Степи Евразии в эпоху средневековья

Древние авторы ничего не говорят о городах адыгов. Исключением является свидетельство анонимного персидского автора книги «Худуд-ал-Алам», упоминающего укрепление «кешак» в стране алан на Черноморском побережье Кавказа. И, действительно, не считая многочисленных авазгских крепостей в районе Сочи, занимающих естественно укрепленные отроги гор, дополнительно огражденных каменными высокими стенами, сложенными на крепком известковом растворе, мы знаем севернее на территории зихов лишь одну крепость, которую, возможно, справедливо отождествляют со Старой Лазикой. Это большая крепость на левом берегу р. Нечепсухо в 1–1,5 км. от берега моря. Она окружена крепостной стеной толщиной в 2 м. и датируется по керамическому материалу IV–VII вв. Внутри крепости обнаружены руины базилики.

На меотских городищах Кубани (и ее левых и правых притоков) жизнь продолжалась до VI в., а частично и до VIII–IX вв. Городища занимают мысы высоких террас, состоят из центрального округлого холмообразного укрепления, окруженного глубоким кольцевым рвом, и прилегающего поселения, в некоторых случаях также окруженного рвом (например, поселения у хутора Красного, аулов Гатлукая, Пшекуйхабль, Тахтамукай по разведкам Н.В. Анфимова или же у аула Вочепший, Красная Батарейка, Новобжегокай, хутора Ястребовский по разведкам автора). Культурный слой насыщен раннесредневековой керамикой и имеет в ряде мест мощность свыше 1 м. Большинство поселений представлено неукрепленными селищами, возникшими как в V–VII вв., так и в VIII–IX вв. (датировка слоев производится по наличию тарной посуды, привозимой с Таманского полуострова, и по характерной салтово-маяцкой керамике). Занимали они надпойменные террасы притоков Кубани и плато недалеко от речек, впадающих в море.

Отсутствие раскопок на них не позволяет представить ни планировку поселений, ни особенности строительной техники и устройства жилищ.

Что касается абазгских крепостей, то на них сказывается влияние позднего Рима в использовании строительного раствора при сооружении крепостных стен.

О раннесредневековых ремеслах мы можем судить только на основании тех предметов, которые найдены в могилах в качестве погребального инвентаря, поэтому вопрос об орудиях труда освещен очень слабо. В нашем распоряжении имеются лишь серпы из Сопино, случайные находки, хранящиеся в Новороссийском музее, вещи из поздних погребений Абрау-Дюрсо, топоры (они могут быть как орудиями, так и оружием), пряслица, грузила (до 50 штук в одном погребении).

Значительно лучше, чем в Центральном Предкавказье, представлено оружие и конское снаряжение. Найден полный набор оружия как легко, так и тяжело вооруженного всадника. Для V–VII вв. это длинные мечи (рис. 62, 13, 45, 46), массивные обоюдоострые кинжалы с двумя или тремя выступами у рукояти (рис. 62, 43, 62) (например, А.В. Дмитриев в могильнике Абрау-Дюрсо обнаружил 26 кинжалов с тремя выступами), листовидные наконечники копий с треугольными выступами у основания пера (рис. 63, 60), трехлопастные стрелы (рис. 62, 8).

Для раннего периода могильника Дюрсо характерны специальные погребения взнузданных и оседланных коней (иногда вместе с ними положено и оружие). А.В. Дмитриеву впервые удалось найти in situ металлические обкладки седла с чешуйчатым и точечным орнаментом и предложить новую реконструкцию гуннского седла с твердой конструкцией (Дмитриев А.В., 1978). В комплексах этого времени найдены двукольчатые удила, у которых на внешнее кольцо подвижно надевалось дополнительное кольцо для прикрепления повода, а на внутреннем закрепляли ремни оголовья (рис. 60, 1). Иногда в первое кольцо вкладывались лопаточкообразные псалии. Однокольчатые удила использовались с прямыми или слегка изогнутыми псалиями, кончающимися шишечками (рис. 62, 1, 2).

В VIII–IX вв. заметно меняется характер оружия. Длинные мечи заменяются длинными слабоизогнутыми саблями с прямыми или ромбовидными с утолщениями на концах перекрестиями (рис. 62, 91) либо совсем без перекрестий. Наконечники копий употребляются втульчатые с узким ромбическим пером (рис. 62, 110), удлиненно конические (рис. 62, 108), а также с коротким листовидным пером и с треугольными выступами у основания. Очень многочисленны типы наконечников стрел: трехлопастные (рис. 62, 157, 158), угловатые и овальнолопастные (рис. 62, 107), плоские (рис. 62, 104), треугольные и прямоугольные, трехгранные, крупные черешковые с отверстиями у основания. Топоры узколезвийные с молотковидным обухом (рис. 62, 155). Защитное вооружение представлено железными кольчугами, сплетенными из небольших плоских колечек (рис. 62, 111), шлемами с кольчужными бармицами, стальными наколенниками, наплечиками, поножами.

Конское снаряжение характеризуется восьмеркообразными стременами (эпизодически появлявшимися уже в предшествующий период) и стременами с прямой или вогнутой подножкой, прямоугольным или сегментовидным отверстием в вытянутом трапециевидном ушке. Двукольчатые удила соединялись с поводом и оголовьем при помощи дополнительных колец большого или малого диаметра или псалий (S-овидных или прямых стержнеобразных с фигурными утолщениями) (рис. 62, 126).

Керамическое производство адыгов эпохи раннего средневековья представлено большими коллекциями целых сосудов из Пашковского, Ясеновополянского и Тлюстенхабальского могильников Прикубанья, из Сопино, Абрау-Дюрсо, Борисовского на Черноморском побережье и фрагментами керамики из культурных отложений поселений. В ряде пунктов найдены гончарные печи (с. Ахштырь на р. Мзымта, Колосовка на р. Фарс).

Изучение керамики позволяет определить ее характерные признаки и отличие от аланской, уточнить границы адыгских племен. В керамике (особенно заметно это в Прикубанье) сохраняются традиции меотской культуры с рядом сарматских элементов. Лепная кухонная керамика представлена тщательно изготовленными горшками, по формам и тесту восходящими к позднемеотским, с резко отогнутым венчиком, гладким или орнаментированным насечками. Тулово покрыто беспорядочным волнистым или линейным орнаментом. Столовая посуда очень разнообразна. Это многочисленные сероглиняные и красноглиняные миски и кувшины, украшенные желобками, лощеными полосами, зигзагами (рис. 67). Кроме того, на Черноморском побережье Кавказа в могилах найдены краснолаковые блюда и кувшины (рис. 67, 1, 2).

Красноглиняные сосуды по своему происхождению связаны с Боспором, сероглиняные же указывают на самостоятельный путь развития из меотских форм с сохранением тонкоотмученной серовато-голубой глины со слегка красящей поверхностью, полосчатым светлым лощением, с сильным влиянием сарматской (пережиточные формы зооморфных и витых ручек, налепов в верхней части ручек) и позднеантичной боспорской традиции (канфаровидные, а позже эйнохоевидные сосуды) (рис. 67, 11).

В VIII–IX вв. сильно уменьшается процент лепных сосудов. Кухонная керамика делается на гончарном круге, но остаются старые формы и орнаментация. Это сероглиняные небольшие горшки с прямым или резко отогнутым венчиком и покатыми плечиками. Орнаментация представлена рифлением, волнистым орнаментом, насечками по венчику. Кувшины, особенно на Черноморском побережье, красноглиняные ойнохоевидные. Продолжают бытовать двуручные сосуды (рис. 67, 8), красноглиняные и сероглиняные кружки. Появляются высокие красноглиняные кувшины с внутренним смолением, привезенные, вероятно, из Таматархи (Тмутаракани). Датирующими являются амфоры с мелким рифлением VIII в., бороздчатые амфоры VIII–IX вв. «салтовского» типа.

Среди керамики можно выделить отдельные группы, связанные с проникновением разноэтнических элементов на территорию адыгов, — сосуды в виде кубышек из могильников Пашковского, Ясеновополянского и Абрау-Дюрсо (рис. 67, 3, 10, 13)наряду с желтоглиняными кувшинами могут быть связаны с болгарами; отдельные лепные сосуды с орнаментом роскошного стиля на сельских поселениях, близкие керамике кочевнического гарнизона Саркела, могут быть связаны с хазарскими печенегами, которые локализованы примерно в этом районе автором «Худуд-ал-Алама». На левобережье и правобережье Кубани найдены отдельные кувшинчики, типичные для салтово-маяцкой культуры.

В могильниках нередко попадаются типичные для середины I тысячелетия н. э. стеклянные сосуды с каплями синего стекла и богатый ассортимент женских и мужских украшений.

Поясные наборы из наиболее ранних комплексов Черноморского побережья Кавказа характеризуются бляшками-накладками, пряжками и наконечниками с прорезной орнаментацией, изображающей схематически человеческое лицо (рис. 61, 1). Сопоставление этих материалов с материалами Центрального Предкавказья и евразийскими комплексами подтверждает гипотезу о проникновении этого типа наборов из Византии или сложении его в Северном Причерноморье в середине или второй половине VI в. под влиянием византийского ювелирного ремесла.