Стихотворения и поэмы

305. АНАТОЛИЮ БРЕДОВУ, ТРАУЛЕРУ, ГЕРОЮ

Чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, в строчки и в другие долгие дела. Вл. Маяковский

Биться океану стало нечем, Он затих на сотни верст вокруг. Ты пришел, и я сказал при встрече: «Анатолий Бредов, здравствуй, друг! Как живешь ты? Были штормы?» — «Были! Далеко я в море уходил. Океан, что конь, по шею в мыле, Только пену сбрасывал с удил!» — «Ну, а ты?» — «А я напал на рыбу, Брал и в бурю пикшу и треску». — «Ну, а он?» — «Ему был полный выбор: То подняться к тучам белой глыбой, То впадать в зеленую тоску! Вдруг ему сражаться стало нечем, Он затих на сотни верст вокруг…» …Я иду, обрадованный встречей, Тихо повторяя: «Здравствуй, друг! О тебе наслышан я в Петсамо — Месть и гнев настигли там врагов,— О тебе молва прошла до самых Тихоокеанских берегов!» …Пулемет замолк. Друзья-солдаты Пали. Только рано торжествует враг. Ты с противотанковой гранатой Делаешь в бессмертье первый шаг. Со вторым — гранатой бьешь о камень. И народ увидел подвиг твой: Ты один расчеты свел с врагами, Слава слита с песней и молвой. Слава о тебе прошла, ликуя, И вблизи и в далях боевых. О тебе молва прошла, тоскуя, Прогремев, что нет тебя в живых! Нет, живой! И мимо скал отвесных Ты идешь, задорен и упрям. Нет, живой ты! Ибо всем известно — Мертвые не ходят по морям! 1952

306. ЧАЙКА

Рано просыпается Ульяна, Перед ней моряцкие пути. Выйти к морю ей иль к океану Проще, чем другой к ручью пройти! Вот она спускается с пригорка, И шаги Ульяны так легки, Что ее, веселую поморку, Чайкою прозвали моряки. Вот она идет к большому морю, Так ведется в нашей стороне: Там, где море с ветром спорит, — Там рыбачки мчатся по волне! Ставят переметы, ставят сети, Далеко от берега плывут, И меж ними есть на белом свете Та, что люди Чайкою зовут! 1952

307. СТАРИК

К реке Вороньей путь не ближний, Но он привел меня к нему. …Сидит старик из старой Ижмы, Сидит хозяином в дому. Большие руки на коленях, Глаз непотухших мягкий свет. …Куда б ни шли стада оленей, Туда и он. Шел сорок лет. Вились, вились оленьи тропы; И всю-то жизнь над головой Лишь только чума дым и копоть Да ночь над тундрой вековой. И словно был заклятым трижды Весь век, как этот чум в дыму… …Сидит старик из старой Ижмы, Сидит сам набольший в дому. В таком дому не загорюется, Всё в нем отрадно старику: Здесь в три окна смотри на улицу, А в два, коль хочешь, — на реку! Где воды — будто их нагладили, А то не стихнут ни на миг. …В таком дому, включая радио, Столицу слушает старик. Большие руки на коленях Лежат, изрытые трудом. И знает он: великий Ленин Ему построил этот дом. 1952

308. ОТ МОСКВЫ НЕДАЛЕКО

Что задумали — сбывается, Что запели — широко. Крайний Север называется, А Москва недалеко! На Москву везде надеются, Встретишь ты ее всегда Там, где пашется, где сеется, Где возводят города, Где работают без устали. И о ней всегда жива Не какая-то стоустая, А народная молва. Что задумали — сбывается, Что запели — широко. И нигде не забывается, Что Москва недалеко! 1952

309. БЕССМЕРТИЕ («Мне не отвести, товарищ, взгляда…»)

Мне не отвести, товарищ, взгляда От земли бессмертной Сталинграда, Доблестной по долгу и по праву, От ее солдатских славных шрамов, От ее величия простого, Всем понятного и всем родного.

* * *

Песня! Ты иди со мною рядом По земле бессмертной Сталинграда. По земле, любимой всеми, братской, По железной, подлинно солдатской.

* * *

Труд сметает всякие преграды На земле бессмертной Сталинграда. Там, где степь потрескалась от зноя, Говорит теперь волна с волною. Волго-Дон волной грохочет в шлюзах: «Я служу Советскому Союзу!» 1952

310. ЗЕМЛЯ («Найду ли слова, до предела простые…»)

Найду ли слова, до предела простые, Чтоб в сердце она их взяла? Есть легкие земли, есть земли пустые, А эта земля — тяжела. Сложили былины, легенды и руны О ней и вблизи и вдали. Две тысячи разных осколков чугунных На метре квадратном легли. 1952

311. ПЯТИМОРЬЕ

Сказочно в народе Лукоморье, Воды Пятиречья — глубоки. Не было на свете Пятиморья, Создали его большевики. С этих пор — отныне и навеки — Новый дан морским делам разгон. Пять морей соединили реки — Дон и Волга. Волго-Дон. Степи, степи… Всё степные дали. Там, где ветер сух и раскален, Потекла река, какой не знали, — Волго-Дон струится, Волго-Дон. И теперь сухим степям и взгорьям Поворот иной народом дан. …Пятиречье вместе — это море, Пятиморье вместе — океан! 1952

312. НА МАМАЕВОМ КУРГАНЕ

1

Был ты на Мамаевом кургане, Слышал ты легенды про курган? Знаешь, сколько раз жестоко ранен Этот воин, этот ветеран? Огненная вьюга так крутила, Что и посейчас в железе путь… Золотых нашивок не хватило б, Чтоб легли отважному на грудь!

2

…А отсюда — всё как на ладони, Поднимись на склон крутой, взгляни — Вон огни горят на Волго-Доне, По Заволжью лентами огни. Весь в огнях и сам источник света — Зодчий и рабочий, друг прямой, Победитель в битве за планету, Сталинград, великий город мой!

3

…Как твоя рука врагов карала, Это мир запомнил навсегда. Враг кричал истошно: «До Урала!» А Урал на танках шел сюда. Впереди всей танковой бригады, Разорвав врагов полукольцо, Шла четверка храбрых к Сталинграду, И Победа знает их в лицо! Вот наш танк «Челябинский колхозник», Навсегда в бессмертной славе он. Пусть сады цветут, шумят колосья, Пусть звенит волною Волго-Дон!

4

Здесь земля стонала и гудела, Вся в железе, пепле и золе. Скинем шапки! Потому что смелых Много здесь покоится в земле! Здесь любой не долюбил, не дожил, Был в пути суровом и прямом. Помолчим, друзья, чтоб не тревожить Прах героев, спящих под холмом. Молодо раскинется дубрава. Сталинград придет к своим сынам С новым садом. Потому что Слава Так повелевает делать нам!

5

Зеленеть, цвести деревьям парка! И увидим мы, к нему идя: Радуга величественной аркой Встанет после каждого дождя. Всё в порядке полном, всё в порядке, Мир иной на месте грозных битв: Строем пионерские палатки, И горнист в победный горн трубит. «Будь готов!» — «Всегда готов!» — ответом Мчится через вольные края… В горн труби, зеленая планета, Вышла к солнцу молодость твоя! 1952