Стихотворения и поэмы

И горькой кровью битв разит от кирпича...

Мы с лампами на лбах крушим и колем годы,

Как в шахтах уголь колется сплеча.

Наш пульс гремит, как толпы на рассвете,

И сердце пенится, как океанский вал,

Как телеграфные столбы, стоят столетья...

Эй, в гору, в гору, ввысь — и через перевал!

Мелькают города, и даль лежит — огромна.

Взывает к полночи рожок грузовика...

И уголь глыбистый проглатывает домна,

Переплавляющая ржавые века.

Мы — молодость страны, мы — в силе и расцвете

И чувствуем себя день ото дня бодрей,

И, стоя на горе в развернутой заре,

Встречаем первое октябрьское столетье!

1929

Перевод О. Колычева

МОСКВА

МОСКВА

Вот я — песчинка средь пустых песков,

Вот я — кремень среди камней пустыни.

Я должен быть таким —

И я таков.

Возьми, мой век,

Сырой восторг мой ныне,

Сырую скорбь, —

Я к зрелости готов.

Твоих законов мудрых

Не страшусь:

Пасть за тебя?

В передней роте буду!

Сломить строптивых?

Сам переломлюсь...

Не первым, так последним —

Я смирюсь,

Но только бы

С тобою быть повсюду!

Всегда с тобою и всегда вперед!

Не с теми,

Кто отстали и забыты!

Мою мятежность

Время пусть ведет

Над безднами

И ввысь через граниты,

Чтоб утвердить ее и закалить

В огне, в ветрах,

Чтобы ножом убойным

Ее земле в нагую грудь всадить,

Чтоб дрогнул мир

В своем движенье стройном.

Чтоб для меня

Разверзлась глубина

И мне раскрылось

Всех начал начало.

— Внимайте все!

Мятежность мне дана,

Но Время непокорную взнуздало.

И в сердцевине мрака,

В тяжкой мгле

Гудящей ночи,

В завываньях влаги

Ныряют купола,

Как с кораблей

Закинутые в темноту морей,

О помощи взывающие фляги.

Чтобы потом в морях,

Через века,

Поймав, их распечатала рука.

Чтоб чей-то глаз

На рукописи старой

Прочел слова,

Что океан глотал:

«Октябрь... «Аврора»...

Выстрелы... Пожары...

Народ настиг...

Обвал... Обвал... Обвал...

Рабы... Приказываем...

...Не желаем...

...Мы... Палачи...

Владыки... Короли...

Безвестных стран... Распаханной земли…

Мы тонем... Погибаем... Погибаем...»

Несутся купола в просторах тьмы,

Как вплавь пустившиеся корчмы,

Где в комнатах табачных и туманных

Огромные бородачи в кафтанах

Бубнят слюняво,

Сдвинув к заду зад:

«Эх ты, сад,

Зеленый сад...»

И у стены, ослепшей от испуга,

Где сумасбродят черные кусты,

Мяучат прокаженные коты,

Луною мусорною облиты,

Скользящие, как вереницы пугал...

И всё-таки Москва —

Она жива!

Она лежит, вознесшись над веками,

Дорогами вцепившись в шар земной —

Горячими, вопящими руками.

Она лежит, как вылущенный мозг

Убитых

Поколений и столетий,

В лучах планет, под строгим взглядом звезд,

И ночь светлей

В ее нетленном свете.

И каждая пылинка и кирпич

Стремятся к небу

И в простор безгранный

Восходят грозно,

Как призывный клич,

Как возглас рога

В полночи туманной.