Стихи и поэмы
Шрифт:
Как таят от взоров первую влюбленность,
Прячут горы эту бедную лачугу.
Не боится бурь соломенная крыша,
Хоть бы ураган шумел на всю округу.
Шелестящий лес соломенную крышу
Приодел сквозною кружевною тенью.
Щелканье скворцов доносится из чащи,
Горлинки воркуют около строенья.
1Керени Фридеш (1822—1852), Томпа Михай (1817— 1868) — поэты, друзья Петефи
Пенистый ручей проносится скачками
С
В зеркало ручья, как девушки-кокетки,
Смотрятся цветы речные и купавы.
К ним летят и льнут поклонники роями —
Пчелы из лесных своих уединений,
Пьют блаженства миг и, поплатившись жизнью,
Падают, напившись до изнеможенья.
Это видит ветер и бросает в воду
Тонущей пчеле сухой листок осины.
Только бы ей влезть в спасательную лодку,
Солнце ей обсушит крылышки и спину.
А на холм коза с набухшими сосцами
Завела козлят под самый купол неба.
Козье молоко да свежий мед пчелиный —
Вот что здешним людям нужно на потребу.
И скворцы свистят, и горлинки воркуют,
Не боясь сетей и козней птицелова.
Слишком дорожат свободою в лачуге,
Чтоб ее лишать кого-нибудь другого.
Здесь ни рабства нет, ни барского бесчинства,
Только временами в виде исключенья
Молния сверкнет да гром повысит голос
И во всех вселяет вмиг благословенье.
Милостив господь и долго зла не помнит —
Затыкает глотки облакам-задирам,
И опять смеется небо, и улыбкой
Радуга сияет над ожившим миром.
Эперьеш, 1845 г.
МОЕ ВООБРАЖЕНЬЕ
Толкуйте! Этот вздор
Не стоит возраженья,
Что будто раб земли
Мое воображенье!
Нет! По земле идет
Оно куда угодно
И сходит в недра недр
Привольно и свободно,
И в глубину глубин,
Как водолаз, ныряет,
А глубже, чем сердца,
Бездн в мире не бывает!
И вот оно, чудесней,
Чем жаворонок сам,
Взлетает к небу с песней!
Стремительных орлов
В единое мгновенье
Способно перегнать
Мое воображенье.
И отстают орлы,
За ним не в силах гнаться,
А там оно летит,
Где только тучи мчатся.
Но между туч ему
Неинтересно, тесно.
И вот летит оно
Под самый свод небесный.
И если в этот час
Лик солнечный затмится,
Взглянуть в погасший лик
Воображенье мчится.
Один лишь бросит взгляд —
И кончится затменье,
И солнцу свет вернет
Мое воображенье.
Но даже и тогда
Оно
не отдыхает.До самых дальних звезд
Тогда оно взлетает.
И, вырвавшись за грань
Господнего творенья,
Там новый мир создаст
Мое воображенье!
Пешт, 1845 г.
ОДНОМУ КРИТИКУ
Сударь! Есть, как вам известно,
У меня черта дурная:
Господу и человеку
Правду я в глаза бросаю!
Сударь, вы не бог небесный,
И не великан вы даже, —
Почему же мне всю правду
Вам не высказать тотчас же?
Сударь! Все-таки должна же
Быть душа в груди поэта!
Вам же, как я вижу, губка
Всунута в пространство это!
Сударь! Губка не пылает,
Искр от губки не бывает,
И кремнем из этой губки
Пламя тщетно высекают.
Сударь! Если бы не знал я
Вас как горе-виршеплета,
Я бы думал, что вы, сударь,
Asinus ad liram 1— вот кто!
Сударь! Ваш отец — сапожник
Не последний в Кечкемете...
Почему ж трудом отцовским
Не хотят заняться дети?!
Пешт, 1845 г.
1Осел относительно поэзии ( лат.) .
В СТО ОБРАЗОВ Я ОБЛЕКАЮ ЛЮБОВЬ...
В сто образов я облекаю любовь,
Сто раз тебя вижу другой;
Ты остров, и страсть омывает моя
Тебя сумасшедшей рекой.
Другой раз ты — сладкая, милая ты,
Как храм над моленьем моим;
Любовь моя тянется темным плющом
Все выше по стенам твоим.
Вдруг вижу — богатая путница ты,
И готова любовь на разбой;
И вдруг уже нищенкой просит она,
В пыль униженно став пред тобой.
Ты Карпаты, я тучей стану на них,
Твое сердце штурмую, как гром;
Станешь розовый куст — вокруг твоих роз
Соловьем распоюсь над кустом.
Пусть меняется так любовь моя, но
Не слабеет — вечно живая она;
Пусть тиха иногда, тиха, как река, —
Поищи, не найдешь ее дна!
Салк-Сентмартон, 1845 г.
ЕСЛИ ТЫ ЦВЕТОК...
Если ты цветок — я буду стеблем,
Если ты роса — цветами ввысь
Потянусь, росинками колеблем, —