Степень превосходства

— Давай его, — сказал я за всех.

— Не так быстро, Пит. Я как раз шлю запросы…

— Стив? — недоверчиво переспросила Кэт. — Стивви — здесь?

— Всю его команду уже должны были переварить бундегешские лягвы, — пробормотал Крейг.

— Так вот кто добивался разрешения в УОП на наших горилл! — Малыш был, как всегда, на высоте, уже считая всех горилл Тихой своей собственностью. Но в глубине души с ним были согласны все — сколько мы уже с ними возились!

— Я думал, это будет Берк, — покачал головой Крейг. — Он же собирался сюда за рэдвольфом вместе со своим Чезалпино. Я думал, что второй раз его сюда за рэдвольфом не пустили, и он захотел воспользоваться гориллами как прикрытием.

— Джонни Берк не дурак, — сказал Малыш. — Он бы выбрал в качестве прикрытия самых простых зверей, чтобы было что показать, и при этом не тратить на отлов подставных животных много времени. Он наверняка в курсе сложностей, связанных с отловом горилл Фостера. Не так, как мы, но…

— Тем более, Рик, с гориллами-то он может вообще ничего не ловить, понял? — поддержал я Крейга. — И, когда скажет, что не поймал, никто не удивится. Ты еще плохо знаешь, что это за хитрая сволочь — он сам, и Чезалпино его ненаглядный. Мне в высшей степени странно, что они еще не появились здесь… Ну, Диана, где там Шарп?

— Я пытаюсь…

Мы ждали с нетерпением.

Стив Шарп был нам так же хорошо известен, как и Джонни Берк. Связь между нами была почти мистической, хотя мы, равно как и сам Шарп, долгое время не подозревали о существовании друг друга. Он родился в один день с Крейгом, учился в одном классе общеобразовательной школы с матерью Кэт, стал закадычным приятелем отца Рика в колледже и два года служил в том же подразделении, что и я, только на двадцать пять лет раньше. Он первым встретился нам перед приемной президента ООЗ, когда мы вышли оттуда, заверив устав своей только что созданной фирмы и выслушав приличествующие случаю поздравления. Окинув нашу четверку быстрым взглядом, Шарп весело протянул: «Ага, новобранцы!..» — после чего предложил обмыть это дело, пропустив по стаканчику. Кончилось тем, что мы два дня обмывали сперва фирму, а потом и недавно купленную Кэт «Артемиду» во всех ресторанах Уивертауна, оказавшихся в пределах досягаемости наших отяжелевших от алкоголя организмов.

В прошлом профессиональный вояка, Шарп ушел из Вооруженных сил как только ему стукнуло двадцать четыре, стал наемником и после окончательного отделения от Земной Федерации звездного скопления Башни сражался на стороне мятежников. Перед самым концом, после бессмысленного и жестокого уничтожения республиканцами всего населения одной из сохранявших нейтралитет планет, перешел на сторону федералов и добивал своих недавних соратников по оружию в составе ударной группы «Молот» маршала Аммана. Пока шла война, никто не вспоминал его прошлое, тем более что после варварского уничтожения мятежниками Магнезии на сторону федералов перешла чуть ли не половина республиканской армии, возмущенная этим актом чудовищной жестокости. Но когда война закончилась, Шарпу припомнили его грехи — наверное, никто за всю долгую историю этого конфликта не причинил федералам столько неприятностей, как Шарп со своим подразделением. Судить его не стали, но и простить не захотели. Служба в федеральной армии для него была закрыта, оставался лишь прежний путь наемника в одной из армий периодически бунтующих периферийных планет. Жестоко ошибившись в выборе однажды, Шарп второй попытки делать не стал и ушел на гражданку, основав охотничью фирму. Он обожал общие предприятия, был прекрасным товарищем и компаньоном. Наши фирмы работали в паре на одном из заказов — он и его ребята показали себя с самой лучшей стороны.

Иногда мы встречались. Шарп, когда напивался (что по нему почти не было заметно), часто вспоминал Большую войну, хлопал по плечу Рика и, в зависимости от того, какие именно воспоминания приходили ему на ум, говорил примерно следующее: «Если бы у меня была дивизия таких молодцев, Республика никогда не проиграла бы войну Федерации». Или: «Будь у меня бригада таких парней, как Малыш, республиканцы не продержались бы против федералов даже неделю». Или: «Окажись я на Магнезии вместе с такими ребятами, Моххамед и шагу не сделал бы по планете». Но пил он редко, а будучи трезвым, вспоминать Большую войну не любил. Зная ее историю, я прекрасно понимал Шарпа.

И вот теперь Шарп оказался в роли нашего конкурента. Естественно, ни о какой настоящей конкуренции между нами не могло быть и речи, ведь у него в команде было всего двадцать восемь человек, а в нашем распоряжении — целая планета и миллионы горилл Фостера на ней. Нам было лишь интересно узнать, на кого он работает.

— Связь нестабильна, — сказала Диана. — Шарп спрашивает, не будете ли вы возражать, если он высадится в Восточном Массиве. Его интересуют леса экваториального и тропического поясов на территории секторов семнадцать, восемнадцать и девятнадцать.

Мы прекрасно понимали Шарпа. По крайней мере, в ту минуту думали, что понимаем. Будучи членом Общества и владея относительно горилл Фостера той же информацией, которой владели мы, он сделал из нее похожие выводы, решив, что Восточный Массив неплохое место для попытки отлова горилл.

— Скажи, что мы не против, — ответил я за всех. — Скажи, что мы рады встрече.

— Есть прямая связь… правда, только звук. Передаю…

— Я понимаю, что в нашем распоряжении все тропические леса Тихой, — услышали мы голос Стива, — и не обязательно работать там, где уже высадились вы…

— Брось, старина, ты же знаешь, что планета не наша собственность, — сказал я. — Приземляйся, где хочешь. Привет ребятам.

— Передам обязательно! Я спрашиваю просто потому, что мне хотелось бы иметь наибольшую свободу маневра и в то же время не мешать вам. Возможно, нам придется работать почти рядом.

— Диана даст тебе наши координаты. Когда сядешь, связь будешь держать с нашим Биасом, его позывные тоже передаст Диана. Учти, что условия для связи здесь просто препоганые. Если окажетесь неподалеку, заглядывайте в гости.

— Не знаю, когда сяду… — звук начал искажаться. — Про связь я уже знаю, поэтому и торчу на орбите. Пытаемся добиться у СОЗ доступа к их системе. Знаете, парни, у них тут ужасный кавардак…

— Надо же, а мы и не заметили, — саркастически проворчал Крейг. — Скажи лучше, кто твой клиент?

В эфире повисла пауза, прерываемая только помехами, потом Стив сказал: «Сиднейский институт сравнительной анатомии человекообразных», повисла еще одна долгая пауза, и связь прервалась.

— Подумать только! — покачал головой Рик. — Дружище Стив собирается управиться с отловом горилл в течение месяца.

— Его ждет большой сюрприз, — заметила Кэт. — Надо бы его предупредить.

— Еще чего, — сказал Крейг. — Пусть сначала сам попросит. Тогда подумаем.

— Это не по-дружески.

— Пускай не врет нам, это тоже не по-дружески.

— О чем ты говоришь? — возмутилась Кэт, но я уже начал понимать, что имеет в виду Крейг.

— А то, — сказал он, — что с самого начала кризиса Сиднейский институт сидит на нуле, и за последние пять лет не сделал никому ни одного заказа. Это всем известно.

— Ну и что? Институт кто-то может спонсировать.

— В том то и дело. Хотелось бы знать — кто.

— Крейг, да что ты, в самом деле? — воскликнул Рик. — Шарп может сам не знать!..

— Рик, не говори глупостей, конечно он знает, — перебил я Малыша. — Мы тоже работаем на Джайпурский институт. Но платит нам Шанкар Капур. Ты возьмешься за работу, не зная, кто будет платить? Диана, детка?..

— Слушаю, Пит.

— Связь прерывалась, или он действительно помолчал какое-то время, прежде, чем ответить? Я имею в виду последнюю фразу. И сразу после нее.