Стихотворения
Шрифт:
Иди уже куда-нибудь.
2001
* * *
Мою старую молодость, старость мою молодую
Для служебного пользованья обрисую.
Там чего только нет! – Ничего там особого нет.
Но и то, что в наличии, сходит на нет.
И глаза бы мои не глядели, как время мое
Через
Обездолят вконец, раскулачат – и точка.
Что ли впрок попрощаемся, дурочка, Звездочка, Ночка?
Уступая тебя сукомольцам и прочей шпане,
Напоследок скажу: вспоминай обо мне.
И про черный свой день понадежней припрячь их —
Отражения нежностей наших телячьих
В голом зеркале шкафа, которое снег освещал.
Знать по памяти вдох твоего вожделенья и выдох
И иметь при себе, когда кликнут с вещами на выход,
При условьи, что память приравнена к личным вещам.
2003
* * *
чтобы липа к платформе вплотную
обязательно чтобы сирень
от которой неделю-другую
ежегодно мозги набекрень
и вселенная всенепременно
по дороге с попойки домой
раскрывается тайной мгновенной
над садовой иной головой
хорошо бы для полного счастья
запах масляной краски и пусть
прошумит городское ненастье
и т. д. и т. п. наизусть
грусть какая-то хочется чтобы
смеха ради средь белого дня
дура-молодость встала из гроба
и на свете застала меня
и со мною еще поиграла
в ту игру что не стоила свеч
и китайская цацка бренчала
бесполезная в сущности вещь
2003
* * *
Л. Р.
Выуживать мелочь со дна кошелька
Вслепую от блеска заката
И, выудив, бросить два-три медяка
В коробку у ног музыканта.
И – прочь через площадь в закатных лучах
В какой-нибудь Чехии, Польше…
Разбитое сердце, своя голова на плечах —
Чего тебе больше?
2004
* * *
Ржавчина и желтизна – очарованье очей.
Облако между крыш само из себя растет.
Ветер крепчает и гонит листву взашей,
Треплет фонтан и журнал позапрошлых мод.
Синий осенний свет – я в нем знаю толк как никто.
Песенки спетой куплет, обещанный бес в ребро.
Казалось бы, отдал все, лишь бы снова ждать у метро
Женщину 23-х лет в длинном черном пальто.
2004
* * *
Признаки жизни, разные вещи —
примус и клещи.
Шмотки на выброс, старые снимки —
фотоужимки.
Сколько стараний, поздних прозрений,
ранних вставаний!
Дачная рухлядь – вроде искусства,
жизни сохранней.
И воскрешает, вроде искусства,
сущую малость —
всякие мысли, всякие чувства,
прочую жалость.
Вплоть до частушки о волейболе
и валидоле…
Платье на стуле – польское, что ли,
матери, что ли?
2005
W
А. Б.
Среди прочего, отец научил отыскивать Кассиопею – небесную “дубль-вэ”.
Среди прочего, незадолго до смерти построил дачу. Есть что-то непристойное в расхожих россказнях о загробных проделках усопших: о сберкнижке, чудом обнаруженной на сорокадневье вкладчика; о сверхъестественном падении этажерки, знаменующем-де присутствие покойного – и т. п. Тьфу!.. Будто поминаются не “возлюбленные тени”, а массовики-затейники средней руки.
Вот когда новогодней ночью
из дюжины свечей на дачном снегу
держались до последнего ровно пять,
образовав вышеуказанный астрономический зигзаг…
2005
* * *
“Или – или” – “и – и” не бывает.
И когда он штаны надевает,
Кофе варит, смолит на ходу,
Пьет таблетки, перепроверяет