Стихотворения, поэмы, трагедия
Шрифт:
271. ЕЕ ДОЧЕРИ{*}
Ты родилась в Гесперии счастливой,
Когда вечерний голубел залив
В старинном серебре святых олив,
Излюбленных богиней молчаливой.
Озарена Венерою стыдливой,
Плыла ладья, где парки, умолив
Отца Времен, пропели свой призыв, —
И срок настал Люцины торопливой.
Уча меня судьбы твоей приметам
С надеждою задумчивой внимать.
Был верен Рок божественным обетам;
И ты в снегах познала благодать —
Ослепнуть и прозреть нагорным светом.
272—273. CAMPUS ARATRA VOCAT. FATALIA FERT IUGA VIRTUS[1]{*}
И. M. Гревсу
1
Пройдет пора, когда понурый долг
Нам кажется скупым тюремным стражем
Крылатых сил; и мы на плуг наляжем
Всей грудию — пока закатный шелк
Не багрянит заря и не умолк
Веселый день... Тогда волов отвяжем, —
Тогда «пусти» владыке поля скажем, —
«Да звездный твой блюдет над нивой полк».
Усталого покоит мир отрадный,
Кто, верный раб, свой день исполнил страдный,
Чей каждый шаг запечатлен браздой.
Оратая святые помнят всходы;
Восставшему с восточною звездой
На западе горит звезда свободы.
2{*}
Услада сирым — горечь правды древней:
Богов любимцы будут нам предтечи
В пути последнем. Им звучат напевней,
Как зов родной, Души Единой речи.
Весь в розах челн детей. Но что плачевней,
Чем стариков напутственные свечи?
Мы, мертвые, живем... И задушевней —
Оставшихся, близ урн былого, встречи.
Сойдемся ль вновь под сенью смуглолистной,
Где строгим нас учила Муза гимнам,
Когда ты был мне брат-привратник Рима?
Туда манит мечта, путеводима
Тоской седин по давнем и взаимном,
Где Память зыблет сад наш кипарисный.
274. ULTIMUM VALE[1]{*}
Инн. Ф. Анненскому
«Зачем у кельи ты подслушал,
Как сирый молится поэт,
И святотатственно запрет
Стыдливой пустыни нарушил?
Не ты ль меж нас молился вслух,
И лик живописал, и славил
Святыню имени? Иль правил
Тобой, послушным, некий дух?..»
«Молчи! Я есмь; и есть — иной.
Он пел; узнал я гимн заветный,
Сам — безглагольный, безответный -
Таясь во храмине земной.
Тот миру дан; я — сокровен...
Ты ж, обнажитель беспощадный,
В толпе глухих душою хладной —
Будь, слышащий, благословен!»
Сентябрь 1909
ЭПИЛОГ{*}
275—277. ПОЭТУ
1
Вершины золотя,
Где песнь орлицей реет, —
Авророю алеет
Поэзия — дитя.
Младенца воскормив
Амбросиями неба,
В лучах звенящих Феба
Явись нам, Солнце-Миф!
Гремит старик-кентавр
На струнах голосистых;
На бедрах золотистых
Ничьих не видно тавр.
Одно тавро на нем —
Тавро природы дикой,
И лирник светлоликий
Слиян с лихим конем.
Прекрасный ученик,
Ища по свету лавра,
Пришел в вертеп кентавра
И в песни старца вник.
Род поздний, дряхл и хил,
Забыл напев пещерный;
Ты ж следуй мере верной,
Как ученик Ахилл.
2{*}
Поэт, ты помнишь ли сказанье?
Семье волшебниц пиерид —
Муз-пиерид, на состязанье
Собор бессмертный предстоит.
Поют пленительно царевны, —
Но песнь свою поют леса;