Стервы
Шрифт:
Таймс-сквер,
сентябрь 1922
Вот! Клара отнюдь не какая-то деревенщина из Богом забытого медвежьего угла. Она бывала в Нью-Йорке. Была украшением вечеринок — бунтаркой высшего класса. И, судя по этому фото, у нее был романчик с Гаррисом Брауном. А Деревенская Простушка — это просто роль, которую она здесь разыграла: хорошо разыграла, это Лоррен вынуждена была признать, — тем не менее это всего лишь притворство.
Что, интересно, все скажут, когда выяснится, что недавно взошедшая на чикагском небосклоне звездочка — на самом деле пьяница и завсегдатай подпольных заведений? И что станет думать миссис Кармоди, когда узнает, что племянница держала ее за дурочку?
Лоррен хорошо понимала: если удалось разоблачить одну ложь,
А что подумает Маркус, когда узнает, что чистенькая невинная девица, в которую он по уши влюбился (хотя поначалу собирался скомпрометировать ее), — побывала в таком количестве скандалов, какого Маркус за всю жизнь не увидит?
— Мадемуазель! — послышался из-за двери тонкий, как у мышки, голосок Клодины.
Лоррен молитвенно сложила руки с зажатой между ладонями фотографией.
— Je pense que Глория дала le учебник Кларе, parce que я не нашла его в sa chambre [114] . — Она нервно махнула рукой в сторону стопки книг на ночном столике Клары. — Quel dommage! [115]
— Oui, dommage [116] , — согласилась Клодина, так и стоя в дверях. — Вы знаете, мой английский, он лучше ваш французский! Вы со мной английский можете говорить. Я понимать. — И Клодина проводила Лоррен по величественной лестнице до самых дверей дома.
114
Я думаю, что… потому что… ее комнате (фр
115
Какая жалость! (фр.)
116
Да, жалко (фр.).
— Ах, Клодина, — воскликнула Лоррен, уже стоя на крыльце. — Не трудитесь рассказывать Глории, что я здесь была. Лучше я сама ей об этом расскажу, non [117] ? То есть я хотела сказать s’il vous pla^it [118] .
— Как пожелаете, мадемуазель, — захлопала глазами Клодина. — Глория, она все равно не слушать, что я говорить.
Как только дверь за ней захлопнулась, Лоррен отлепила фото от потной ладони и положила его в сумочку.
117
Нет? (фр.)
118
Пожалуйста (фр.).
На улице заметно похолодало, подул пронизывающий ноябрьский ветер. В небе висела полная оранжевая луна. Лоррен жила за несколько кварталов отсюда, и пока дошла домой, в полной мере ощутила, что надвигается зима. Но внутри у нее все горело, ведь в сумочке с черной бахромой лежало фото Клары.
После сегодняшней встречи с Бастианом обиженным остался он, а не она. А визит в особняк Кармоди оставил на этот раз победу не за Кларой, а за Лоррен.
И по пути домой Лоррен с каждым шагом строила новые планы, а перед ликом луны дала себе клятву: больше она никому не позволит себя дурачить.
22
Глория
В лорелтонской школе было время большой перемены. Глория сидела в столовой, одна за столиком,
и жевала куриные фрикадельки. Она уже пожалела, что не пошла на занятия по домоводству к старушке мисс Такер, не стала учиться пришивать пуговицы, а вместо этого предпочла страдать в столовой. Ей было невыносимо видеть вокруг сгрудившихся за столами девочек, которые жевали, не переставая сплетничать.За последние две недели она уже привыкла ходить на большой перемене в библиотеку, где на сорок три минуты получала совершенно необходимую передышку от несмолкающих язвительных перешептываний и реплик одноклассниц. Но сегодня библиотека почему-то оказалась закрытой, и у Глории не осталось другого выбора, кроме столовой: в соответствии с правилами, школьницы во время перемены не могли покидать территорию школы.
Она пыталась читать, однако уже минут десять как застряла на одной строчке «Зарисовок из чертополоха» Эдны Сент-Винсент Миллей [119] .
119
Миллей Э. (1892—1950) — американская поэтесса, лауреат Пулитцеровской премии (1923). Здесь идет речь о сборнике ее сонетов и стихотворений, изданном в 1920 году.
Стоило ей прочитать одну строчку, и мысли вихрем уносились к Джерому. Она думала о нем целые дни напролет. Это было настоящее наваждение. Она ведь не виделась с ним уже целую неделю, после того вечера в его квартире. И чем дольше она его не видела, тем сильнее сомневалась в происшедшем: действительно она выговорила те слова — что хочет его? И они действительно в конце концов поцеловались? Тот поцелуй был таким чудесным, таким чистым, что при одном воспоминании у нее дрожали коленки.
Ах, если бы не назначенный сегодня на полвосьмого вечера прием в честь помолвки, к которому мама готовилась с того дня, когда Глория познакомилась с Бастианом!
Глория ощутила, как что-то слегка стукнуло ее по затылку, и сразу послышалось противное хихиканье. Она замерла. «Не опускайся до того, чтобы оборачиваться, — приказала она себе. — Не отрывайся от книги». Но потом в затылок ей попало еще что-то.
Это стреляли из трубочек шариками жеваной бумаги.
У Глории кровь прилила к щекам, она обернулась и встретилась взглядами со своими заклятыми врагами — Анной Томас, Стеллой Маркс и Амелией Стоун. Эти неугомонные брюнетки с косичками изо всех сил старались испортить Глории как можно больше крови. Сегодня у нее не было настроения пикироваться с ними.
— Это вы, кажется, потеряли, — сказала Глория, вынула из волос застрявшие там липкие шарики из белой бумаги и швырнула в девчонок.
— Ах нет, оставь себе на память, — проворковала Стелла и презрительно скривила тонкую губу, обнажая щербатые передние зубы. — Но если уж говорить о том, что потеряно, — кажется, твое достоинство крепко застряло в бюро находок. Не хочешь пойти забрать его?
И девчонки разразились новым приступом хохота.
— Как я понимаю, ты не пойдешь больше на прослушивание, чтобы участвовать в школьном мюзикле? — полюбопытствовала Амелия.
— Еще как пойду, — парировала Глория, хотя и понимала, что делать этого, скорее всего, не станет. Все годы учебы в старших классах она постоянно мечтала о том, чтобы поучаствовать в школьном музыкальном спектакле, куда брали только учениц выпускного класса. В нынешнем году в школе ставили «Бедняжку из высшего общества» Роджерса и Харта [120] . Но Глории вообще не хотелось петь, если за роялем не сидит Джером. Впрочем, рассказывать об этом противным девчонкам она не собиралась. — Отчего же мне не идти на прослушивание?
120
Роджерс (Рогозинский), Ричард Чарлз (1902—1979) — американский композитор, автор многочисленных бродвейских мюзиклов. Харт, Лоренц Милтон (1895—1943) — поэт, в соавторстве с которым Роджерс написал большинство своих мюзиклов и песен. Здесь упомянуто их первое совместное произведение (1920), которое было весьма прохладно встречено нью-йоркской публикой.