Стихотворения, поэмы, трагедия
Шрифт:
И граций больше нет, ни милого разврата,
Ни встреч условленных, ни приключений тех,
Какими детская их жизнь была богата,
Ни чопорных садов, ни резвости утех, —
И мы, под бременем познанья и сомненья,
Так стары смолоду, что жизнь нам труд и спех...
Когда же гений твой из этого плененья
На волю вырвется,
И там мгновенные ты ловишь измененья
То бегло-облачных, то радужных небес
Иль пышных вечеров живописуешь тени, —
И тайно грусть твою питает некий бес
На легких празднествах твоей роскошной лени
И шепчет на ухо тебе: «Вся жизнь — игра.
И всё сменяется в извечной перемене
Красивой суеты. Всему — своя пора.
Всё — сон и тень от сна. И все улыбки, речи,
Узоры и цвета (— то нынче, что вчера)
Чредой докучливой текут — и издалече
Манят обманчиво. Над всем — пустая твердь.
Играет в куклы жизнь — игры дороже свечи, —
И улыбается под сотней масок — Смерть».
1906
250. АПОТРОПЕЙ{*}
Федору Сологубу
Опять, как сон, необычайна,
Певец, чьи струны — Божий Дар,
Твоих противочувствий тайна
И сладость сумеречных чар.
Хотят пленить кольцом волшебным,
Угомонить, как смутный звон,
Того, кто пением хвалебным
Восславить Вящий Свет рожден.
Я слышу шелест трав росистых,
Я вижу ясную Звезду;
В сребровиссонном сонме чистых
Я солнцевещий хор веду.
А ты, в хитоне мглы жемчужной,
В короне гаснущих лучей,
Лети с толпой, тебе содружной,
От расцветающих мечей!
Беги, сокройся у порога,
Где тает благовест зари,
Доколе жертву Солнцебога
Вопьют земные алтари!
1906
251. «ВЕНОК»{*}
Валерию Брюсову
Волшебник бледный Urbi пел et Orbi[1]:
То — лев крылатый, ангел венетийский
Пел медный гимн. А ныне флорентийской
Прозрачнозвонной внемлю я теорбе.
Певец победный Urbi пел et Orbi:
То — пела медь трубы капитолийской...
Чу, барбитон ответно эолийский
Мне о Патрокле плачет, об Эвфорбе.
Из златодонных чаш заложник скорби
Лил черный яд. А ныне черплет чары
Медвяных солнц кристаллом ясногранным.
Садился гордый на треножник скорби
В литом венце... Но царственней тиары
Венок заветный на челе избранном!
252. БОГ В ЛУПАНАРИИ{*}
Александру Блоку
Дыханьем Вакховым ожил,
И ядом огненного хмеля
Налилась сеть бескровных жил.
И взор бесцветный обезумел
Очей божественно-пустых;
И бога демон надоумил
Сойти на стогна с плит святых —
И, по тропам бродяг и пьяниц,
Вступить единым из гостей
В притон, где слышны гик и танец
И стук бросаемых костей,
И в мирре смрадной ясновидеть,
И, лик узнав, что в ликах скрыт,
Внезапным холодом обидеть
Нагих блудниц воскресший стыд,
И, флейту вдруг к устам приблизив,
Воспоминаньем чаровать —
И, к долу горнее принизив,
За непонятным узывать.
253. ТЕНИ СЛУЧЕВСКОГО{*}
Тебе, о тень Случевского, привет
В кругу тобой излюбленных поэтов!
Я был тебе неведомый поэт,
Как звездочка средь сумеречных светов,
Когда твой дерзкий гений закликал
На новые ступени дерзновенья
И в крепкий стих враждующие звенья
Причудливых сцеплений замыкал.
В те дни, скиталец одинокий,
Я за тобой следил издалека...
Как дорог был бы мне твой выбор быстроокий