Стихотворения 1823-1836

1823

ИЗ ПИСЬМА К В. П. ГОРЧАКОВУ

Зима мне рыхлою стеноюК воротам заградила путь;Пока тропинки пред собоюНе протопчу я как-нибудь,Сижу я дома, как бездельник;Но ты, душа души моей,Узнай, что будет в понедельник,Что скажет наш Варфоломей.

Л. ПУШКИНУ

Брат милый, отроком расстался ты со мной -В разлуке протекли медлительные годы;Теперь ты юноша — и полною душойЦветешь для радостей, для света, для свободы.Какое поприще открыто пред тобой,Как много для тебя восторгов, наслажденийИ сладостных забот, и милых заблуждений!Как часто новый жар твою волнует кровь!Ты сердце пробуешь, в надежде торопливой,Зовешь, вверяясь им, и дружбу и любовь.

ЧИНОВНИК И ПОЭТ

"Куда вы? за город конечно,Зефиром утренним дышатьИ с вашей Музою мечтатьУединенно и беспечно?"— Нет, я сбираюсь на базар,Люблю базарное волненье,Скуфьи жидов, усы болгар,И спор и крик, и торга жар,Нарядов пестрое стесненье.Люблю толпу, лохмотья, шум -И жадной черни лай свободный."Так — наблюдаете — ваш умИ здесь вникает в дух народный.Сопровождать вас рад бы я,Чтоб слышать ваши замечанья;Но службы долг зовет меня,Простите, нам не до гулянья".— Куда ж?-"В острог — сегодня мыВыпровождаем из тюрьмыЗа молдаванскую границуКирджали".

* * *

"Внемли, о Гелиос, серебряным луком звенящий,Внемли, боже кларосский, молению старца, погибнетНыне, ежели ты не предыдешь слепому вожатым".Рек и сел на камне слепец утомленный. — Но следомТри пастуха за ним, дети страны той пустынной,Скоро сбежались на лай собак, их стада стерегущих.Ярость уняв их, они защитили бессилие старца;Издали внемля ему, приближались и думали: "Кто жеСей белоглавый старик, одинокий, слепой — уж не бог ли?Горд и высок; висит на поясе бедном простаяЛира, и голос его возмущает волны и небо".Вот шаги он услышал, ухо клонит, смутясь, ужРуки простер для моленья странник несчастный. "Не бойся,Ежели только не скрыт в земном и дряхлеющем телеБог, покровитель Греции — столь величавая прелестьСтарость твою украшает, — вещали они незнакомцу; -Если ж ты смертный — то знай, что волны тебя принеслиК людям дружелюбным".

М. Е. ЭЙХФЕЛЬДТ

Ни блеск ума, ни стройность платьяНе могут вас обворожить;Одни двоюродные братьяУзнали тайну вас пленить!Лишили вы меня покоя,Но вы не любите меня.Одна моя надежда — Зоя:Женюсь, и буду вам родня.

* * *

Сегодня я поутру домаИ жду тебя, любезный мой,Приди ко мне на рюмку рома,Приди — тряхнем мы стариной.Наш друг Тардиф, любимец Кома,Поварни полный генерал,Достойный дружбы и похвалХанжи, поэта, балагура, -Тардиф, который КоленкураИ откормил, и обокрал,-Тардиф, полицией гонимыйЗа неуплатные долги,-Тардиф, умом неистощимыйНа entre-mets, на пироги...

ИЗ ПИСЬМА К ВИГЕЛЮ

Проклятый город Кишенев!Тебя бранить язык устанет.Когда-нибудь на грешный кровТвоих запачканных домовНебесный гром конечно грянет,И — не найду твоих следов!Падут, погибнут пламенея,И пестрый дом ВарфоломеяИ лавки грязные жидов:Так, если верить Моисею,Погиб несчастливый Содом.Но с этим милым городкомЯ Кишенев равнять не смею,Я слишком с библией знаком,И к лести вовсе не привычен.Содом, ты знаешь, был отличенНе только вежливым грехом,Но просвещением, пирами,Гостеприимными домамиИ красотой нестрогих дев!Как жаль, что ранними громамиЕго сразил Еговы гнев!В блистательном разврате света,Хранимый богом человекИ член верховного совета,Провел бы я смиренно векВ Париже ветхого завета!Но в Кишиневе, знаешь сам,Нельзя найти ни милых дам,Ни сводни, ни книгопродавца.-Жалею о твоей судьбе!Не знаю, придут ли к тебеПод вечер милых три красавца;Однако ж кое-как, мой друг,Лишь только будет мне досуг,Явлюся я перед тобою;Тебе служить я буду рад -Стихами, прозой, всей душою,Но, Вигель — пощади мой зад!

* * *

Moe беспечное незнаньеЛукавый демон возмутил,И он мое существованьеС своим на век соединил.Я стал взирать его глазами,Мне жизни дался бедный клад,С его неясными словамиМоя душа звучала в лад.Взглянул на мир я взором яснымИ изумился в тишине;Ужели он казался мнеСтоль величавым и прекрасным?Чего, мечтатель молодой,Ты в нем искал, к чему стремился,Кого восторженной душойБоготворить не устыдился?И взор я бросил на людей,Увидел их надменных, низких,Жестоких ветреных судей,Глупцов, всегда злодейству близких.Пред боязливой их толпой,Жестокой, суетной, холодной,Смешон глас правды благородный,Напрасен опыт вековой.Вы правы, мудрые народы,К чему свободы вольный клич!Стадам не нужен дар свободы,Их должно резать или стричь,Наследство их из рода в родыЯрмо с гремушками да бич.

* * *

Бывало в сладком ослепленьеЯ верил избранным душам,Я мнил — их тайное рожденьеУгодно властным небесам,На них указывало мненье -Едва приближился я к ним...

* * *

Придет ужасный час... твои небесны очиПокроются, мой друг, туманом вечной ночи,Молчанье вечное твои сомкнет уста,Ты навсегда сойдешь в те мрачные места,Где прадедов твоих почиют мощи хладны.Но я, дотоле твой поклонник безотрадный,В обитель скорбную сойду я за тобойИ сяду близ тебя, печальный и немой,У милых ног твоих — себе их на коленаСложу — и буду ждать печально... но чего?Чтоб силою мечтанья моего...

* * *

Как наше сердце своенравно!томимый вновь,Я умолял тебя недавноОбманывать мою любовь,Участьем, нежностью притворнойОдушевлять свой дивный взгляд,Играть душой моей покорной,В нее вливать огонь и яд.Ты согласилась, негой влажнойНаполнился твой томный взор;Твой вид задумчивый и важный,Твой сладострастный разговорИ то, что дозволяешь нежно,И то, что запрещаешь мне,Все впечатлелось неизбежноВ моей сердечной глубине.

* * *

Туманский, Фебу и ФемидеПолезно посвящая дни,Дозором ездит по ТавридеИ проповедует Парни.

* * *

Мой пленник вовсе не любезен -Он хладен, скучен, бесполезен -Все так — но пленник мой не я.Напраснославил,Дидло плясать его заставил,Мой пленник следственно не я.

* * *

Скажи — не я ль тебя заметилВ толпе застенчивых подруг,Твой первый взор не я ли встретил,Не я ли был твой первый друг?

1824

КОРАБЛЮ

Морей красавец окриленный!Тебя зову — плыви, плывиИ сохрани залог бесценныйМольбам, надеждам и любви.Ты, ветер, утренним дыханьемСчастливый парус напрягай,Волны незапным колыханьемЕе груди не утомляй.