Стихотворения, поэмы, трагедия

Прозрачный фимиам,

И Роза дивной силой

Струит с Распятья зори...

Но кто, поникший в горе

На светлый холм? — Я сам!..

Не та ль за ним, чье тело

Под этот дерн легло?..

Что ж сердце сиротело?..

С каким она ребенком

Стоит, в сияньи тонком?

Что так глядит светло?..

Что говорит?.. «Напрасно

Те сны живописать,

Что лицезришь неясно, —

Тебе, кто Тайны Нежной

В судьбе своей мятежной

Изведал благодать.

Взгляни: вот Розы сладость

На горечи Креста;

Под ним — могилы радость,

И я, в заре воскресной,

Простерла дар небесный

За ласкою Христа».

389. ВЕСТИ{*}

Liebeszahren, Liebesflammen, Fliesst zusammen! Novalis ^[1]

Из загорья;

Птица райская окликнет

Вертоград мой вестью звонкой —

И душа, как стебель тонкий

Под росинкой скатной, никнет...

Никнет, с тихою хвалою,

К аналою

Той могилы, середь луга...

Луг — что ладан. Из светлицы

Милой матери-черницы

Улыбается подруга.

Сердце знает все приметы;

Все приветы

Угадает — днесь и вечно;

Внемлет ласкам колыбельным

И с биеньем запредельным

Долу бьется в лад беспечно.

Как с тобой мы неразлучны;

Как созвучны

Эти сны на чуткой лире

С той свирелью за горами;

Как меняемся дарами, —

Не поверят в пленном мире!

Не расскажешь песнью струнной:

Облак лунный

Как просвечен тайной нежной?

Как незримое светило

Алым сном озолотило

Горной розы венчик снежный?

390. АВГУСТ{*}

Снова в небе тихий серп Колдуньи

Чертит «Здравствуй», — выкованный уже

Звонкого серпа, что режет злато.

На небе сребро — на ниве злато.

Уняло безвременье и стужи,

Нам царя вернуло Новолунье.

Долгий день ласкало Землю Солнце;

В озеро вечернее реками

Вылило расплавленное злато.

Греб веслом гребец — и черпал злато.

Персики зардели огоньками,

Отразили зеркальцами Солнце.

Но пока звала Колдунья стужи,

Стал ленивей лучезарный владарь:

Тучное раскидывает злато,

Не считая: только жжется злато.

Рано в терем сходит... Виноградарь

Скоро, знать, запляшет в красной луже.

391. ПОЛЕВОЙ ТРУД{*}

Когда труды и дни Аскрейский лебедь пел,

Шел, наг, с нагим рабом, за плугом земледел

И, в рыхлые бразды зерно златое сея,

Молился, наг, твой сын, тебе раскрытой, Гея!

А ныне вижу я на пажитях чужбин,

Как поздний человек работает один

Лицом к лицу с тобой, тебя не постигая

И плод насильственный в молчаньи вымогая.

И вспоминаются родимые поля,

Земля умильная, пахучая земля,

И литургия нив — страда мирским собором,

И песня дружная над ласковым простором.

392. ПЕРВЫЙ ПУРПУР{*}

Гроздье, зрея, зеленеет;

А у корня лист лозы

Сквозь багряный жар синеет

Хмелем крови и грозы.

Брызнул первый пурпур дикий,

Словно в зелени живой

Бог кивнул мне, смуглоликий,

Змеекудрой головой.

Взор обжег и разум вынул,

Ночью света ослепил

И с души-рабыни скинул

Всё, чем мир ее купил.

И, в обличьи безусловном

Обнажая бытие,

Слил с отторгнутым и кровным

Сердце смертное мое.

393. СЕНТЯБРЬ{*}

Отчетливость больницы

В сентябрьской тишине.

Чахоточные лица

Горят на полотне.

Сиделка сердобольно

Склонилась, хлопоча;