Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Дело очень плохо оборачивается... Его слуга Лука погиб при непонятных обстоятельствах, охранник сбежал, воспитанник непонятно где... А еще сгорел его дом...
– отец Валуа покосился на кардинала. Лицо того приобрело нездоровый зеленоватый оттенок, он тяжело дышал. Я молчал.

– Кысей, ты понимаешь, насколько все плохо?

– Я поймаю Фарида и Алекса. Я...

– Ты отстранен, - отчеканил отец Валуа, подходя ко мне и пристально вглядываясь в глаза.
– Твоя версия произошедшего шита белыми нитками. Зачем было Фариду тебя освобождать? А потом нападать? А следом насиловать профессора? Это было при

тебе? Если так, то почему ты не вмешался? Почему отпустил опасного вероотступника?

– Я... Я не помню...

Отец Валуа снял очки и еще раз внимательно вгляделся в мое лицо.

– Что ты имеешь в виду?

– Профессор заставил меня выпить свой отвар. Отвар забвения. Я сопротивлялся. Даже губу прокусил до крови, но не помогло. А после все как в тумане. Помню, что молился. Помню, как начал кровоточить образ заступника в камне. Как страшно закричал Лука, истекая кровью...

Кардинал Блейк не выдержал и сполз со стула под стол. Его вырвало. Отец Валуа брезгливо посмотрел на него и покачал головой.

– С кем приходится работать! Кардинал Блейк, идите проспитесь, смотреть противно. Пошли отсюда.

– Ты хоть понимаешь, в какое дерьмо влез? Все документы по методике профессора сгорели вместе с его домом. Это скандал. Святой Престол и орден Пяти столько вложили в эти исследования! И все прахом. И кто-то должен будет за это ответить. И ты же догадываешься, кто это будет?

Я разозлился не на шутку.

– Да какая к демону методика, если профессор опаивал своих пациентов, насилуя их разум и тело! Он не лечил безумие, он создавал колдунов! Я уверен, что это преступивший черту Алекс виновен в пожарах. Как и Лука виновен в смерти профессора Грано, напугав его до смерти. А Фарид? Он убил троих братьев ордена. Троих лучших братьев. Один против троих. Как такое возможно обычному человеку?

– Замок на воротах Академии был вскрыт, а окно в здании разбито. Ответь мне честно, кто еще был вчера ночью в Зеленом зале?

Я похолодел. Мы стояли в коридоре, мимо нас прошел стражник, дав мне лишнюю минуту на обдумывание ответа.

– Говори.

– Я не уверен. Все было как в тумане, - я прикрыл глаза.
– Но мне показалось, что... Да нет... Это невозможно!

– Что? Да говори уже!

– Мне показалось, что фигура из камня воплотилась и прошла мимо меня... Серый... Серый Ангел...

Отец Валуа выругался так витиевато, что я почувствовал, как начинают гореть щеки. Даже не знал, что он умеет так.

– Отец Валуа, а кто был шестым?
– неожиданно даже для самого себя спросил я.

– В смысле?

– Всего известно пять заступников, но в легенде, в запрещенной ее версии говорится о шестом, который стал отступником. Который вернется и...

Церковник вдруг горько улыбнулся.

– Если бы только это могло произойти... Увы...

– Не понимаю...

– А тебе и не надо. Шестой возвращался каждый цикл, каждые двести лет, чтобы искупить свой грех, но после Синей войны... Никто из этого проклятого рода никогда уже не вернется... А наши земли поглощает мрак безумия...

Церковник смотрел мимо меня, на его лице было написано безмерная усталость человека, заглянувшего в сердце бездны. Я неловко кашлянул, поспешив оторвать его от горестных дум.

– Отец Валуа, позвольте мне поймать безумцев. Они опасны. Надо

объявить тревогу, никого не выпускать из города. Обыскать все места...

– Ты отстранен. И я отменил срочное собрание городского совета. Даже не спорь. Возвращайся домой, - он тяжело вздохнул и кивнул в сторону кабинета.
– Я сам займусь, от этого жирного борова толку не дождешься! Клятый пьяница!..

Я не стал спорить с церковником. Вместо этого я нашел Януша и попросил сообщать мне обо всех действиях городской стражи, отца Валуа и даже кардинала. Но прежде всего мне надо было заняться Лидией. Она говорила, что нашла Алекса. Было ли это блефом? Но профессор ей поверил, когда она упомянула о прокушенном пальце. А с другой стороны, откуда она могла об этом узнать? Едва ли Алекс рассказал бы ей такие подробности. Она могла просто заметить укус и на ходу придумать. В любом случае, ее непременно надо было вывести из забытья. Чем дольше она остается в таком состоянии, тем выше риск, что об ее участии в этом деле станет известно. Господи, и за какие грехи ты меня караешь?

В лавке мастера-кукольника было шумно. Почтенное семейство выбирало куклу для своей маленькой дочери. Рыжеволосое создание голосило на всю лавку, требуя непременно вон ту большую, с голубыми глазами. Отчаявшаяся мать пыталась призвать девочку к порядку, а отец семейства с внушительным животом невозмутимо торговался с мастером. От детского крика у меня звенело в ушах. Я на секунду представил на ее месте Лидию с куда более сильным голосом, и мне стало плохо.

– Что желаете, господин инквизитор?
– учтиво спросил мастер.

На меня смотрели несколько десятков стеклянных глаз разных оттенков. Куклы казались пугающе живыми. Их фарфоровые лица в обрамлении вьющихся локонов улыбались или печалились, протягивая ко мне искусно сделанные пальчики.

– Мне нужна... большая и красивая.

– Понимаю, - улыбнулся мастер.
– Тогда взгляните на эту. Чудесная Лилит с белокурыми локонами и синими глазами, мечта любой девочки, платье из мирстенских кружев и себярского шелка.

Кукла чем-то неуловимо напомнила мне Лидию.

– Сколько?

– Пятьдесят, - угодливо поклонился старик.

– Сколько?
– переспросил я.
– Пятьдесят чего? Золотых?

– Да, ваша святость. Локоны из конского волоса. Тончайший фарфор. Взгляните на глаза. Это же окорчемское стекло. Его блеск будет радовать вашу девочку и сохранится для ее детей, и детей ее детей...

У меня в кармане было всего десять золотых. Я уже досадовал на себя, что зашел в эту лавку. Надо было выбрать попроще, на рыночной площади нашлись бы торговцы обычными деревянными куклами. С другой стороны, Лидия наверняка была балованным ребенком и привыкла к дорогим игрушкам.

– Если у вас с собой столько нет, - торопливо сказал старик, как будто прочитав мои мысли, - то нестрашно. Вы можете оставить расписку.

– Спасибо, но это слишком дорого, - мое месячное жалованье составляло всего сорок золотых.
– У вас же есть что-нибудь подешевле?

Мастер недовольно подкрутил длинные седые усы, потом кивнул.

– До десяти золотых, пожалуйста, - торопливо попросил я.

– Тогда, увы, - развел руками старик.
– Самая дешевая кукла здесь стоит двадцать пять золотых.

Поделиться с друзьями: