Стихи и поэмы
Шрифт:
и стиснув зубы, и прищурив взор,
на камне стали высекать узор.
Враги свирепо рвутся на восток,
но мастер режет за цветком цветок,
и сколько б сердце ни терзала боль,
и сколько б глаз ни разъедала соль,
ни разу не дрожит его рука,
верна, трудолюбива и жестка:
он знает, что усталые сыны
сюда прийти с победою должны.
Идут
Пылая, исчезают города.
Но сказочный в мерцании зеркал
уже рождается Бухарский зал, -
из легких кружев каменных сплетен,
нежнейшим светом белым напоен.
Да, мастер знал - усталые сыны
сюда прийти с победою должны.
Приди ж и взгляд на нем останови -
единоборстве камня и любви,
знай: никакие силы не согнут
народ, влюбленный в красоту и труд.
Да, это случилось семь лет назад, -
я помню об этом - и рада:
мне в сорок втором на линкоре «Марат»
пришлось побывать с бригадой.
Раскрашен под камень и к стенке прижат,
сетями укрыт, изувечен,
оружия не положивший «Марат», -
таким ты запомнишься вечно.
А личный состав говорил об одном,
как будто б забыв про блокаду:
– Туда! По-балтийски сразиться с врагом,
на улицы Сталинграда!
О чем же еще мы могли говорить
в августе сорок второго?
Что фронта «союзник» не хочет открыть?
Мы знали - теперь не откроет.
Мы слышали отзвук обвалов глухих
оттуда, с приволжских откосов!
О, как мы читали в тот вечер стихи,
солдаты, поэты, матросы.
И вдруг, изумляя и радуя взгляд,
за ужином скудным и странным,
на маленьком блюде - сухой виноград
и даже вино - по стакану.
Мы так наслаждались!
– Скажи, капитан,
такое богатство - откуда?
– А это от шефов. Узбекистан.
Вы правы - похоже на чудо.
Мы в дружбе давнишней - Ташкент
и «Марат».
В осаде о нас не забыли.
Сквозь тысячи верст - привезли виноград
и сирот, маратовских малых ребят,
заботливо
усыновили.И медленно, тихо поднял капитан,
как будто б огромную чашу,
неполный и маленький легкий стакан
за верность народную нашу.
Ташкент, я припомнила этот глоток,
как мира, победы и счастья залог,
когда мы собрались под кущи твои
на праздники в честь Навои.
Он длился - щедрейший, обильнейший пир,
поэзии торжество...
За этот творящий и мыслящий мир -
как бились мы все за него!
И розы клубились, сияло вино,
и воздух звенел от стихов...
О родина света, где слиты давно
поэзия жизни и строф!
О родина дружбы, где счастье роднит,
где не разлучает беда!
О родина мира, - твой мир сохранит
народ навсегда, навсегда...
1949
«Какая темная зима...»
Какая темная зима,
какие долгие метели!
Проглянет солнце еле-еле -
и снова ночь, и снова тьма...
Какая в сердце немота,
ни звука в нем, ни стона даже...
Услышит смерть-и то не скажет.
И кто б ответил? Пустота...
О нет, не та зима, не та...
И даже нежности твоей
возврат нежданный и летучий,
зачем он мне? Как эти тучи:
под ними жизнь еще темней,
а мне уже не стать певучей.
Но разве же не я сама
себе предсказывала это,
что вот придет совсем без света,
совсем без радости зима?..
1940
К песне («Очнись, как хочешь, но очнись во мне...»)
Очнись, как хочешь, но очнись во мне -
в холодной, онемевшей глубине.
Я не мечтаю - вымолить слова.
Но дай мне знак, что ты еще жива.
Я не прошу - надолго, хоть на миг.