Стерва для демона

Ключ оказался у меня. Я судорожно выдохнула, подхватила сумку, телефон и пошла искать выход.

Выход нашел меня сам. В тот момент, когда я подошла к лестнице, ключ в моей руке потеплел. Я огляделась, но двери не увидела. Я вспомнила, какая неприметная дверь вывела нас на поляну с облаками. Я стала медленно обходить пространство под лестницей. Ключ теплел. Когда он разогрелся до того, что почти обжигал ладонь, я, наконец, приметила очертания двери. Вставив ключ, я открыла замок.

— Грань пропусти, грань, пропусти, — шептала я. Губы, сухие и покусанные от волнения, плохо меня слушались. Сердце колотилось, пока я шла сквозь плотный туман.

Но вот туман рассеялся, и я оказалась на скале. Надо мной рос тот самый упрямый можжевельник. Небо было ярко голубым, а солнце палило, как сумасшедшее. Ключ на ладони расплавился и исчез. Грань захлопнулась, я — на свободе.

А на свободе меня ждал неприятный сюрприз — банковской карты в сумке не было, наличных не было тоже.

И сигарет тоже не было. Демон меня ограбил.

Раш…

Я вспомнила Раша — всего на секунду. Но хорош ведь, действительно хорош, красноглазый тестостерон. Я вспомнила его объятья. Поцелуй я вспоминала несколько дольше.

Потом я позвонила Роберту и написала ребятам, что все в порядке, что я несколько задержалась, но я буду, скоро обязательно буду.

— Детка, где ты? Еду, буду через 10 мин!

И поцелуи с объятьями меня настигли снова. На этот раз в исполнении Роберта. Но теперь я знала, что такое высший пилотаж. Роберт до него не дотягивал.

На секунду мне очень захотелось вернуться. К Рашу. К его «продолжим вечером». Но я не привыкла оглядываться назад.

— Роберт! Роберт, стоп! Стоп, я сказала! Фу! Нельзя!

— Олененок! Я когда услышал, я чуть с ума не сошел!

Роберт покрывал поцелуями лицо, шею, руки, не обращая внимания на мои вялые протесты.

Брат

В машине у Роберта кондиционер не работал. Было жарко. Вид у него был неважный. Лицо припухшее и посиневшее. На губе пластырь. Наконец, он, тяжело вздохнув, выпустил меня из объятий, слегка отодвинулся, но руки мои не отпускал.

— НЕ смотри на меня так, Олененок! Из-за тебя побили, между прочим, ребята Сережика! Ну да ладно, его любовь к тебе так вообще оказалась смертельна!

— Я его не убивала!

— Если не ты, то кто?

— Неважно! Несчастный случай!

Роберт подозрительно посмотрел на меня, но промолчал.

— Послушай, Роберт, мне нужна твоя помощь!

— Знаешь, Оля, когда меня били я думал только об одном!

— Даст Серёжек денег или не даст?

— Я думал, что, если увижу тебя еще раз, то обниму вот так. — Он снова полез обниматься. — И больше никуда не отпущу. Знаешь, я ведь тебя давно уже люблю. Просто понял это не сразу.

— Да…ты всегда притормаживал…Слушай, Роберт, мне сейчас не до любви немножко. Точнее, совсем не до любви. Я правильно понимаю, что полиция не сомневается в моей виновности?

— Сомневается, но сама понимаешь, в данных обстоятельствах ты — главная подозреваемая, но…

— Супер, то есть, кошмарненько. Я еду в Москву. И лучше, если я туда доеду на машине, не хочу светить свой паспорт, покупая билет. У тебя Роберт два варианта — везешь меня сам или меня везет твоя машина. В Москве получишь свою долю, она несколько меньше, сам понимаешь, Сережик приревновал и пожадничал, но все-таки мы в плюсе и год не прошел даром.

— Оля, — Роберт снова меня обнял, его губы слегка касались шеи. Оля, я поеду с тобой. Оля, я думал о нас. Ты, конечно, главная подозреваемая, но есть еще я…и у меня тоже есть мотив…Мы поедем в Москву, если ты так решила, но если нас поймают, я всю вину возьму на себя. Я хочу быть с тобой, столько, сколько получится. А там, будешь ли ты ждать меня, неважно.

— Роберт…

Я была в ауте. Полном и окончательном. Это же Роберт!

Любовь и Роберт? В чем подвох?

Мы ехали уже 4 часа. Роберт обиженно молчал. Интересно, а чего, собственно, он ожидал? Что я кинусь ему на шею со словами любви и благодарности?

Два года назад именно так бы я и поступила. Возможно.

Но сейчас…Мне легче поделиться с ним деньгами.

— Роберт…Я…

— Лучше ничего не говори…

— Не буду. Я думаю, что на ночь нам надо остановиться где-нибудь в небольшой гостинце, поужинать, поговорить.

— Нам есть, о чем говорить?

— Конечно, мы же друзья.

— Только друзья.

— Пока только друзья, — ободряюще проговорила я.

Роберт тут же засиял, как только что помытый баклажан (в смысле его синюшная морда озарилась самой искренней радостью), а я прикусила язык. Хотя… сколько раз он мне давал надежду, а потом кидал. А я его любила. Почти. И я не очень-то верю в его чувства. Это ж Роберт!

— Олененок, ты будешь моим самым любимым другом!

— Как скажешь, крыстотулька! Нам нужна неприметная гостинице где-нибудь в стороне от трассы. И Номер с двумя спальнями.

— А как же ужин и разговоры!

— Обязательно, а потом спать, я устала!

Баклажан потускнел. Я зевнула.

Когда мы парковались у гостиницы в небольшом городке, чуть в стороне от трассы, было уже темно. День выдался насыщенный, хотелось спать. Есть хотелось тоже. Но спать все-таки больше, поэтому, упав в мягкое кресло в холле, я задремала, пока Роберт оформлял номер. Проснулась я от поцелуя и вздрогнула. На долю секунды подумала, что открою глаза, а передо мной Раш.

— Олененок, поднимайся! Я заказал ужин! — радостно сообщил мне Роберт.

Лифта в гостинице не было. Три этажа всего, но лестничные пролеты шли один за два. Хотя бы на этот раз я топаю не на каблуках, а в кедах. Когда до конца оставалось всего только пол лестницы, Роберт подхватил меня и, слегка прихрамывая, но все же доставил на самый верх и распахнул дверь.

Это был большой, прямо-таки огромный номер. С одной спальней.

Правда, в зале стоял вполне себе удобный диван, на который я плюхнулась и возвестила:

— Я сплю здесь!

— Не, ну с двумя спальнями здесь вообще нет номеров. Это самый большой двухкомнатный люкс! И ты можешь занять спальню! — Роберт указал на огромную кровать, укрытую красным покрывалом.

— Красный цвет вреден для моих нервов Роберт. Я все-таки перенесла стресс — мой жених умер во время брачной ночи, поэтому будь снисходителен! — Я зевнула, устроилась поудобней, собираясь подремать до ужина.

— Олененок…. — Роберт сел рядом, обнял. — Олененок, почему ты так холодна со мной?

— М-м-м… — зевая, промычала я.

— Олененок, знаешь, я не кому раньше не признавался в любви.

— М-м-м…Вообще-то, признавался.

— Кому?

— Мне, Роберт, мне. Где-то года два назад. Помнишь? После концерта, когда мы с тобой познакомились. Ты пригласил меня кататься на яхте, мы пили вино и закусывали икрой, а потом у тебя не хватило денег расплатиться. Я звонила Людви, и нам пришлось отдать всю выручку за вечер.