Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Таким образом, отмеченные памятники древних скотоводов в Присарыкамышской дельте расположены внутри границ оазиса и, очевидно, в пределах древнехорезмийского государства. Если куюсайские могильники всегда соседствуют с поселениями, то вблизи подбойно-катакомбных могильников никаких следов оседлых поселений нет, хотя велись их интенсивные поиски. Ряд курганных могильников этого времени в восточной части дельты (Яссыгыр I–III) расположен в 5–6 км от ближайших земледельческих поселений, в полосе пустыни между двумя древними одновременными им оазисами. Передвижение скота на зимние пастбища в пески Заунгузских Каракумов могло происходить только через земледельческий оазис вдоль Чермен-яба. Это указывает на весьма добрососедские отношения скотоводов и земледельцев.
Наиболее удаленные от земледельческих оазисов могильники Тумек-кичиджик и Тузгыр находятся от них всего па расстоянии 15 км (крепости Шахсенем, Тузгыр и Акчегелин). Нет каких-либо оснований
Интересный комплекс памятников дает возвышенность Сакар-чага (Куюсайгыр). Здесь, по соседству с крепостью Куюсайкала (IV–II вв. до н. э. — IV в. н. э.), обнаружены остатки разрушенного оссуарного могильника и ряд курганных могильников, что, вероятно, отражает смешанный характер населения крепости.
Следует констатировать, что к первым векам нашей эры у скотоводческого населения, поселившегося в пределах левобережной части Хорезмского оазиса, во-первых, установились прочные экономические отношения с населением соседних земледельческих микрооазисов, и, во-вторых, оно было включено в систему хорезмийской государственности. Отсутствие поселений у этой группы скотоводов, вероятное преобладание в стаде мелкого рогатого скота могут указывать на кочевой, скорее всего полуоседлый, образ жизни. Природные ресурсы Присарыкамышской дельты в период даже самого минимального ее обводнения были достаточны для круглогодичного выпаса скота лишь в ее пределах, и обводненное или заболоченное Сарыкамышское озеро препятствовало перекочевкам в западном (и северо-западном, и юго-западном) направлении. Судя по слоям первых веков нашей эры в таких памятниках, как Кангакала, Бутентаукала I и II, Каладжикбаба и Курганкала, обеспечивавшихся водой только из естественных русел и расположенных на периферии дельты, в это время русла Дарьялыка и Даудана, бесспорно, были обводнены и давали сток в Сарыкамышское озеро. Кроме того, сами эти обводненные русла могли служить препятствием для перекочевок за пределы дельты.
Можно предположить, что весь цикл перекочевок этой группы населения в то время мог сводиться к передвижениям в пределах западной части Присарыкамышской дельты (восточные районы в основном были освоены земледельческим населением), охватывавшей площадь примерно 80x80 км. Бели признать район расположения могильников Тузгыр и Тумек-кичиджик местом зимовок, то радиус максимальных перекочевок не мог превышать 40–50 км. Никаких данных о каком-либо развитии земледелия у этих племен мы не имеем. Вероятно, и надобности в нем не было, так как при близком соседстве земледельческих оазисов (15–20 км) и тесных экономических связях разделение хозяйственных функций между скотоводами и земледельцами давало больший эффект. Именно в последние века до нашей эры и первые века нашей эры в оазисах к югу от Тузгыра получает широкое распространение гончарное производство. Развалины гончарных печей встречаются на многих, даже изолированно расположенных сельских поселениях (Неразик Е.Е., 1976, с. 17, след.; Вайнберг Б.И., 1983). Окраинное расположение этих комплексов можно объяснить лишь экономическими нуждами кочевого населения: ремесленное производство перемещалось к окраинам оазисов, чтобы приблизиться к потребителю. В III–V вв. аналогичные поселения с большим количеством гончарных печей были распространены в окрестностях Гяуркалы 1 и 2 на Чермен-ябе (Неразик Е.Е., 1976, с. 17).
Вероятнее всего, тесные и постоянные контакты кочевников и земледельцев отражают случаи захоронения очищенных от мягких тканей костей в некоторых курганных погребениях, что свидетельствует об обрядовом и религиозном синкретизме.
Для III–V вв. соседство курганных могильников с крупными крепостями довольно наглядно иллюстрируется Шахсенемским и Мангырским комплексами (Вайнберг Б.И., 1981б, с. 126). Территориальная близость синхронных памятников скотоводческого и земледельческого населения (курганный могильник у стен крепости Мангыркала и в 1 км от Шахсенема), вероятно, свидетельствует о продвижении скотоводов непосредственно в оазисы и, может быть, об оседании их на землю, что неоднократно уже отмечалось исследователями по другим материалам (Толстов С.П., 1958б, с. 216–218; 1926б, с. 230; Неразик Е.Е., 1966, с. 122; 1976, с. 48; Ягодин В.Н., Ходжайов Т.К., 1970, с. 162–166; Ягодин В.Н., 1982, с. 80).
Знаменательно, что в левобережном Хорезме получил распространение архаический тип поселения — поселение или крепость-убежище
на возвышенности, сходные с отмечаемыми античными источниками «скалами»-убежищами (Страбон, XI, XI, 4; Арриан, IV, 18, 21, 28 и др.) и дожившие и кочевой среде до позднего средневековья (История Туркменской ССР, с. 382). Представляется, что подобные памятники именно в левобережном Хорезме связаны с его хозяйственной спецификой — проживанием скотоводческих племен на западной периферии Хорезма.Проблема разделения труда между земледельцами и скотоводами в Хорезме требует еще разработки. Следует обратить внимание на постоянное увеличение удельного веса мелкого рогатого скота в стаде, отмеченное В.И. Цалкиным по материалам памятников Хорезма (например, Кой-Крылганкала и Топраккала) (Цалкин В.И., 1966, с. 150, 151). Это обстоятельство, может быть, находит объяснение в специализации скотоводческого хозяйства и активном развитии обмена между скотоводами и земледельцами Хорезма.
Природные возможности правобережного Хорезма были иными. Там в пределах оазиса не было таких крупных пастбищных зон, иными были и условия обводнения. Хотя выделение скотоводческих групп населения фиксируется уже по материалам эпохи бронзы и раннего железа (Итина М.А., 1977, с. 167–172, 185), мы почти не знаем бесспорных памятников скотоводческих племен более позднего времени на этой территории (о единственной курганной группе см.: Манылов Ю.П., 1975), хотя некоторые данные о материальной культуре первых веков нашей эры, возможно, свидетельствуют об оседании и здесь кочевых племен [23] .
23
Имеется в виду комплекс лепной светлоангобированной керамики, выявленный в материалах Кой-Крылганкалы и характерный для памятников первых веков нашей эры правобережного Хорезма (Кой-Крылганкала — памятник культуры древнего Хорезма…, с. 122, 126, 130).
Кочевники северо-западной Туркмении
(Б.И. Вайнберг, Х.Ю. Юсупов)
Территория восточного Прикаспия делится на два географических региона древним, ныне сухим руслом Узбоя (рукав Амударьи, впадавший в Каспийское море). К востоку и югу от него расположены практически не изученные археологами песчаные массивы Заунгузских и Низменных (Центральных) Каракумов, к северу — каменистые плато и возвышенности, смыкающиеся с Устюртом на севере и Балханскими горами на юго-западе. Среди этих возвышенностей (гыров) располагаются ограниченные песчаные массивы (Уч-таган, Кум-себшен, Чильма-медкумы). В зоне возвышенностей, особенно в районе, прилегающем к горам Большие Балханы, встречаются родники и колодцы с пресной или почти пресной водой. В периоды обводнения Узбоя резко улучшались природные условия, что, вероятно, способствовало общему увеличению здесь населения (карта 4).
Причины изменения стока Амударьи до конца не установлены и в наше время. Известный итог дискуссиям подвели работы С.П. Толстова на Узбое (Низовья Амударьи, Сарыкамыш, Узбой…), когда был сделан вывод об отсутствии оседлого населения на его берегах в период античности. Географически положение русла Узбоя отличается от остальных дельтовых рукавов Амударьи, оно располагается на более низких отметках, чем окружающая местность, поэтому самотечное орошение здесь невозможно. А разнообразие сезонных пастбищ (на гырах и в песках) при обводнении Узбоя создавало благоприятные условия для развития скотоводства. Эта особенность данного региона Средней Азии (отсутствие земледелия и развитие скотоводства у реки) была отмечена еще древними авторами (Геродот, I, 216; Страбон, XI, VIII, 7). По письменным источникам обводнение Узбоя отмечалось лишь для двух исторических периодов — античности и средневековья (послемонгольская эпоха) (Бартольд В.В., 1965). Именно этим временем датируются и открытые на берегах Узбоя археологические памятники, что заставляет относиться с доверием к приводимым в исторических и географических сочинениях сведениям. Природные особенности этой территории (пустыни, полупустыни, степи) уже в I тысячелетии до н. э. обусловили развитие здесь различных форм кочевого скотоводства.
Наиболее ранние памятники древних скотоводов в Закаспии обнаружены А.М. Мандельштамом у северных склонов Больших Бал хан (Патмасай и Гараалемсай) и у северо-западных склонов Копетдага (Парау I, II, Газылгыгум). Относятся они к позднебронзовому веку и связываются автором раскопок с носителями срубной культуры, продвинувшимися сюда с юго-восточной окраины ее ареала. А.М. Мандельштам не исключает возможности, что именно это население стало основой, на которой сложились известные позднее по данным античных авторов массагеты (Мандельштам А.М., 1976, с. 21).