Стеклянный шар

Естественно, Иван, если позволяло время, присутствовал на премьерах и концертах, относясь к труду артистов с должным уважением, а к своим обязанностям, как к рутине. Лида же избегала публичных появлений, особенно если мероприятие носило приставку «светский». Для неё это значило одно – крикливые, аляпистые отчёты в СМИ, шквал так называемой критики от обывательниц и гуру фешн-индустрии.

Доставалось за всё: не актуальный в этом сезоне разрез глаз, невысокие скулы, бледность кожи, невыразительный внешний вид. Возраст, в конце концов! Лида бы хотела не обращать внимания, но чамрочная училка всё ещё жила в глубине её души, пусть всё реже напоминая о себе.

На соревнованиях по спортивному программированию не было журналистов светской хроники, в принципе было мало корреспондентов, лишь студенческие команды, заинтересованные вовсе не во внешнем облике генерального спонсора, а в итогах соревнований и самом процессе, в конце концов.

Как Лида начала спонсировать соревнования для детей и юношества? Сама толком не могла ответить. Через полгода после рождения Максима, Лида разговаривала с Мизуриным Димой. В основном об успехах Марселя, всё ещё учившегося в частной школе и занимающегося у Дмитрия Сергеевича математикой. Между делом, абсолютно без задней масли, Лида была в этом уверена, Димка посетовал на то, что лучший его ученик не может поехать на международный конкурс в Японию. На Европу родители наскребали денег, благо оплачивать приходилось только дорогу, плюс расходы на личные желания мальчишки, а вот дорогу в Японию потянуть не могли.

В свою очередь она поделилась с Иваном. Обида за незнакомого мальчика ощутимо царапнула. Может, потому, что Лида скучала по работе, по ученикам, девочкам и мальчишкам, всё ещё пишущим ей по старой памяти. Прекрасно понимала – возврата нет, больше она не могла работать ни психологом, ни педагогом – образ жизни не позволял, но переживания за ребят остались.

Ваня не отмахнулся, внимательно выслушал, посоветовал открыть фонд поддержки талантливой молодёжи. Казалось бы – ерунда. Давай деньги, делай добро. Оказалось, благотворительность – огромная финансовая и юридическая махина, зачастую неповоротливая из-за бюрократических трудностей. Частенько Лиде приходилось пользоваться личными связями, связями мужа, не гнушаться откровенного давления, чтобы помочь конкретному подопечному.

Меньше чем через год Лида подумала, что талантливая молодёжь – это прекрасно, но разве обделённые знаниями, умениями, возможностями ребята чем-то хуже? Пусть они не станут звёздами балета, моделирования, конструирования, не устроятся в будущем в огромные корпорации на должности ведущих менеджеров, но им тоже необходим шанс, на яркие впечатления девства в первую очередь.

С тех пор деятельность фонда разделилась на два направления. Лида пыталась успеть в двух местах одновременно, стараясь принять участие в судьбе каждого ребёнка, коллектива, лично рассмотреть все варианты и возможности.

Соревнования по спортивному программированию спонсировал фонд Лидии Фроловой, ей и выступать на закрытии. Рутинная работа радовала, публичность же заставляла сжиматься всё внутри, хотя внешне она научилась держать себя в руках, не показывать болезненной реакции.

В критические моменты вспоминала первую свекровь, отчётливо понимая, какой контингент с апломбом рассуждает о внешности, одежде, личной жизни Фроловой Лидии, тогда становилось смешно и совсем немного грустно.

– Лидия, – услышала она французское произношение своего имени. Один из устроителей жестом пригласил Лиду на пятачок в центре огромного зала, походящего на опен спейс офис.

Вокруг собралась молодёжь, в основном парни, редко мелькали девушки. Воодушевлённые победами, участием, огорчённые поражениями, с горящими глазами и уверенностью, что совсем скоро возьмут реванш, объединённые одной страстью, они заражали азартом, делились кипучей энергией, юностью.

После короткой, ёмкой речи, Лида, наконец, расслабилась. Всё! Суматошные несколько дней подошли к концу, конкурс прошёл, что говорится, «без сучка и задоринки», намечены очередные планы. Впереди ждали другие проекты, а главное – свободное время для семьи. Вани, детей.

Впрочем, восемнадцатилетнего Марселя трудно назвать ребёнком. Он уехал учиться в Англию в середине седьмого класса, заявив, что программа частной школы невыносимо, просто чудовищно скучная. Обучение на экстернате, частные педагоги, занятия с Мизуриным и Виссарионом не помогали скрасить откровенную скуку.

Иван не противился, Лидия поддержала решение парня, придушив поднимающую голову мать-наседку.

Марсель уже год учился в Кембридже, на факультете математики, отделении чистой математики и математической статистики, поступив туда в семнадцать лет, что называется «с лёту», показывая на данный момент лучшие результаты на факультете. Параллельно занимался программированием, зарабатывал неплохие деньги, разрабатывая алгоритмы для торговли на бирже, подумывал о будущем в Кремниевой долине.

В конкурсе по спортивному программированию, проходящему во Франции, одержал победу именно Марсель Фролов. Никто больше не говорил, что его успехи купленные, не сомневался в таланте. Сильнейший соперник, Максим Смирнов, которому когда-то Марс разбил нос у окна сто семидесятой школы, признавал безусловное первенство команды из Кембриджа и лично Фролова.

– Марсель, вот ты где! – Лида прошла огромный «опен спейс» два раза, парня не нашла. Он в это время сидел в комнате для устроителей, перехватив внимание почти шестилетнего Макса на себя.

Максим любил старшего брата, обожал, постоянно расспрашивал, грозился поступить в Кембридж, минуя школу, в пределах сотни он считать уже умел, вполне достаточно, чтобы игнорировать среднее образование. По убеждению шестилетки, отделение чистой математики и математической статистики ждёт его, и только глупые бюрократические препоны взрослого мира не дают осуществиться гениальному плану.

Марсель отвечал полной взаимностью брату, ежедневно звонил, частенько болтал он-лайн, занимался математикой, признавая, что Максимка – отличный мальчишка, наверняка в чём-то талантливый, по-особенному одарённый, но точно не математическими способностями.

И пусть! Не всем суждено родиться Аланом Бейкером, кому-то нужно идти по стопам отца, подхватить заботу об огромном бизнесе, когда придёт время. Теплилась надежда на младших близняшек, но пока годовалые сёстры показывали единственный талант – размазывать еду по всем поверхностям, до которых добирались маленькие ладошки.

После рождения Максима Лида прошла обследование, оказалось, что беременность, закончившаяся родами в срок, ничем иным, как чудом, назвать было нельзя. Проблемы у Лиды были, предстояло долгое лечение, не столько с целью родить второго малыша, сколько для поддержания женского здоровья, как такового.

Постепенно они с Иваном пришли к мысли о суррогатном материнстве. Лидии решение далось тяжелее, она бесконечно переживала, сомневалась, боялась не полюбить детей. В то же время понимала – десяти лет на раздумья у них с Ваней нет. Приближалось его пятидесятилетие. Своевременная криоконсервация спермы давала возможность родить хоть в семьдесят лет, но ребёнка мало родить, его надо воспитать. Видеть, как он растёт, развивается, направлять, помогать, любить всем сердцем. От несчастного случая, болезней не застрахован никто, ни старый, ни молодой, ни богатый, ни бедный, но возраст неминуемо возьмёт своё.