Стихия страха
Шрифт:
– Может, она хоть его вспомнит...
Софи тихо сказала:
– Удивительно, какие они разные. Антон такой воспитанный и приятный молодой человек, а его сестра... Я так и не поняла. Что с ней? Эжени рыдает, а Эмиль ушел в Академию мрачнее тучи...
– Господи Единый, она все забыла... Из-за меня...
– Почему из-за тебя? Разве ты заставлял ее пить?
– Нет, но...
– Так и не кори себя, - Софи чуть помедлила.
– И спасибо, что вернул мой кулон. Хотя уже и неважно...
Я застыл, неожиданно осознав, что теперь мне вместо Лидии придется вмешаться в
– Софи...
– я замялся.
– Лидия не просто так отобрала у тебя кулон.
– Неужели? Ты еще скажи, что она сделала это из лучших побуждений.
– Почти. Вы с Эмилем должны... помириться.
– А мы и не ссорились.
– Но вы должны... Демон, я даже не знаю, как сказать. Поэтому просто передам ее слова. Лидия уверена, что твое состояние может усугубиться, если ты не родишь.
Я отвел глаза, не смея смотреть на Софи.
– Да кто она такая?
– возмутилась девушка.
– Ей откуда знать? Она же не лекарь!
– Она что-то увидела в тебе, и я бы не стал пренебрегать ее советами. Вы же с Эмилем любите друг друга. Так в чем сложность?..
– я беспомощно замолчал.
Софи встала с дивана и подошла к окну, отвернувшись от меня.
– Ненавижу ее, - вдруг произнесла она.
– Советует она... Спасла мне жизнь, а взамен разрушила... веру в мужа... Лучше бы это я выпила тогда отраву, чем сейчас сомневаться в Эмиле...
– Ты о чем? Он любит тебя.
– Ты ведь знал тогда? Об этом споре?
Мне стало нестерпимо стыдно за друга, как и тогда, два года назад. Я молчал, не зная, что сказать.
– Я думала, что моей любви будет достаточно, чтобы Эмиль тоже полюбил меня. Не позволяла себе даже тени сомнения. Ведь он же женился, отказался от титула ради меня, поссорился с семьей. Даже когда твоя Лидия говорила гадости про него и Ниночку, я не верила. Но потом она оказалась так страшно права... И я... Когда Лидия забрала кулон, у меня словно сердце вынули...
– ее голос опасно задрожал.
Я встал и подошел к ней.
– Эмиль любит тебя. В этом я уверен. Я видел, как он страдал от собственной беспомощности, когда говорил о твоем состоянии, видел, как ему было плохо. Я знаю своего друга. А еще... Еще я знаю Лидию. И если бы она думала, что Эмиль тебе изменяет, она бы не стала молчать. Поверь мне, она бы вдоволь поиздевалась, ковыряясь в твоей ране. Но врать бы не стала, понимаешь? Лидия сама заговорила о вашей любви, забрала кулон, чтобы заставить вас о ней вспомнить. А может из зависти, что она у вас есть... Как ты думаешь, что она сказала тогда Эмилю на ухо?
Софи обернулась ко мне, в ее глазах стояли слезы. Она молчала.
– Поговори с Эмилем. Вы же почти перестали общаться. Просто поговори. Он не станет тебе лгать. Он любит тебя, так что позволь ему это доказать. Любовь, как и вера, исцеляет, не отказывайся от нее. Я знаю, что...
Я не успел договорить, потому что с кухни раздался дикий вопль, следом грохот чего-то тяжелого. Я бросился на шум, но столкнулся в дверях с Антоном. Юноша выглядел обескураженным и подавленным.
– Господин инквизитор, - торопливо сказал он.
– Она меня не узнала.
Сердце рухнуло вместе с последней надеждой.
Придется читать дневник профессора, чтобы узнать, как протекает забвенье. Я был уверен, что оно временное, поскольку и Фарид, и Лука помнили не только детство, но и события взрослой жизни, как например, у охранника сохранились навыки, приобретенные на арене.– Ей надо вернуться в привычную обстановку, - сказал я.
– Среди домашних она быстрее вспомнит себя...
– Я не могу ее забрать, - виновато опустил глаза Антон.
– Я не понимаю, вы отказываетесь?..
– Вы не знаете, какой она была в детстве. С ней же вообще сладить никто не мог. А сейчас даже представить страшно... Я не справлюсь...
– Подождите, - вмешалась в разговор Софи.
– Вы что, хотите ее здесь оставить? Пусть дальше дом разносит? Кто за ней смотреть будет? У Эжени уже истерика случилась!
– Господин Тиффано, пожалуйста, - Антон посмотрел мне в глаза.
– Я не могу привести ее домой. Она меня не помнит. Я для нее чужой. Сами подумайте, она ведь не в себе. А дома... дети. Это опасно.
– Какие еще дети? Господи, у нее есть дети? Она разве замужем, Кысей? И сколько их?
– Пятнадцать, - потерянно выговорил я.
– Пятнадцать сирот, которые остались без крыши над головой после пожара. Я забыл о них...
Софи негромко охнула за моей спиной, а Антон обреченно вздохнул.
– Я постараюсь все уладить. Но мне надо время. Хотя бы до завтра. Пойду к отцу Георгу. Может, он сможет пристроить куда-нибудь детей постарше. Или мне придется снять комнату в таверне. Демон! Если среди купцов станет известно о состоянии сестры, все ее дела пойдут прахом! Прошу вас, господин инквизитор, присмотрите за ней хотя бы сегодня.
– Но я тоже не могу привести ее к себе, - растерялся я.
– Разве что в монастырь... Но там...
– Она может остаться здесь, - вымученно сказала Софи.
– Но только ради тебя, Кысей. И ты сам будешь с ней сидеть. У меня даже сил не хватит, чтобы сладить с ней, а Эжени... Та боится ее до дрожи.
– Спасибо вам, - поклонился юноша Софи.
– И простите мою сестру. Она незлая... Просто... А, неважно...
Антон чуть помедлил, явно колеблясь, потом решился.
– Господин инквизитор, пожалуйста, не позволяйте ей сесть вам на голову... Хриз и сейчас не подарок, а в детстве вообще была оторвой... Еще смотрите, чтобы она не довела себя до истерики. Это опасно, может начаться приступ, удушье, кровь из носа, потеря сознания... Если видите, что к этому идет, то лучше всего дать ей пощечину и прикрикнуть. Бабка только так с ней и справлялась. Я завтра ее заберу, обещаю. Потерпите.
Антон все мешкал, явно не желая уходить.
– И простите меня еще раз. За сестру. И ее тоже простите... И вообще...
– Не волнуйтесь, Антон, я справлюсь. Кстати, у Лидии действительно сегодня день рождения?
Юноша удивленно покачал головой.
– Нет, у нее в марте. И называйте ее Хриз. Она привыкла. И не слушайте тот бред, что она будет нести. Я пришлю Тень с вещами для нее. Держитесь. Да.
Успокаивая скорее себя, чем меня, Антон еще раз повторил советы, кивнул на прощание и ушел.