Стигма ворона 4

Когда у Эша закончились слова и рассказывать стало больше нечего, наступила тишина. Только жаркий огонь потрескивал дровами, с яростью пожирая их.

— Так что мне тоже терять больше нечего, — тихо добавил Эш. — Все, что у меня было, я потерял. Кроме предназначения.

— Ну, кое-что еще можно вернуть, — заметил Ларс. — Если, конечно, тебе повезет, как шулеру за карточным столом.

Эш отрицательно покачал головой.

— Если ты намекаешь на Айю, то ее можно попытаться только спасти. А вот вернуть... Вернуть — нельзя. Потому что... возвращаться больше не к кому, — он поднял на старого приятеля глаза, и взгляд его наполнился золотым свечением. — Человек, которого она когда-то обнимала, навсегда остался в Иркалле. Впрочем, и сама Айя уже вовсе не та девушка, которую я встретил когда-то. Теперь у нее... какие-то свои цели.

— Звучит паршиво, — хмыкнул Ларс.

— На самом деле все не настолько скверно, как может показаться, — спокойно возразил Эш. — По крайней мере, есть множество вещей, которые занимают меня куда больше. Если честно, я вообще не уверен, что все еще являюсь человеком в буквальном смысле слова. Что-то внутри... изменилось. Теперь я — тринадцатый дингир, вместилище бешеных диких духов и мощи акад. Искусственно рожденная на свет машина из плоти и крови. Такие дела.

Ларс вздохнул.

— Знаешь... В шаге от смерти человек в принципе не может оставаться человеком. Он становится или зверем, или машиной. Или трупом.

Высказывание Ларса показалось Эшу забавным.

Он улыбнулся.

— Зверем? Зайцы тоже считаются?..

— А как же, — усмехнулся Крыс. — Кто скажет, что заяц — не зверь, пусть идет и проспится! — И, помолчав, добавил: — А вообще, раз уж нам все равно скакать в одну сторону, так почему бы, в самом деле, не сделать этого вместе...

— Передумал? — приподнял Эш одну бровь.

— Не совсем, — устало отозвался Ларс. — Просто в голову пришло... «Великий крылатый охотник с золотыми глазами». Так ведь в древних текстах именовали Божественного Орла.

— Правда что ли? — переспросил Эш.

— А ты не знал?.. Хотя... — вздохнул Крыс. — Что ты вообще узнать-то успел за свои семнадцать лет?

— Намекаешь, что я — Орел Божественный? — невесело рассмеялся Эш. — Ну ты даешь.

— А хрен тебя знает? Может, небеса-то на самом деле давно разверзлись, просто я этого не понял, — хлопнул его по плечу Ларс, поднимаясь.

— Ларс? — внезапно стал серьезным Эш.

Крыс обернулся к нему.

— Ну?

— Мне жаль, что ты не успел. Но по-другому я поступить не мог.

— Знаю, — хмуро отозвался Ларс.

А потом, окинув взглядом заснеженную долину, вдруг сказал:

— Хорошо, что сейчас зима.

— Почему? — удивился Эш. — Потому что зимой все начинается, и все заканчивается?

— Нет. Потому что на морозе трупы не воняют, — отозвался Ларс.

И, повернувшись к своим, громко крикнул:

— Эй, собираем барахло! Ехать пора!..

Эш тоже вернулся к своему войску и неспешно повел его через долину, не сомневаясь, что вскоре Ларс их догонит.

После этой встречи и слияния с новыми силами продвижение к границе с Внутренним кругом непроизвольно ускорилось.

За два дня они добрались до последнего намеченного пункта пополнения припасов. При виде приближающейся орды стигматиков город сопротивляться не стал. Ворота открылись без боя, так же без боя войску предоставили все необходимое, опустошив свои склады.

И только женщины от страха предстоящего голода в голос и шепотом сыпали проклятья вслед воинам.

Они не верили в то, что в ближайшее время и в их дома ворвется война. Этот город, устроенный неподалеку от благословенных земель великих акад, не испытывал никаких потрясений уже много лет, и никто из его жителей не был готов принять тот факт, что нашествие стигматиков — это только предваряющий признак надвигающихся бед.

Горожане все еще планировали, как будут выживать весной и в начале лета, до первых урожаев. Хотя на самом деле мало кому из них удастся увидеть даже конец зимы.

Но Эш совсем не испытывал к ним жалости. Рука у него не дрожала, отсчитывая связки солонины, и сердце не вздрагивало от детского плача. А в случае необходимости он бы без колебаний взялся за оружие.

И не потому, что стал черствым и безразличным. Просто искренне жалеть всех подряд невозможно. Поэтому человек и отделяет «своих» и «чужих».

Глупо рвать себе сердце в клочья из-за тех, кто желает твоей смерти.

Покинув разоренный город, войско двинулось к последнему рубежу.

Теперь Эш строго контролировал обеспечение людей пищей и должную продолжительность привалов. И даже устроил ночные патрули, которым вменялось в обязанность следить, чтобы не задействованные на карауле люди проводили время не за игрой или уничтожением пополнившихся запасов выпивки, а спали.

Зато сам он все чаще проводил ночи у костра вместе с Ларсом. Оставаясь вдвоем, они почти не разговаривали — все, что они хотели сказать друг другу, уже было сказано. Так что обменявшись парой грубых шуток, старые друзья все больше молчали, глядя на пляшущие языки костра.

Обсуждать предстоящее наступление было еще слишком рано и бессмысленно — никто из них и понятия не имел, как вообще все это будет происходить, и что их ожидает на границе.

Теперь каждые два дня Эш аккуратно и тщательно осматривал близлежащие территории зрением ворона, но ничего подозрительного не находил. Он добирался и до стены, но ничего примечательного там тоже не было. А происходящее за стеной от Эша скрывало нестерпимо яркое золотое сияние энергии акад.

А значит, об их приближении определенно знали. Однако никто не пытался помешать повстанцам подойти вплотную к границе Внутреннего круга. И это настораживало куда больше, чем если бы каждый день приходилось отбиваться от засад и обходить сложные ловушки.

Кроме того он приказал начать пересортировку воинского состава по отрядам, опираясь не на предыдущие должности людей, а на их способности. В первый и второй отряды Эш отнес тех, у кого в запасе имелись эффективные дальнобойные атаки и атаки по площади. В третий и четвертый — воинов с хорошими навыками ближнего боя. В пятый и шестой он принял решение определить людей со слабой воинской подготовкой или вообще без нее. Поначалу в этих отрядах бойцов было мало, но со временем войска стали нагонять отставшие горожане, желавшие вступить в этот бой наравне с воинами, и численность отрядов заметно подросла.

На расстоянии двух дней пути Эш объявил последний долгий привал — дальше и есть, и спать предстояло не сходя с седла.

И в эту самую ночь, пока сидевший рядом Ларс целенаправленно набирался можжевеловой, он попытался в очередной раз осмотреть стену Внутреннего круга, и впервые не смог этого сделать. Золотое сияние, переполнив чашу огороженной внутренней территории, выплеснулось наружу и превратило приграничную зону в маленькое солнце.

Выругавшись, Эш вернулся в себя и потом еще долго вытирал слезящиеся глаза.