Степной рассвет
Шрифт:
— Понял вас «Гусар-два». Все сделаем, Василий Иванович!
— Добро, «Гренадер»… А тебе, косой сучонок… На еще! На тебе на халяву! Получи порцию пилюль для румянца на жёлтой роже!
Вдруг, в самый разгар боя сразу несколько японцев начали непонятные маневры уклонения, иные даже находясь в позиции готовности к стрельбе. И полковник, заметивший одновременную потерю координации вражеских пилотов, стремительно скомандовал атаку своей уже набравшей высоту четверке. Петровский решил, что это Горелкин сдержал-таки свое обещание, и по радиопереговорам врага нанесли свой неожиданный удар бойцы службы радиодиверсий. Другие советские пилоты также не стали гадать о причинах японского испуга и быстро перехватили
Захваченный танк был подбит из родной ему японской 37-миллиметровки уже на линии окопов. Получивший пару осколков в спину и перетянутый бинтами Ильинский остался лежать в отбитом окопе. Павла оставила ему снятый из башни пулемет, а сама подхватила пистолеты танкистов, и устремилась вперед, догоняя бойцов Кольчугина. Дамский дизайн и легковесность «Намбу», не успели надоесть ей быстрее чем кончились патроны. Замахнувшийся на нее катаной офицер получил пулю между глаз. Павла спешила и ей сейчас было не до фехтования. У нее с собой остались лишь ТТ с парой магазинов, да на поясе японский штык в ножнах и подсумок с последними гранатами.
Резкий хлопок разрыва гранаты заставил ее вжаться в стенку окопа. За спиной раздались звуки яростной перестрелки. Павла ворвалась в следующую траншею, позади был слышен топот и крики по-японски. Траншея расширялась. Ее догоняли солдаты в оливковой японской форме и обмотках. Развернувшись она сделала несколько выстрелов из ТТ. Кожух ствола пистолета замер в положении магазинной задержки. Она отступила за поворот и замерла увидев новых противников. Их было трое, и они не спешили. Красиво облегающая их фигуры форма со стоячим воротником и трехцветной галкой на рукаве, живо напомнила Павле фрагменты кинофильмов. Зарядить последний магазин она никак не успевала.
Усатый широкоплечий дядька улыбнулся ей обнажив пару золотых зубов. В этой улыбке Павле мгновенно привиделся волчий оскал маньяка-убийцы. Но судя по зажатой в руке у белоэмигранта веревке, тот предпочитал брать ее живой. У второго с худым лицом в руках был "маузер" с длинным магазином, а вот третий… Третий не обнажая оружия смотрел на нее с высоты двухметрового роста со странным выражением, напоминающим сочувствие. Но вот кривая снисходительная улыбка украсила и его холеное аристократическое лицо с маленькими аккуратными усиками над верхней губой. Но первым подал свой голос широкоплечий мужчина похожий своим красным лицом на картинного мясника.
— Ну что, …дь краснозадая? Жить небось хочешь?
«Не успеть мне дернуться, сзади другие достанут. Как все-таки обидно! Как же это обидно опять в темноту уходить. Уходить, так толком ничего и не успев. Уходить, почти за два года до той войны, куда я так глупо стремилась… А колдунья-то харьковская ошиблась. Плохая она предсказательница. Да и я-то хороша, уверовала в свою неуязвимость, и теперь буду наказана за это. Вот только удовольствие видеть меня испуганной этим гадам не светит. Это я как врач говорю. Я, которая уже ходила этой темной тропой и нежданно-негаданно вернулась, чтобы вот сейчас снова и уже навеки закончить свой путь».
Все эти мысли вихрем пронеслись в сознании Павлы, и она успокоилась. Скрытая поворотом траншеи левая рука спокойно нащупала висящий
на поясе подсумок. Ее ответ прозвучал негромко и устало в тон заданного ей вопроса. Слушающим могло показаться, что эти слова произносят губы не молодого лейтенанта, а древнего старика.— Ну что, … золотопогонные? Победу небось празднуете? А кольцо от ручной гранаты вам на хрен еще никто не вешал? Нет? Ну так я первым стану, — рука Павлы с зажатой гранатой Миллса показалась из-за поворота.
— Господин лейтенант, подождите! У вас ведь нет другого выхода! Слово офицера… Мы все обещаем вам…
— Это у вас, потерявших честь и совесть, и лижущих своим поганым языком руки врагов, сейчас нет выхода. А у детей своей Родины всегда был и всегда есть этот выход. Вы ведь когда-то обещали своей стране служить ей, где же теперь эти обещания? А теперь вашим словом офицера даже подтереться не выйдет, не хватит его надежности.
В этот момент у высокого офицера исчезла с лица улыбка. Он шагнул вперед и встал рядом с широкоплечим мясником. В его взгляде Павла с удивлением увидела одобрение и спокойствие.
— Павел Владимирович, зачем весь этот пафос? Давайте просто спокойно побеседуем один на один.
«Нет, ты глянь! Они оказывается все про меня знают. Неужели же «крот» прямо у нас на базе сидит. Да-а. А я-то еще чекистским хамством и бесцеремонностью огорчалась. А они, оказывается, у себя под носом врагов не видят, и совсем уже мышей ловить разучились. Тупари! Стыдно мне за наши синие фуражки. Ай как стыдно!».
— Не о чем нам с вами беседовать. До свидания…
— Ну как же не о чем! А про «клумбу» и другие ваши идеи? Неужели не хотите знать, кто вас предал?
«Много знают, гады… А чекисты-то мои – обосравшиеся бестолочи… Стыдно… И за них, и за себя стыдно. Но меня этим тварям все равно не получить… ВСЁ. Мое время вышло, пора прощаться. Маме этого Павла поклон земной, пусть не тужит, парень не алкашом помрет. Харьковской подружке, и Михалычу с Иванычем большой от меня привет и поклон. А еще ученым зубрам ХАИ, и ребятам которые воюют тоже. Удачи им всем. Пусть им повезет. И дай Бог им всем без меня наше дело хоть чуть-чуть доделать. А есть ОН там или нет – неважно, главное чтобы ребята жили и победили. Хорошие они все-таки люди…»
— Лейтенант, стойте! Ложись!!!
Павла отстраненно глядела, как граната с сорванной чекой упала на земляной пол широкой траншеи. Она ждала яркой вспышки, которая погасит ее сознание. Теперь уже навсегда…
/ черновой вариант обновления от 17.11.12/
Берия поднял телефонную трубку, и спустя несколько секунд услышал голос самого молодого из своих начальников отделов. После недавней чистки в центральном аппарате и среди добывающих информацию служб, в ГУГБ наступили времена кадрового голода.
— Товарищ Фитин. Я просил вас найти материалы по работе ваших предшественников, пересекающиеся с темой «Кантонца», вы их обнаружили?
— Да, товарищ нарком. Я запросил в архивном управлении у Мальцева дела Агаянца, Зарубина и некоторых других, сейчас они у меня.
— Тогда прямо сейчас зайдите ко мне. Вместе с документами.
— Слушаюсь, товарищ нарком.
В кабинет главы ведомства, превратившегося за последние пять лет в огромную военно-хозяйственную и бюрократическую империю, через несколько минут после звонка вошел новоиспеченный начальник 5-го отдела ГУГБ. По возрасту глава иностранного отдела был даже младше своего молодого коллеги главы особого 4-го отдела старшего майора Бочкова. И пока что этот молодой начальник, только недавно переведенный в главные разведчики ГУГБ, еще не мог похвастаться большим опытом разведывательной работы. Должность была ему явно великовата, но после 37-го количество вакансий в иностранном направлении просто зашкаливало.