Я не пишу давно ни строчкиПро малый срок весны любой;Про тот листок из зимней почки,Что вдруг живет, полуслепой;Про дым и пух цветенья краткий,Про тот всегда нежданный день,Когда отметишь без оглядки,Что отошла уже сирень;Не говорю в стихах ни словаПро беглый век земных красот,Про запах сена молодого,Что дождик мимо пронесет,Пройдясь по скошенному лугу;Про пенье петушков-цыплят,Про журавлей, что скоро к югуНад нашим летом пролетят;Про цвет рябиновый заката,Про то, что мир мне все больней,Прекрасный и невиноватыйВ утрате собственной моей;Что доля мне теперь иная,Иной, чем в юности, удел, —Не говорю, не сочиняю.Должно быть – что ж? – помолодел!Недаром чьими-то устамиУж было сказано давноО
том, что молодость с годамиПриходит. То-то и оно.
1951
«Весенний, утренний, тоненький…»
Весенний, утренний, тоненькийЛедок натянуло сеткой,Но каплет с каждой соломинки,С каждой ветки.Поет по-зимнему улица,Но свету – что летним днем.И, как говорится, курицаУже напилась под окном.И звонкую, хрупкую,Набравшись силы в ночи,Чуть солнце – уже скорлупкуПроклюнули ручьи.Весна сугробы подвинула,Плотнее к земле примяв.И зелень коры осиновой —Предвестье зелени трав.Апрельским ветром подунуло,Запахли водой снега.И дело свое задумалаРека, упершись в берега.Ей грезится даль раздольная,Ей минута близка…Грохочет крылечко школьное,Едва дождавшись звонка.Давай, начинай, разламывайНатоптанный лед рябой…А что, если снова заново,С начала самогоНачать нам жить с тобой?..
1951
О прописке
По всему Советскому Союзу,Только б та задача по плечу,Я мою уживчивую МузуПрописать на жительство хочу.Чтобы мне не ведать той печали,Как ответят у иных ворот:– Нет, не проживает. Не слыхали.Номер дома, может быть, не тот.Чтоб везде по селам и столицамОтвечали на вопрос о ней:– Как же, есть. Давнишняя жилица, —И улыбки были б у людей.Чтоб глаза у стариков яснели,Чтобы к слову вставил не один:– Мы еще на фронте были с нею,Вместе помним Вязьму и Берлин.Чтоб детишки из любого дома,Если к ним случайно обращусь,Говорили б:– Как же, мы знакомыИ немножко знаем наизусть.Чтобы не с почтеньем, а с любовьюОтзывалось каждое жилье:– Здесь она. На доброе здоровьеЗдесь живет. А как же без нее?Вот тогда, как отзыв тот желанный,Прозвучит о ней, моей родной,Я и сам пропиской постояннойОбеспечен буду под луной.
1951
Перед дорогой
Что-то я начал болеть о порядкеВ пыльном, лежалом хозяйстве стола:Лишнее рву, а иное в тетрадкиПереношу, подшиваю в «дела».Что ж, или все уж подходит к итогуИ затруднять я друзей не хочу?Или опять я собрался в дорогу,Выбрал маршрут, но покамест молчу?Или гадаю, вступив на развилок:Где меня ждет озаренье и светРадости той, что, быть может, я в силахВам принести, а быть может, и нет?..Все я приму поученья, внушенья,Все наставленья в дорогу возьму.Только за мной остается решенье,Что не принять за меня никому.Я его принял с волненьем безвестнымИ на себя, что ни будет, беру.Дайте расчистить рабочее местоС толком, с любовью – и сразу к перу.Но за работой, упорной, бессрочной,Я моей главной нужды не таю:Будьте со мною, хотя бы заочно,Верьте со мною в удачу мою.
1951
«Мне памятно, как умирал мой дед…»
Мне памятно, как умирал мой дед,В своем запечье лежа терпеливо,И освещал дорогу на тот светСвечой, уже в руке стоявшей криво.Мы с ним дружили. Он любил меня.Я тосковал, когда он был в отлучке,И пряничного ждал себе коня,Что он обычно приносил с получки.И вот он умер, и в гробу своем,Накрытом крышкой, унесен куда-то.И нет его, а мы себе живем, —То первая была моя утрата…И словно вдруг за некоей чертойОсталось детства моего начало.Я видел смерть, и доля смерти тойМне на душу мою ребячью пала.И с той поры в глухую глубь земли,Как будто путь туда открыт был дедом,Поодиночке от меня ушлиУже другие проторенным следом…В январский холод, в летнюю жару,В туман и дождь, с оркестром, без оркестра —Одних моих собратьев по перуЯ стольких проводил уже до места.И всякий раз, как я кого терял,Мне годы ближе к сердцу подступали,И я какой-то частью умирал,С любым из них как будто числясь в паре.И если б так же было на войне,Где счет потерям более суровый,Наверно б, жизни не хватило мнеИ всем, что ныне живы и здоровы.Но речь о том, что неизбежный час,Как мне расстаться – малой части – с целым,Как этот мир мне потерять из глаз, —Не может быть моим лишь частным делом.Я
полагаю, что и мой уход,Назначенный на завтра иль на старость,Живых друзей участье призовет —И я один со смертью не останусь.
1951
«Ни ночи нету мне, ни дня…»
Ни ночи нету мне, ни дня,Ни отдыха, ни срока:Моя задолженность меняПреследует жестоко.У стольких душ людских в долгу,Живу, бедой объятый:А вдруг сквитаться не смогуЗа все, что было взято!За то добро, за то тепло,Участье и пристрастье,Что в душу мне от них вошло,Дало изведать счастье.Сдается часом: заплачу,Покрою все до строчки;А часом: нет, не по плечу,И вновь прошу отсрочки.И вновь становятся в чередСомненье, сил упадок.Беда! А выйду на народ:– Ну как? – Бодрюсь: – Порядок…И устаю от той игры,От горького секрета,Как будто еду до порыВ вагоне без билета.Как будто я какой злодей,Под страхом постоянным,Как будто лучших я друзейК себе привлек обманом.От мысли той невмоготуИ тяжелей усталость.Вот подведут они черту,И – вдруг – один останусь.И буду, сам себе ровня,Один, в тоске глубокой.Ни ночи нету мне, ни дня,Ни отдыха, ни срока.За что же мне такой удел,Вся жизнь – из суток в сутки?..…А что ж ты, собственно, хотел?Ты думал: счастье – шутки?
1955
«Ты дура, смерть: грозишься людям…»
Ты дура, смерть: грозишься людямСвоей бездонной пустотой,А мы условились, что будемИ за твоею жить чертой.И за твоею мглой безгласной,Мы – здесь, с живыми заодно.Мы только врозь тебе подвластны, —Иного смерти не дано.И, нашей связаны порукой,Мы вместе знаем чудеса:Мы слышим в вечности друг другаИ различаем голоса.И как бы ни был провод тонок —Между своими связь жива.Ты это слышишь, друг-потомок?Ты подтвердишь мои слова?..
1955
«Немного надобно труда…»
Немного надобно труда,Уменья и отваги,Чтоб строчки в рифму, хоть куда,Составить на бумаге.То в виде елочки густой,Хотя и однобокой,То в виде лесенки крутой,Хотя и невысокой.Но бьешься, бьешься так и сяк —Им не сойти с бумаги.Как говорит старик Маршак:– Голубчик, мало тяги…Дрова как будто и сухи,Да не играет печка.Стихи как будто и стихи,Да правды ни словечка.Пеняешь ты на неуспех,На козни в этом мире:– Чем не стихи? Не хуже техСтихов, что в «Новом мире».Но совесть, та исподтишкаТебе подскажет вскоре:Не хуже – честь невелика,Не лучше – вот что горе.Покамест молод, малый спрос:Играй. Но бог избави,Чтоб до седых дожить волос,Служа пустой забаве.
1955
Моим критикам
Всё учить вы меня норовите,Преподать немудреный совет,Чтобы пел я, не слыша, не видя,Только зная: что можно, что нет.Но нельзя не иметь мне в расчете,Что потом, по прошествии лет,Вы же лекцию мне и прочтете:Где ж ты был, что ж ты видел, поэт?..
1956
О сущем
Мне славы тлен – без интересаИ власти мелочная страсть,Но мне от утреннего лесаНужна моя на свете часть;От уходящей в детство стежкиВ бору пахучей конопли;От той березовой сережки,Что майский дождь прибьет в пыли;От моря, моющего с пенойКаменья теплых берегов;От песни той, что юность пелаВ свой век – особый из веков;И от беды и от победы —Любой людской – нужна мне часть,Чтоб видеть всё и всё изведать,Всему не издали учась…И не таю еще признанья:Мне нужно, дорого до слёзВ итоге – твердое сознанье,Что честно я тянул мой воз.
1957–1958
«Вся суть в одном-единственном завете…»
Вся суть в одном-единственном завете:То, что скажу, до времени тая,Я это знаю лучше всех на свете —Живых и мертвых, – знаю только я.Сказать то слово никому другомуЯ никогда бы ни за что не могПередоверить. Даже Льву Толстому —Нельзя. Не скажет – пусть себе он бог.А я лишь смертный. За свое в ответе,Я об одном при жизни хлопочу:О том, что знаю лучше всех на свете,Сказать хочу. И так, как я хочу.