно говоря, не хотела привыкать. Её муж, Фролов Иван Ефремович, по-прежнему выступал меценатом культурных мероприятий, с его помощью, вернее, с помощью его денег, ставились грандиозные постановки оперы и балета, гремевшие на весь мир. Спонсировались благотворительные проекты, давался шанс неизвестным именам заявить о себе.