Стихотворения Поэмы Шотландские баллады

Баллада о мельнике и его жене [126]

Перевод С. Маршака

1

Вернулся мельник вечерком На мельницу домой И видит: конь под чепраком Гуляет вороной. — Хозяйка, кто сюда верхом Приехал без меня? Гуляет конь перед крыльцом, Уздечкою звеня. — Гуляет конь, Ты говоришь? — Гуляет, Говорю! — Звенит уздечкой, Говоришь? — Уздечкой, Говорю! — С ума ты спятил, старый плут, Напился ты опять! Гуляет п'o двору свинья, Что мне прислала мать. — Прислала мать, Ты говоришь? — Прислала, — Свинью прислала, Говоришь? — Прислала, Говорю! — Свиней немало я видал, Со свиньями знаком, Но никогда я не видал Свиньи под чепраком!

126

Баллада о мельнике и его жене(«Our Goodman») — Перевод С. Маршака — вольный пересказ текста из книги: D. Herd, op. cit., 1776, v. II, p. 172.

Перевод впервые опубликован в газете «Правда» 8 февраля 1937 года. Последняя публикация — в АШБ, 1973, с. 79.

Эта баллада послужила источником для стихотворения А. С. Пушкина «Воротился ночью мельник».

2

Вернулся мельник вечерком, Идет к своей жене И видит новенький мундир И шляпу на стене. — Хозяйка, что за командир Пожаловал в мой дом? Зачем висит у нас мундир И шляпа с галуном? — Побойся бога, старый плут, Ни сесть тебе, ни встать! Мне одеяло и чепец Вчера прислала мать! — Чепец прислала, Говоришь? — Прислала, Говорю! — И одеяло, Говоришь? — Прислала, Говорю! — Немало видел я, жена, Чепцов и одеял, Но золотого галуна, На них я не видал!

3

Вернулся мельник вечерком, Шагнул через порог И видит пару щегольских Начищенных сапог. — Хозяйка, что за сапоги Торчат из-под скамьи? Свои я знаю сапоги, А это не мои! — Ты пьян, как стелька, старый плут! Иди скорее спать! Стоят под лавкой два ведра, Что мне прислала мать. — Прислала мать, Ты говоришь? — Прислала, Говорю! — Прислала ведра, Говоришь? — Прислала, Говорю! — Немало ведер я видал На свете до сих пор, Но никогда я не видал На ведрах медных шпор!

Нэнси и Вилси [127]

Перевод А. Эппеля

Схожу-ка я в зеленый лес, Эй, Вилси, эй, Вилси. Схожу-ка я в зеленый лес, Эй, недотепа Вилси. А не пойти ли мне с тобой, А, Нэнси, а, Нэнси? А не пойти ли мне с тобой, А, недотрога Нэнси? А не пойти ль тебе назад, А, Вилси, а, Вилси? А не пойти ль тебе назад, А, недотепа Вилси? А может, завалить тебя? Ух, Нэнси, ух, Нэнси! А может, завалить тебя? Ух, недотрога Нэнси! А что как встану я опять? Ух, Вилси, ух, Вилси! А что как встану я опять? Ух, недотепа Вилси! А что как вдруг ты понесешь? Ай, Нэнси, ай, Нэнси. А что как вдруг ты понесешь? Ай, недотрога Нэнси. А понесу, так принесу! Знай, Вилси, знай, Вилси. А понесу, так принесу! Знай, недотепа Вилси. А где мы колыбель возьмем? О Нэнси, о Нэнсж А где мы колыбель возьмем? О недотрога Нэнси. А лес норвежский для чего? О Вилси, о Вилси. А лес норвежский для чего? О недотепа Вилси. К чему б ее нам привязать? О Нэнси, о Нэнси. К чему б ее нам привязать? О недотрога Нэнси. Подвязки наши можно взять, О Вилси, о Вилси. Подвязки наши можно взять» О недотепа Вилси. А сивку моего — к чему? Ой, Нэнси, ой, Нэнси. А сивку моего — к чему? Ой, недотрога Нэнси. К большому пальцу моему, Мой Вилси, мой Вилси. К большому пальцу моему, Мой недотепа Вилси. А если сивка упадет? Ах, Нэнси, ах, Нэнси. А если сивка упадет? Ах, недотрога Нэнси. Тогда он к дьяволу пойдет! Эх, Вилси, эх, Вилси! Тогда он к дьяволу пойдет! Эх, недотепа Вилси!

127

Нэнси и Вилси(«Kind-hearted Nancy») — Перевод сделан по тексту из книги: D. Herd, op. cit., 1776, v. II, p. 176.

Портной [128]

Перевод А. Эппеля

Пришел портной «латаем-шьем!» Бедовый мужичонка! Блох напустил на целый дом — Вот так раз! Ну вот так раз! Блох напустил на целый дом — Вот так раз и вон как! Спала девчонка там, где печь, Бедовая девчонка! И стала страсть портного печь — Вот так раз! Ну вот так раз! И стала страсть портного печь — Вот так раз и вон как! Спала девчонка, как сурок, Бедовая девчонка! Портной улегся к ней под бок — Вот так раз! Ну вот так раз! Портной улегся к ней под бок — Вот так раз и вон как! Девчонка поднялась чуть свет, Бедовая девчонка! Глядь — а невинности и нет — Вот так раз! Ну вот так раз! Глядь — а невинности и нет — Вот так раз и вон как! Она искала тут и там, Бедовая девчонка! По всяким потайным местам — Вот так раз! Ну вот так раз! По всяким потайным местам — Вот так раз и вон как! Она искала на скирде, Бедовая девчонка! Нет, — говорит, — ну нет нигде! Вот так раз! Ну вот так раз! Нет, — говорит, — ну нет нигде! Вот так раз и вон как! Она искала у дорог, Бедовая девчонка! Даст бог — вернется на порог. Вот так раз! Ну вот так раз! Даст бог — вернется на порог. Вот так раз и вон как! Портного в суд свела, ей-ей! Бедовая девчонка! А заодно и всех парней — Вот так раз! Ну вот так раз! А заодно и всех парней — Вот так раз и вон как! Штраф, говорит, плати давай, Бедовая девчонка! Или невинность отдавай! Вот так раз! Ну вот так раз! Или невинность отдавай! Вот так раз и вон как! А как тебе ее вернешь, Бедовая девчонка! А так же, как ее берешь! Вот так раз! Ну вот так раз! А так же, как ее берешь! Вот так раз и вон как!

128

Портной(«The Tailor») — Перевод сделан по тексту из книги: D. Herd, op. cit., 1776, v. II, p. 145.

Жил когда-то в Эбердине… [129]

Перевод Ю. Петрова

Жил когда-то в Эбердине Человек, не хуже всех, Был не стар, умен отменно, Да страшон, как смертный грех. И девицы, для которых Он порой из кожи лез, За урода выйти замуж Отказались наотрез. И тогда решил он сделать Предложенье глупой Мэг: «Тут упрашивать не надо,— Думал этот человек.— Нет богатства у девчонки — Только косы да глаза: Золото — густые косы И глаза — как бирюза. Вот ума — совсем негусто, А известно, что его В лавке у купца не купишь, Не займешь ни у кого». Он посватался, и сразу Получил согласье он И домой шаги направил, В размышленья погружен: «Мэг безмозгла, но красива, Я урод, но башковит, Свойства лучшие обоих Наш союз соединит: Наши дети, без сомненья, Красотою будут в мать, А в меня — умом могучим, Мне ж ума не занимать! Дети будут прямо чудо По уму и красоте; Не было такой удачи Ни одной еще чете!..» Дети родились, однако, Ожиданьям вопреки, Страхолюдные — в папашу И в мамашу — дураки!

129

Жил когда-то в Эбердине…(«There Dwall'd a Man in Aberdeen…») — Перевод сделан по тексту из книги: D. Herd, op. cit., 1791, v. II, p. 62.

ПРИЛОЖЕНИЯ РОБЕРТ ФЕРГЮССОН

Переводы А. Эппеля

Добротное сукно [130]

Ты, в ком тщеславие живет И в Книге Славы строчки ждет, И лавров жаждет не в черед, Зачем тебе оно? Ты лучше облеки живот В Добротное Сукно. Тот, кто сукна добыл кусок И шляпу на седой висок,— Тот элегантен и высок — Оно немудрено! Всем прочим щеголям щелчок — Добротное Сукно. А у кого его лишь малость, Тот вызывает смех и жалость, Как если б тело его вжалось В холстину иль рядно; На людях сроду уважалось Добротное Сукно. В субботу брадобрей-юнец, Всех перебривши наконец, Лощеный, как весной скворец, Идет и заодно Свое выводит в Парк [131] , шельмец, Добротное Сукно. Такой с надменным видом выдь — И не подумаешь, что — брить Иль наши волосенки вить Ему судьбой дано. А сообщает парню прыть Добротное Сукно. Любой ретивый ухажер, Ловящий благосклонный взор, Не должен получить отпор — Сие исключено, Коль он себя изящно впер В Добротное Сукно. А появись он весь потерт — Им увлечется разве черт; Красотки любят первый сорт — Уж так заведено. И штурмом вступит в ихний форт Добротное Сукно. И — будь ты гусеницей — все ж Скорее мотыльком вспорхнешь И диссертацию пробьешь, Хоть ты бревном бревно, Когда в пособники возьмешь Добротное Сукно. Иной, как В. Шекспир, смышлен Иль башковит, как сам Ньютон, Но окружающим смешон И выглядит чудно, Покуда не напялит он Добротное Сукно.

130

Добротное сукно(«Braid Claith»). — Впервые — в еженедельнике «The Weekly Magazine of Edinburgh Amusement», 15 октября 1772 года.

131

Парк— Королевский парк в Эдинбурге.

Свежие устрицы [132]

Блажен стократ, кто средь забот и бед

В простом иль шитом кошельке обрящет

Роскошный шиллинг. И услышать может

Писк свежих устриц, попивая эль. [133]

Филлипс

Хоть на земле полно морей, Где у прилежных рыбарей Богат сетей и вентерей Тугой улов, Знай — в устье Форса все ж добрей И лов, и клев. Треска тут плавает и скат, Здесь угорь, гибок и хвостат, Средь камбал, сельди и сомят Привадно вьется, Омары ножками сучат, И краб крадется. Сентябрь веселый настает, И вот Старик Дымила [134] ждет, Когда к Нептуну созовет На устриц нас. Нет! Не найти вкусней щедрот Средь рыб и мяс! О! К нам тогда взывают зря, Перст наставительно простря, И знахаря, и лекаря, Мол, сила — в зельях! Чем — ипохондриков дуря — Гноят досель их. Пойдем, больной! Тебе во вред Бред лекарей! Целебней нет Сентябрьских устричных диет, И — к черту хворь! Ты лучше гнусный лазарет Переобжорь. Эй, пьянь с колотуном в мощах, И ты — влачащий нос в прыщах, И ты — со сквозняком в свищах, Ешь устриц, понял! Съел сотню всыть иль натощак — И немочь донял! Когда весь мир, как лужа, мглист И ты промок, как банный лист, Запомни — Лаки Миддлмист [135] Накормит всласть; Но устриц к джину — сердцем чист,— Вели накласть. Когда Сейнт-Джайлс в часу восьмом Запрет лабазы с барахлом, Бедняк расстаться с медяком Сюда попрет — Позубоскалит тут с дружком И всласть поврет. Когда сползет куда-то Феб, Где лучше оставаться мне б? Тут, где у печки духом креп И сытно ел, И в свой жилой брести вертеп Ох, не хотел. Когда иной с тугой мошной Томит живот стряпней дрянной, Пройди ликуя стороной — Ты не из оных! Ешь устриц — и господь с тобой! — И кур вареных. В Ньюхейвене в любой поварне И в Мьюсельбро в устрицеварне, Куда кормить приводят парни Своих простушек, Сколь устриц сладостен навар мне — Суп из ракушек! Но, прежде чем зажгут огни, Ты все же раз-другой глотни И промотайся — не тяни! — На джин, к примеру. Но устричной возьми стряпни На меру — меру. А если ноги не несут, А толстодонный полн сосуд, Съешь устриц снова, и — спасут! И пьянствуй стойко; Клянусь! Монах и келарь-плут Не выпьют столько!

132

Свежие устрицы(«Caller Oysters») — Впервые — в «The Weekly Magazine of Edinburgh Amusement», 27 августа 1772 года.

133

Великолепный шиллинг(«Splendid Shilling») Джона Филипса (John Philips) — пародия на Мильтона.

134

Старик Дымила(Auld Reekie) — распространенное в Шотландии название Эдинбурга.

135

Лакки Миддлмист— хозяин знаменитой харчевни в Эдинбурге.

Моим старым штанам [136]

Гудбай, штаны! Хоть лучше вас Не знал одеж мой тощий таз, Расстанемтесь! Стезя терниста У барда и у романиста, Ведь им привычен снос вещей,— Хоть ближний рек: «Новей — прочней!» О вы, в кого ногами врос, Не пропустить сквозь вас мороз Я тщусь, штукуя все протирки, Латая рвань, мережа дырки. Так старикашки — стыд и срам! — Пилюлятся по докторам, Чтоб досиять годок-другой Физиономией тугой, Покуда смерть в конце концов Не обезвредит хитрецов. Хоть изначально вы — сукно, И гузно в вас утеплено Слоями штопок и заплат В снега и в дождь, в туман и в град, Но в старости за все раденье Узнайте с чердака паденье! Впервой надев, я вас любил, Как в злате-серебре ходил, Но пусть не ищут пониманья Дрянь-обшлага и рвань карманья; Известно — нам, поэтам — ценз С трудом дарует каждый пенс, Поэтому для нас медяк, Потертый даже, — не пустяк! Но оглянись по сторонам — Паршиво всем, не только нам; Кого же мир боготворит? Кто в долг дает и кто поит; Нам друг до гроба — кто из щедрых, А поистратится — и недруг! Но тот, кто пылок сердцем, он Всегда за друга огорчен, Как я за вас — ведь столько раз Я рифмовал, напялив вас, Поскольку наплевала Муза На все, что смертному обуза: На скуку, грусть, печаль, хандру,— Ей легких строф подай игру! Друг или враг, сестра иль брат — Не пощадит — сразит подряд. Забудут ли штанины ваши Счастливый танец мой вкруг чаши? Несочетаем был с бедой Мой пылкий облик молодой. Увы, пропала пылкость прытко, Как в снег декабрьский маргаритка. Будь Вошекол не сын безделья, Ну не носил бы вас везде ль я? Будь вечны вы — огонь и воду Прошли бы мы, плюя на моду! Увы! Vicissitudo (бренность) Любой товар состарит в древность, А посему на вечность плюньте, Вы — тлен! Sic transit gloria mundi! Теперь ступайте к некой даме, Взалкавшей помыкать мужьями, И предложитесь — вдруг нужны Ей для престижа вы, штаны; Пускай не очень вы опрятны, Обязанности все ж приятны, Поскольку скроете от всех Поболе вашего огрех. А если в дни удачи бард, Рифмуя, загребет мильярд И задаваться станет он, Окружевлен и оживлен, Как призрак, встаньте на виду — Напомните ему нужду — Не золото, мол, не блести, Мол, меру научись блюсти. Так царь Филипп, что лучших правил Был, и у македонян правил, Страшась объесться сластью власти В ее руководящей части, С утра юнца к себе водил, Чтоб человека в нем будил. Не то бы — оплошал Филипп, В бесчеловечность то бишь влип.

136

Моим старым штанам(«То My Auld Breeks») — Впервые — в «The Weekly Magazine of Edinburgh Amusement», 25 ноября 1773 года.

Считается, что именно под влиянием этой оды Бернс написал свое стихотворение «Новогодний привет старого фермера его старой лошади».

ПРИМЕЧАНИЯ

Роберт Бернс

Русские читатели впервые узнали Бернса как автора «Субботнего вечера поселянина» в начале XIX века.

С легкой руки первых переводчиков Бернс был представлен певцом идиллической крестьянской жизни, поэтом-пахарем, играющим на досуге «на своей пастушьей свирельке».

Но тогда же в редакционной статье «Московского телеграфа» переводчику поэту Козлову напомнили, что Бернс «был пламенным певцом Шотландии, сгоревшим в огне страстей, а не простым поселянином, очень мило рассказывавщим о своем сельском быте».

К середине XIX века Бернса уже знали более широко.

В 1847 году о нем писал человек, чья поэтическая судьба больше всего напоминает судьбу Бернса: мы говорим о Тарасе Шевченко.

Он называет Бернса «поэтом народным и великим». Он говорит, что надо жить с народом, жить его жизнью, «самому стать человеком», чтобы этих людей описывать.

Он понял в Бернсе главное — его близость к народу, его понятность.

Еще позже, в 1856 году, Бернса стал переводить Михаил Ларионович Михайлов. Н. А. Некрасов прочел переводы Михайлова, — и хотя он через год опубликовал эти переводы в своем журнале, но они, как видно, казались ему не вполне отражающими гений Бернса. О нем он знал со слов Тургенева, которому и написал: