Стихотворения и поэмы

25

5–20 автограф

Шрапнель его осыпала. Осколки Вонзились в ногу, в руку. Он молчал. Боль сделалась щемящей, сильной, колкой… «На перевязку!» — кто-то закричал. И фельдшер хмурый с запахом карболки, Серьезный — бинт на пальцах растянул… Перевязал… И раненый в двуколке Пошел под крики лагеря и гул. «Отделался, счастливец, пустяками!» — «Да, дуракам везет… Не стой — убьют — ложись!..» Снаряды рвались… Гулкими руками Казались ветви, падавшие вниз… А раненый сидел в жару и бредил, Ему казалось, в пропасть смотрит он, Деревья, как танцующие плети, Смеются, бьют его со всех сторон.

26

после строфы 1 автограф

Я вдыхал аромат чьей-то шеи, Чьи-то взоры смеяться могли, А верстах в двадцати, тяжелея, Выли пули и гады ползли.

30

после строфы 3 автограф

Я чутко чувствовал тревогу, Но разум спал — В душе я не молился богу И не дремал.

49

после строфы 2 автограф

Часы качнут, как старые враги, Безжалостными остриями стрелок, Лишь выдадут неверные шаги, Как вдруг отяжелело тело.

56

после строфы 8 Бр

Дайте крест! смуглела высота, Голубь закричал перед зарей, Кони сбились, мыло с губ текло И глаза, как дымное стекло. Вбейте ж крест! И — не было креста!

44–45

След разбитых кровью жил — Точно когти звезд пятиконечных!

64

после строфы 13 Бр

Так, сестра, гуляй напропалую Ветром ввысь, сполохом за кусты, Не тебя ль ножом я поцелую, Я такой же каторжник, как ты.

65

после строфы 1 Бр и др. изд. до ИП-55

Зачервонили по ветру сабли, По Днепру зажупанили вести, Что коммунников руки ослабли, Краснозвездцы в селах не в чести.

67

после строфы 2 Бр.

Плакать о чем — не наша забота, Кто-нибудь в ранний иль поздний раз, Перед расколотым став киотом, Выплачет душу свою о нас.

88

строфа 6 ПГ

I Тогда, ослабев, налетает на шквал Бессилья, нужды, обмана, И тело уносит Атлантики вал Иль пуля в углах Мангаттана.

после строфы 8

Чтоб жить, не барахтаясь на мели, А если наш бег подкосят, Я знаю: не будем горла пилить Какой-нибудь сталью плоской. Хотя б потому мы поддержим честь, К усталости став спиной, Что острых предметов вокруг не счесть, А горло у нас одно.

89

после строфы 2 ПГ

II Иль стосильным синим кэбам, Берегущим тело, Повидать поближе небо Захотелось?

427

после строфы 6 12Б

Так стареют вещи налегке: Капитан за водкой в кабаке, И компас, заброшенный без цели, Кожаной отшельник кельи, Револьвер в карманном подземельи.

21–25

Черный, полированный станок, Как и тралер, он отведал крови, И врага на траверсе стерег. Но теперь безмолвен барабан — Букв свинцовых старое изданье,

ПРИМЕЧАНИЯ

В многогранном и разнообразном творчестве Николая Тихонова главное место занимает поэзия.

Писать стихи он начал очень рано, еще в 13–14 лет, но как поэт сложился позднее, в годы первой мировой войны, когда в стихи молодого солдата вошли впечатления военной жизни, жестоких битв и разрушений. Стихи этих лет, озаглавленные «Жизнь под звездами», были опубликованы лишь в 1935 г. в № 8 журнала «Знамя».

В 1957 г. в № 11 журнала «Юность» Тихонов впервые опубликовал еще пять своих ранних стихотворений. Затем небольшие подборки ранних стихов были помещены автором в первом томе СС-6 (1958) [81] , в сборниках «День поэзии», в газетах. Среди этих ранних стихотворений есть несколько, относящихся к задуманной в 1919 г. книге «Перекресток утопий», о которой Тихонов позже писал: «В книге „Перекресток утопий“ в наивной и романтической форме я искал, как выразить в стихах чувство нового, небывалого, того, что торжествовало над холодом, голодом, разрухой, гражданской войной, но мне было ясно, что победа будет за силами, которые должны разрушить старый мир» (ИП-67, т. 1, с. 7). Взыскательность поэта по отношению к своим ранним произведениям сказалась в том, что из двадцати стихотворений, содержавшихся в рукописной книге «Перекресток утопий», были опубликованы лишь четыре (см. прим. 1, 10, 12, 14). Между тем эти стихи чрезвычайно важны для понимания эволюции творчества поэта и более позднего, послеоктябрьского периода. В настоящем издании ранние стихотворения, в том числе и книга «Жизнь под звездами», даны в том составе, на котором остановился автор в т. 1 семитомного Собрания сочинений (СС-7) — последнем, подготовленном им самим (стихотворные произведения помещены здесь в первых двух томах).

81

См. ниже список условных сокращений, с. 713–714.

Тихонов стал широко известен как поэт с 1922 г. — со времени выхода первых двух книг — «Орда» и «Брага». На титульном листе каждой из них указаны хронологические рамки вошедших в книги стихов: 1919–1921 («Орда») и 1921–1922 («Брага»). В дальнейшем на всех своих книгах Тихонов всегда обозначает период времени, в течение которого они создавались, тем самым подчеркивая их значение как очередного звена своей творческой биографии. Примечательно, что последнюю книгу стихов Тихонов назвал: «Стихотворения 1970–1977 гг.».

При публикации стихотворений в изданиях избранного и собраниях сочинений Тихонов, как правило, сохранял группировку материала по сборникам, а в пределах сборников — по циклам и разделам, время от времени внося в их состав и композицию те или иные частные изменения. Этот принцип публикации стихотворного наследия широко применен автором и в СС-7, положенном в основу настоящего издания. Главное место в первом его разделе — «Стихотворения» — занимают стихи из авторских книг, включенные в СС-7, а также из книги «Стихотворения 1970–1977 гг.», вышедшей в свет позже СС-7. Вслед за «Основным собранием» в этом разделе помещены «Стихотворения, не вошедшие в основное собрание». Это прежде всего стихи из «Орды» и «Браги», снятые автором при последующих переизданиях его ранних книг, но представляющие интерес для понимания истоков творчества поэта, и стихи 20-х гг. из готовившейся, но не состоявшейся книги «Зверинская, 2». Здесь же помещены стихи из последней, оставшейся в рукописи книги Тихонова «Песни каждого дня».

Второй раздел издания — «Поэмы», куда отнесена и «Нумансия», интермедии Тихонова к одноименной пьесе Сервантеса. Будучи избранным, настоящее издание вместе с тем является одним из наиболее полных сводов стихотворного наследия поэта. Критерий избранности, естественно, ограниченно применялся в отношении текстов «Основного собрания» и более широко — при отборе произведений для остальных разделов издания, особенно третьего, знакомящего с характерными образцами переводческого искусства Тихонова.