Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время

По мере знакомства древних авторов с народами Средней Азии в их сочинениях начинают появляться имена отдельных массагетских племен, заменившие единое имя массагетов.

Так, у Ктесия в качестве противников Кира вместо массагетов фигурируют дербики (дербии, дирбеи) (Пьянков И.В., 1975, с. 89–91). М.А. Дандамаев (1963б, с. 116) объясняет это расхождение тем, что дербики были частью большого и могущественного массагетского союза племен. Это подтверждается данными Квинта Курция Руфа при описании подготовки войска Дария к сражениям с Александром Македонским. По его сведениям (III, 2, 7), дербики снарядили в лагерь Дария у Вавилона 40 тыс. пехотинцев и 2 тыс. всадников. Даже если эти цифры преувеличены, можно отметить, что после персов и мидийцев это было наиболее крупное воинское соединение в ахеменидской армии. В другом месте Квинт Курций называет 2 тыс. всадников бесспорно тех же дербиков массагетами (IV, XII, 6).

У Страбона (XI, 8, 8; XI, 11, 8) данные о дербиках не смешиваются с описанием массагетов и их обычаев. Это характерно и для многих других античных авторов. У Плиния (VI, 48), по сравнению с другими авторами, помещающими дербиков у восточного берега Каспия, есть существенное уточнение: «дребики [24] , местность которых пересекает река Окс, вытекающая из озера Оакса (Оахо)». Если с этим озером отождествить огромное Сарыкамышское озеро, то территория расселения дербиков совпадет с основными памятниками по верхнему и среднему течению Узбоя.

24

По мнению В.В. Латышева, «дребики» — то же, что дербики (дербаки) Страбона (XI, 8, 8), Курция (III, 2) и Мелы (III, 39). См.: ВДИ, 1949, № 2, с. 305.

У устья каспийского рукава Окса Помпоний Мела (III, 42) отмечает песиков. У Плиния (VI, 50) в перечне скифских народов Средней Азии встречаются пестики, которых В.В. Латышев считал возможным отождествлять с апасиаками Страбона (XI, 8, 9) и пасикаями Птолемея (Geographie, VI, 12, 4; ВДИ, 1949. № 1, с. 284, 285, примеч. 9). Птолемей помещает пасикаев вдоль Оксийских гор, расположенных между устьями Окса и Яксарта, вблизи их впадения в Каспийское море. Если предположить, что за устье Яксарта древние авторы и их информаторы принимали современный Комсомольский залив (или Мертвый Култук) к северу от полуострова Бузачи, то под Оксийскими горами Птолемея нужно видеть систему гор и возвышенностей от Больших Балхан на юге до Мангышлака на севере. При плавании по Оксу от верховьев до Каспия на всем протяжении его от Бактрии и ниже нет ни одной крупной горной системы, кроме Балхан, которым предшествуют (по течению) возвышенности Чолюнгыр и Текеджик на правом берегу [25] . Поэтому нам представляется правомерным отождествление прежде всего Больших Балхан с Оксийскими горами Птолемея. Тогда группа западных памятников, еще недостаточно выявленная археологически, может быть отнесена к апасиакам. Это согласуется и с данными Полибия (X, 48, 1) о том, что апасиаки живут между Оксом и Танаисом и что, переходя Окс, они совершают походы на Гирканию.

25

Самая высокая точка Султануиздагских гор в правобережном Хорезме практически совпадает по высоте с Чолюнгыром и Текеджиком и много ниже Балханских гор.

Если принять предложенную локализацию дербиков и апасиаков, то, вероятно, Ичянлыдепе можно рассматривать как племенное святилище дербиков, а Гараулдепе — апасиаков.

Несмотря на большие пробелы в наших знаниях о культуре древних племен Закаспия, можно уже сейчас отметить ее своеобразие по сравнению с культурой других кочевых племен евразийских степей вообще и саков Средней Азии и Казахстана в частности. Оригинальный погребальный обряд, отсутствие каких-либо следов жертвоприношения лошадей и, вероятно, вообще скота при совершении погребального обряда — вот основные признаки, характерные для памятников древних скотоводов северо-западной Туркмении, которые выделяют их среди сакских и сарматских комплексов соседних регионов.

Глава пятая Центральный и Восточный Казахстан

Центральный Казахстан ( О.А. Вишневская )

Территорию Центрального Казахстана в раннем железном веке населяли скотоводческие племена, от которых до нас дошли многочисленные курганные могильники, следы горных разработок меди, золота, олова и наскальные изображения. Обязательной принадлежностью могильников являются своеобразные монументальные сооружения — так называемые курганы с «усами», т. е. курганы с отходящими от них каменными грядами.

Первые сведения о курганах с «усами» относятся к концу 20-х — началу 30-х годов нашего века. В 1927 г. краевед Л.Ф. Семенов при обследовании археологических памятников Акмолинской обл. в урочище Сым-Тас обратил внимание на курган с отходящими от него в восточном направлении каменными грядами. Тремя годами позже он же обследовал подобный курган у с. Каратал (Семенов Л.Ф., 1930, с. 77–87). Раскопки курганов с «усами» были начаты в 1930 г. экспедицией ГАИМК. В Шетском р-не Карагандинской обл. вскрыли один курган, оказавшийся пустым. В 1933 г. М.И. Артамонов, работавший в составе Нуринской экспедиции ГАИМК, на р. Шерубай-Нура в урочище Дандыбай раскопал еще один курган с «усами». Под насыпью были обнаружены следы разведения огня (Рыков П.С., 1935, С. 49). В 1940 г. С.В. Киселев и Л.Ф. Семенов зафиксировали курганы с «усами» при обследовании могильника Бес-оба под Карагандой. Таковы немногочисленные сведения о погребальных сооружениях Центрального Казахстана периода раннего железа, которыми располагала созданная в 1946 г. Центральноказахстанская экспедиция Института истории, археологии и этнографии АН Казахской ССР. С этого года экспедиция, возглавляемая А.Х. Маргуланом, начала планомерное исследование археологических памятников Центрального Казахстана, в том числе и курганных могильников периода раннего железа.

Материалы разведок и раскопок курганов с «усами» позволили А.Х. Маргулану прийти к выводу, что археологические памятники этого типа распространены преимущественно в Центральном Казахстане, на территории от «Чингизского хребта до р. Тобола» (Маргулан А.Х., 1950, с. 9). Как и прежде, курганы с «усами» продолжали считать ритуальными, культовыми сооружениями (Маргулан А.Х., 1948, с. 122; 1951, с. 32). Отсутствие вещевого материала делало невозможным определение времени их создания.

М.П. Грязнов в своей статье, (1956б) в числе других материалов опубликовал неизвестные долгое время результаты раскопок курганов с «усами» геологом Б.Н. Жуковым. В 1930 г. тот исследовал два кургана с отходящими от них к востоку каменными грядами на берегу Большого Чебачьего озера в Щучинском р-не Кокчетавской обл. Под насыпью северного кургана на древнем горизонте были обнаружены обломки глиняного сосуда и кости лошади. Под южным курганом находилось погребение женщины в грунтовой яме, перекрытой каменными плитами. На основании погребального инвентаря, в состав которого входило круглое бронзовое зеркало с высоким бортиком и петлевидной ручкой на оборотной стороне, М.П. Грязнов датировал погребение временем не позднее V в. до н. э. Он пришел к выводу, что памятники этого типа оставлены племенами с культурой скифского типа (Грязнов М.П., 1956б, с. 9, 10, 16, рис. 1, 2; 2).

В 1957 г. в составе Центральноказахстанской экспедиции был организован отряд по изучению памятников времени раннего железа во главе с М.К. Кадырбаевым. В результате интенсивных работ в руках исследователей оказался большой материал, позволивший определить характер и особенности памятников периода раннего железа и культуры племен, населявших этот регион в то время (карта 5).

Карта 5. Памятники тасмолинской культуры. Распространение курганов с усами.

а — курганы; б — группы курганов.

1 — оз. Большое Чебачье; 2 — оз. Котуркуль; 3 — Маденият; 4 — пос. Зеренда; 5 — Кзылбиит; 6 — пос. Алексеевна; 7 — колхоз «20-летие Казахстана»; 8 — горы Ерейментау; 9 — Койсайган; 10 — р. Каратал; 11 — совхоз «Кокдомбак»; 12 — колхоз «Алгабас»; 13 — колхоз им. Карла Маркса; 14 — Сиезтобе; 15 — Коянды; 16 — Дандыбай; 17 — Бес-оба; 18 — северо-западное подножие Кентских гор; 19 — р. Кызылсу; 20 — совхоз «Нураталдинский»; 21 — Бугулы; 22 — Был-кылдак; 23 — Сыпра-оба и Егиз-Койтас; 24 — Былкылдак; 25 — Каргалы; 26 — р. Аксу-Аюлы; 27 — колхоз им. Тельмана; 28 — Бегазы; 29 — горы Кзыл-Арай; 30 — р. Джанишке; 31 — Канаттас; 32 — колхоз им. Чапаева; 33 — комплекс «37 воинов»; 34 — Толагай; 35 — Орезаир; 36 — р. Кенгир; 37 — Домбаул; 38 — Дарат; 39 — р. Аксай; 40 — р. Кииксу; 41 — в 20 км к юго-востоку от г. Джезказган; 42 — Дюйсен-Булак; 43 — Бесшатыр; 44 — р. Ащисай; 45 — пос. Отар; 46 — р. Коктал; 47 — Акшикур; 48 — Тасмола; 49 — Карамурун и Нурманбет; 50 — Ак-Булак; 51 — Ботакара.

Наиболее ярко особенности погребального обряда и ряда категорий инвентаря проявились при раскопках курганных групп могильника Тасмола в Павлодарской обл. Это позволило М.К. Кадырбаеву выделить на территории Центрального Казахстана археологическую культуру, названную им тасмолинской. Ареал ее охватывает на западе район Улутауских гор и верховьев р. Ишим, на севере — южные районы Кокчетавской обл., до Щучинска и оз. Боровое, на востоке — зону плоских увалов и низкого мелкосопочника Павлодарской обл., до Чингизского хребта и его обрамлений. Южная граница доходит до северных районов Прибалхашья и Бетпак-Далы (Кадырбаев М.К., 1966, с. 303, 307). Одним из характерных признаков тасмолинской культуры являются курганы с каменными грядами. Изредка они встречаются и за пределами указанной территории: в Алмаатинской и Джамбульской областях Казахской ССР, на Южном Урале и даже в Поволжье (Рыков П.С., 1936, с. 274). В самом Центральном Казахстане выявлено более 30 могильников, включающих курганы с каменными грядами, и около 20 подобных сооружений, стоящих отдельно. Результаты исследований М.К. Кадырбаева отражены в ряде его работ (особенно: 1966). Предлагаемый раздел написан на основе трудов М.К. Кадырбаева.

Тасмолинская культура.

Погребальный обряд. Время существования племен, оставивших в Центральном Казахстане памятники тасмолинской культуры, определяется комплексами погребального инвентаря. В них в качестве датирующих выступают категории предметов, хронология которых хорошо разработана на других территориях скифо-сакского мира. Среди предметов конского снаряжения это удила и псалии, в вооружении — наконечники стрел, мечи и кинжалы. В ряде случаев датирующими оказались бронзовые зеркала и отдельные предметы звериного стиля. На основании анализа археологического материала М.К. Кадырбаев датировал тасмолинскую культуру VII–III вв. до н. э., выделив при этом два этапа ее развития.