Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Основная масса захоронений карабулакской культуры относится к I–IV вв.
Вторая группа погребальных памятников полукочевого населения расположена к западу от карабулакских и занимает юго-западную часть Ферганской долины. Здесь преобладают погребения в катакомбах с длинным дромосом. Наиболее полно исследован могильник Кайрагач в долине р. Ходжа-Бакырган, неподалеку от земледельческого оазиса Ленинабада. Из 200 курганов раскопано более 50 (Заднепровский Ю.А., 1960; Брыкина Г.А., 1982). Преобладают захоронения в катакомбах (табл. 33, 3–5; 35, 21–44), известно пока только одно погребение в подбойной могиле. Следует отметить большое сходство с могильником Ширинсай у Беговата (Гайдукевич В.Ф., 1952) и памятниками юго-восточных районов Ташкентского оазиса. Изученные в Кайрагаче курганы датированы первыми веками нашей эры (Заднепровский
Третья локальная группа полукочевого населения оставила могильники в некоторых долинах северного склона Алайского хребта — от Шахимардана до Ошского оазиса. Захоронения здесь совершали в своеобразных катакомбах, состоящих из больших овальных камер, вытянутых с запада на восток, и небольшой перпендикулярно расположенной входной ямы, как бы сильно укороченного дромоса (табл. 33, 9). Этот тип катакомб назван хангизским.
Необычная форма катакомбы, широтная ориентировка погребенных, в отличие от Кайрагача, большое количество гончарных сосудов с красным ангобом — все это позволило выделить памятники района в самостоятельную группу (табл. 35, 46–59). Хотя преобладают здесь катакомбы хангизского типа, но в небольшом количестве встречаются курганы с подбоями и грунтовыми могилами (Заднепровский Ю.А., 1960; Горбунова Н.Г., Гамбург Б.З., 1957; Горбунова Н.Г., 1981).
Яркой самобытностью отличается культура полукочевого населения в долинах Чаткальского хребта и Кара-Мазара в северо-западной Фергане и на прилегающих участках Ташкентского оазиса. В этом районе, охватывающем территорию от долины Ахангерана на западе до Падша-Ата на востоке, встречены наземные каменные склепы — мугхона — и каменные ящики. Такие погребальные сооружения известны только в этом районе. За его пределами они обнаружены в небольшом количестве лишь в юго-западной Фергане. Известное сходство с ними имеют также курганы, изученные на южных склонах Каратау (Максимова А.Г., 1973).
Эти необычные погребальные сооружения располагаются иногда большими скоплениями, но чаще небольшими группами в узких ущельях и на вершинах невысоких хребтов и гряд. Точное количество их не учтено, ориентировочно можно говорить о нескольких тысячах. Исследовано более 200 сооружений, преимущественно на таджикской территории Кара-Мазара (Воронец М.Э., 1954; Литвинский Б.А., 1972а (памятники мугхона выделены в аштскую культуру с двумя вариантами)).
Мугхона представляет собой овальную наземную постройку из хорошо подогнанного камня, с купольным, сводчатым или плоским перекрытием и узким входом-лазом (табл. 33, 11, 12). Внутри погребальная камера обычно прямоугольная. Эти склепы различаются по устройству, количеству кольцевидных стен и размерам. Они служили семейными усыпальницами для неоднократных захоронений. В них находят, как правило, останки нескольких погребенных с большим количеством инвентаря. В одних могильниках с мугхона есть сложенные из камня курганы, в которых погребенные уложены в каменные ящики (табл. 33, 10). Ящики сооружены из нескольких, часто необработанных плит и поставлены на уровне древнего горизонта. Сверху они также перекрыты плитами, на которые набросаны камни насыпи. В исследованных памятниках имеются погребальные сооружения, в которых типичные черты выражены нечетко. Это как бы переходные формы между мугхона и каменными ящиками. Население, которое оставило эти памятники, несомненно обладало довольно высокими строительными навыками в возведении каменных построек и было хорошо знакомо с приемами сырцового строительства, традиционного для оседлых жителей Ферганы и Ташкентского оазиса.
Рассматриваемые памятники принадлежали одному населению: полукочевым горно-пастушеским племенам (Воронец М.Э., 1954). В их обиходе была лепная, а также гончарная с красным ангобом посуда. Полусферические чаши, бокалы на маленькой ножке-подставке, миниатюрные горшочки и другие сосуды являются продукцией ремесленных центров Ферганы. Найдены обломки деревянных сосудов. В мужских погребениях обнаружены железные наконечники стрел, в женских — сурьматаши, украшения и бусы. Имеются ханьские медные монеты у-шу, такие же, как в Гурмироне. Весь комплекс находок позволяет датировать ранние мугхона и каменные ящики I–II вв. (табл. 35, 60–68), основную же массу погребений — II–IV вв., а некоторую часть — V–VII вв. н. э. (Литвинский Б.А., 1972а, с. 132).
Керамика из мугхона резко отличается от керамического комплекса карабулакской культуры, прежде всего по процентному соотношению сосудов разных групп. В мугхона значительно больше кружек, одноручных кувшинов, чашек и меньше кувшинов без ручек и миниатюрных сосудов (Литвинский Б.А., 1973б). Все это подтверждает
правомерность выделения самостоятельной культуры горно-пастушеских племен. Но вряд ли целесообразно выделять внутри нее два варианта — западный и восточный — и рассматривать первый из них как горный вариант каунчинско-джунской культуры (Литвинский Б.А., 1972а, с. 212, 213). Это заключение основано на некотором различии в ассортименте керамики и на находках в памятниках, расположенных на западе, сосудов с зооморфными ручками, характерных для Ташкентского оазиса. Своеобразие керамики достаточно ясно прослежено, но оно говорит не о двух вариантах культуры, а об основных направлениях торговых связей местного населения с Ташкентским оазисом и с Ферганой.По ряду признаков отличается культура кочевого населения, обитавшего на севере Ферганы. В этом районе не обнаружены захоронения в подбойных могилах. Здесь известно три могильника первых веков нашей эры, из которых наиболее широко исследован только Гурмиронский, расположенный к югу от г. Касансай. Его копали А.Н. Бернштам, Ю.Г. Чуланов, С. Рахимов и Э. Кадыров (Бернштам А.Н., 1951; Кадыров Э., 1975б). Из 60 курганов раскопано более 40. Преобладают курганы с катакомбами и только два — с грунтовыми могилами. Катакомбы имеют прямоугольную или овальную форму (табл. 33, 6–8). Прямоугольный или квадратный дромос расположен перпендикулярно камере. Катакомбы Гурмирона несколько отличаются от катакомб Кенкола, для которых характерны длинные и узкие дромосы. Возможно, они представляют собой промежуточный вариант между кенкольским и хангизским типами.
В основании курганов Гурмирона есть каменные кольца, что вообще характерно для более ранних сооружений сако-усуньского времени. Погребения в могильнике одиночные, реже — парные. Костяки лежат на подстилке или подсыпке из гальки. Комплекс керамики своеобразен (табл. 35, 12–20). В нем много форм, типичных для ремесленных центров Ферганы (Сорокин С.С., 1954). Ряд погребений Гурмирона датирован последними веками до нашей эры, основная часть — I–II вв. Основанием для датировки служат находки мелких трехперых железных наконечников стрел, ханьские монеты и другие предметы (табл. 35, 1-10, 12–20) (Кадыров Э., 1975б).
По устройству погребальных сооружений и находкам, прежде всего по керамике, Гурмирон отличается от памятников соседних долин Таласа (Кенкол) и Кетмень-Тюбе (Акчий-Карасу). Он имеет определенное сходство с могильником Кайрагач на юго-западе Ферганы. В Кайрагачском и Гурмиронском могильниках найдена сходная керамика, одинаковы типы трехлопастных железных наконечников стрел, бронзовых застежек, перстней, бобовидных серег, ханьских монет и др. Однако ориентировка погребенных различна: в Гурмироне — на восток, в Кайрагаче — меридионально, с отклонениями.
В нескольких пунктах Алайской долины и прежде всего в местностях Маашан и Кызыл-Туу около сел. Дароо-Коргон открыты могильники с подбойными захоронениями (Бернштам А.Н., 1949а). В них обнаружены одиночные и коллективные погребения. Умершего укладывали в гроб или на подстилку, часто головой на север. Сопровождающий инвентарь беден и однообразен — железные ножи, пряжки, скромные украшения. В бедных могилах нет даже глиняных сосудов.
Но обнаружены и захоронения, отличающиеся большим богатством (табл. 35, 69–81). В Джалпакдепе, в могиле без костяка, найдена маска из тонкого листа золота. Глаза, рот и ноздри на ней обозначены отверстиями. В этом же могильнике, датируемом III–IV вв., встречена великолепная импортная стеклянная чаша с ручками в виде головы льва, возможно римского производства, попавшая сюда издалека. Из алайских курганов происходит серия прекрасных ювелирных изделий: золотой медальон с гранатом, окаймленный зернью; различные золотые бляшки, украшенные зернью; золотой перстень со щитком, на котором изображена розетка с инкрустацией красным камнем и голубой пастой (Абетеков А.К., 1975а; Памятники культуры и искусства Киргизии). Эти художественные изделия полихромного стиля не уступают по мастерству и качеству лучшим ювелирным произведениям своего времени.
Основную массу памятников всех рассмотренных групп полукочевого населения окраин Ферганы исследователи относят к одному периоду — первым векам нашей эры (I–IV вв.). Однако вопросы датировки могильников все еще остаются спорными. Положение осложнено тем, что трудно опираться на анализ керамики — самой многочисленной категории находок. До сих пор нет надежной хронологии красноангобированной керамики поселений Ферганы, так же, как и обоснованной периодизации. Наиболее вероятно, что время ее изготовления охватывает период с III–II вв. до н. э. по III–IV вв. н. э. (Оболдуева Т.Г., 1951). Но установлено также, что керамика с красным ангобом доживает до VI в. (Козенкова В.Н., 1964). После исследований Н.Г. Горбуновой (1979) весь этот комплекс стали относить только к I–IV вв. Эта ситуация сразу сказалась на датировке могильников.