Стихотворения
Шрифт:
в античный кабачок!
Источник: ОКТЯБРЬ
Волчица кормила младенцев, ее молоко
вхлёбывалось туда, где растет.
После лактации ей становилось по-волчьи легко,
был язык, он вылизывал дочиста - и никаких нечистот,
пеленок, корыт, истерик… Нищета - это плод ума.
На родину воплощений - путь один - через волчий голод.
Когда они ее высосали и стали бегать
один другого убил,- Рим получился, город.
1991
Источник: ОКТЯБРЬ
Столы съедая после пира,
дружина жалуется Богу,
что разбежалися рабы,-
ни хлеба, ни вина, ни сыра,
морозец ногу бьет о ногу,
похмелье тяжко… Зов трубы
утробен, ратники угрюмы,
на воеводу зубы точат
и снегом кормят лошадей.
А воевода полон думы,
она о том, что Бог не хочет
закуску делать для людей.
Источник: ОКТЯБРЬ
Музыка, лунный свет,
море у стен…
Некому слать привет -
край опустел.
Кладбищ цветут кусты.
Где криминал?…
Все времена чисты -
как времена.
Если остался здесь
кто-нибудь жив,-
бабочкой стал он весь,
чист и нелжив.
Крылья в златой пыльце,
лета слюда,
зверской мечты в лице
нету следа.
Кто-то завел часы,
по которым цветет лимон.
Все времена чисты -
после времен.
Источник: ОКТЯБРЬ
Мою судьбу примерил кто-то,
она понравилась кому-то,
как шляпка или пиджачок,-
и в ней снимаются на фото,
моей суровой нитью круто
сюжеты шьют. Но я - молчок!…
Бывало, в гибельные годы
весьма стучали эти гады
на мой соленый язычок,
моей судьбой, моим уделом
страшили, занимаясь делом
пользительным. Но я - молчок…
И мыслимо ли в светском лоске
таскать судьбы такой обноски,
когда ты весь - в лучах броня
и свой же в доску меж певцами
побед, известных мертвецами
великими?… Но - чур меня!
Но - чур меня, скажу я смело,
мне жить еще не надоело…
Да пусть их вертится волчок
по нити, по моей суровой,
пусть этой хвастают обновой,-
старья не жаль мне!… Я - молчок!
За эту мудрость золотую
судьба мне Розу Золотую
немедля дарит - дивный знак
взаимности!… Судьба-то в силе
и любит, чтоб ее хвалили,
но я - молчок, я знаю - как!…
Источник:
ОКТЯБРЬА в десять лет была я старше - и намного.
Мне открывали страшные секреты,
и я жила без матери в лесу,
была там пуща и была водица,
водица-пуща, гуща и берлога,
и в той водице лунным пламенем согреты
русалки к мельничному плыли колесу,
за ними пылью водяной вилась дорога,
дощатый мост скрипел и гнулся от кареты,
а в той карете - черти ели колбасу.
И клала голову ко мне на подоконник
траву жующая бессонная корова
с рогами и со взором василиска,
хвостом обмахивая звезды за окном,
где было кладбище, и в нем - дитя-покойник,
поскольку наше поколенье нездорово
и с детства к смерти подходило слишком близко,
и даже в детстве - много ближе, чем потом.
А я была намного старше в десять лет,
чем в шестьдесят, в сто шестьдесят, в шестьсот и дале,
уже тогда я знала все, что здесь случится,
и весь клубок преображений, превращений
развернут был, мой предваряя след,
росла там пуща и плыла водица,
водица-пуща, рыба, зверь и птица,
на тридцать коек - шестьдесят сандалий,
и в дни довольно редких посещений
ко мне из деревянного трамвая,
с платочком яблок, с легкостью от Бога,
выпрыгивала мать, совсем малютка,
ее была я старше - и намного.
1997
Источник: ОКТЯБРЬ
Вчера я пела в переходе
и там картину продала
из песни, что поют в народе,
когда закусят удила.
Ее купил моряк со шхуны,
приплывшей из далеких стран
по воздуху, где множит луны
в дрожащем зеркале туман.
С картиной, купленной у песни,
он растворился, заплатив
улыбкой, что была - хоть тресни -
такой же вечной, как мотив.
И окончательная тайна
с грехом, расплывчатым как тушь,
была всемирна и китайна
в том переходе душ и стуж,
где остается плавать выдох -
мотив воздушного следа,
и подменяют вход и выход
друг друга в ритме нет и да.
Источник: ОКТЯБРЬ
Развязывал ленточки, бантики,
шелковые шнурки,
веяли пылью антики
сандальи ее, чулки.
Она трудилась на улице,
где ноги растут из глаз,
где нагло и сладко щурятся,
торгуя цветами ласк.
Она торговала мелкими
цветами лугов, лесов,
но ласки не грезят мерками,