Стены вселенной

— Кстати, меня зовут Алекс Чеминов, — сказал студент. — Ты, я вижу, неплохо разбираешься в теме. Скоро станешь настоящим физиком-ядерщиком.

— Джон Уилсон, — представился Джон. Они пожали руки. — Можно мне обращаться к тебе, если будут еще вопросы?

— О чем разговор.

Джон понял, что пик в 510, а точнее, в 511 кэВ происходит от гамма-лучей, образующихся при столкновении позитронов и электронов. Когда позитрон ударяет в электрон, частицы исчезают, и вместо них возникает излучение: два одинаковых гамма-кванта с энергией по 511 кэВ. Спектрометр показал лишь верхнюю часть айсберга. Но прежде чем электроны и позитроны столкнутся, они должны образоваться. И для этого тоже нужно гамма-излучение.

Когда гамма-квант с достаточной большой энергией оказывается вблизи ядра, он превращается в электрон и его античастицу — позитрон. Затем вновь образовавшийся позитрон движется в веществе, теряя скорость, пока не найдет электрон, с которым сможет образовать аннигиляционные гамма-кванты. Именно они и дали тот пик на спектре.

Тут Джон запутался. Поскольку аннигиляционное излучение — это конечный этап реакции, то и наблюдают его только вместе с другими видами взаимодействия. Следовательно, на спектре должен быть по крайней мере еще один пик высокой энергии. Но его нет!

Значит, позитроны появляются не в результате образования пар. Тогда как? Откуда еще им взяться? Если только… внутри прибора не находится антивещество!

Джон рассмеялся. Это все объясняло! Для перемещения между вселенными требуется огромное количество энергии. А что может быть лучше в качестве компактного источника энергии, чем антивещество! Прибор работает на антивеществе. Теперь Джон был практически уверен в этом.

Еще одна загадка отступила под натиском науки.

— Наука! — громко возгласил Джон, и никто не посмотрел на него с удивлением, потому что в лаборатории он был один.

Кейси улыбнулась, и сердце в груди Джона затрепетало. Они стояли у края ущелья в парке Олд-Шейди. Вода промыла в породе пятнадцатиметровый зигзаг, отполированный глетчерами. Наверху росли деревья, ронявшие мертвые осенние листья. Желтые, красные, оранжевые, они устилали землю пестрым ковром.

Кейси собрала волосы сзади в простой пучок и совсем не воспользовалась косметикой. И при этом она была самой красивой женщиной, какую доводилось видеть Джону. Он ненавидел себя за то, что его так тянет к ней. Когда-нибудь он покинет эту вселенную и никогда больше не вернется.

— Давай спустимся вниз, — предложила Кейси и посмотрела на него. — Что с тобой? Ты какой-то… грустный.

— Все в порядке.

На дно ущелья вела лестница. Железные перила были мокрыми, холодная влага словно вытягивала тепло из руки. Ступени, выбитые в скале и кое-где подмазанные цементом, поросли мхом.

Кейси поскользнулась, ойкнула и схватилась за руку Джона. Успокоившись, обняла его.

— Спасибо.

— Не за что.

Парк пустовал — было утро и будний день. Джон учился по средам только после обеда, а Кейси прогуляла лекцию по психопатологии, предложив провести время в уединении где-нибудь на природе.

Рядом за перилами что-то зашуршало. Из листвы высунул голову бурундук, быстро посмотрел на Кейси и Джона и побежал дальше.

— Смотри! — успела крикнуть Кейси, прежде чем зверек скрылся в норе.

Снизу казалось, что подковообразные водопады окружают со всех сторон. Водяные потоки низвергались в каменную ржаво-коричневую чашу, рождая облака мелких брызг. Джон поднял взгляд вверх на падающую воду, деревья и выше, к затянутому облаками небу. От сырости щекотало в носу.

— Кажется, у меня начинается клаустрофобия, — сказала Кейси. Ее голос гулко отозвался в пещере за водопадом.

Джон перепрыгнул через маленький ручеек и забрался за водную стену. На скалах были намалеваны граффити. В сухом гроте валялась куча пивных банок. Очевидно, тут любили собираться местные подростки.

Кейси прыгнула следом и ухватилась за руку Джона.

— Какие идиоты. Только посмотри, — сказала она, увидев мусор.

— Угу.

Джон прошелся по пещере. Во время сильных дождей сюда затекала вода. За долгие годы пол стал чистым и гладким.

— Джон… — начала Кейси. Он повернулся. — Прости меня зато, что я читала твой дневник. Мне очень жаль. Я поступила бестактно.

Джон пожал плечами. Ему не хотелось говорить об этом. Он надеялся, что Кейси уже забыла.

— Нет, правда, — не унималась она. — Мне действительно жаль.

Джон кивнул.

— Ты меня прощаешь?

— Да, да, конечно.

Джон боялся, что она будет продолжать эту тему, но Кейси как будто удовлетворилась его ответом.

— Значит, ты не будешь против снова встретиться с моими родителями?

— А?

— На День благодарения. Я приглашаю тебя к нам на ужин.

Праздник будет уже через пару недель.

— Кейси, я не думаю…

— Джон, ты должен приехать. Родители будут тебе очень рады, тем более что Джек им никогда особенно не нравился.

Джон вздохнул.

— Нет, я не смогу, — сказал он твердо.

— Куда ты поедешь? У тебя ведь нет своей семьи.

— Меня приглашают Рейберны.

— Вы даже не родственники!

Джон вспыхнул, но сдержался и произнес спокойным голосом:

— У меня свои планы на День благодарения. Я не хочу ехать к твоим родителям.

— Не хочешь?.. — Кейси запнулась.

— Нет. Мне надо заниматься пинболом.

— Пинболом?

— Да.

— Ты издеваешься?! Тебе больше хочется корпеть с друзьями над какой-то дурацкой игрушкой, чем провести выходные со мной?

— Я считал, ты тоже в нашей команде.

Кейси закатила глаза.

— Если б я в ней не была, мы бы с тобой вообще не виделись. Тебя интересует только пинбол и еще то, что ты прячешь в своем ящичке!

— Что?! — воскликнул Джон. Ему и в голову не приходило, что она знает о ящике.

— Похоже, я для тебя так, пустое место. Я даже не знаю, что для тебя по-настоящему важно. Ты всех держишь на расстоянии, никого не подпускаешь.

— Неправда!

— Тогда скажи, что у тебя в ящике.

Джон молчал.

— Ну, так что там?

— Не важно, — сказал он. — Кейси, мне трудно сходиться с людьми. Я никогда… не был ни с кем так близок.

— Ты и сейчас не близок! — закричала она. По щекам у нее катились слезы.

— Я не могу так сразу! — убеждал Джон. — Я не хочу тебя обижать или что-то скрывать от тебя. Но…