Стихотворения
Шрифт:
1928 г.
Прием Хлебникова
Op. 17.
Я старел, на лице взбороздились морщины — Линии, рельсы тревог и волнений, Где взрывных раздумий проносились кручины — Поезда дребезжавшие в исступленьи. Ты старел и лицо уподобилось карте Исцарапанной сетью путей, Где не мчаться уже необузданной нарте, И свободному чувству где негде лететь!.. А эти прозрачные очи глазницы Все глубже входили, и реже огня Пробегали порывы, очнувшейся птицы, Вдруг вспомнившей ласку весеннего дня.. И билось сознанье под клейкою сетью Морщин, как в сачке голубой мотылек А время стегало жестокою плетью Но был деревянным конек.Этюд
Op. 18.
Обворожительно проколота соском Твоя обветренная блузка! Изображу ль своим стихом, Что блузка бюсту была узкой… К тому же бризовый порыв Подувший резво океана Пошире душку приоткрыл, Чтоб встречных стариков изранить…«Я вижу цели, зрю задачи…»
Op. 19.
Я вижу цели, зрю задачи — Я презираю златозвон, Что по сердцам банкрутским скачет, Не находя отметки «Вон» — Я друг, заступник слабых, бедных; За них словесный поднят жест; Средь криков оргии победных Мои слова не знают: лесть! Пролетарьята редкий воин, Поэт — словесный метеор Он удивления достоин, Когда слепит буржуя взор. За мной не шли толпой зеваки, Для избранных ковался стих Острей испанские навахи И вточь она — ударно лих!.. Я был когда-то, был в легенде Свирепо растянувши лук; Восточно выспренним эффенди, Надев цветистый архалук; Но ныне потонул асфальте Я, катастрофы краснознак. Теперь затеряна спираль та, С которой сросся так!«Я сидел темнице смрадной…»
Op. 20.
Я сидел темнице смрадной Луч где солнца косоглаз И внимая жизни стадной Чрез скупой тюремный лаз Я последним в целом мире Был малейшим всех чудес Изнывал под тяжкой гирей Вздувши к жизни интерес Я был крошкою ничтожной Полуслеп и полуглух Когда жертвой невозможной Раздирали деве слух Когда тявкали на лирах Изжевав в губах сосец Поскоком гнались вампира, Там где выплакал свинец Где сухотки тяжкой ночью Волчья стая пьет тоску Звезды брызнут многоточьем На небесную реку Где в челнок садится месяц Чтобы плыть над стадом риг Где так много интереса Ветер с лиственниц остриг Голубым крылатым другом Ты из мира в каземат Подлетишь, крылом упругим Станешь душу обнимать. Скажешь тихо очень тихо: Ты в тюрьме, но я с тобой… Жди! примчится смерти вихорь Унесет тебя с собой!Два изречения
Op. 21.
Большая честь родиться бедняком!* * *
Женатый смотрит на Жизнь из-за спины женщины. «Послушай, девушка, что так гордишься юнью…»
Op. 22.
Послушай, девушка, что так гордишься юнью… Ты видишь там клюку и тусклый гроб?.. Краса твоя теперь подобна полнолунью, Где роз уста и грудь торчит как короб. Но время не стоит и красота завянет, Ведь и луну уродует ущерб. И трещины безжалостно на стане Наложат свой отвратогерб. Потухнут очи, побелеют кудри, А вместо грудеваз отвиснут черепки И будешь ты стоять в чужом румяном утре Ущербною луной спешащею зайти.Книга надписей и записей
На улице
Op. 23.
Улица целая Улица Целуя За Целковый Целуя за доллар Не дешевка А товар Торговка Мясом Собственным бедра; Кто плясом На матрац одра Так просто Над помостом Махать хвостом Вот здесь Он весь Стихами некрофил Любви могила Страстей Атилла.«Я хотел позабавиться прозой…»
Op. 24.
Я хотел позабавиться прозой А вышли стихи Неведомой метемпсихозой Трудом сохи.«Эти строки идут стенке косо…»
Op. 25.
Эти строки идут стенке косо, Косой глаз или левша, дамским задом или торсом Они наброшены спеша? — Я живу во имя размножения! — Где же твой приплод? Жизнь подобна умножению — Стар ты или молод.«Ваши профили истерты, безобразны……»
Op. 26.
Ваши профили истерты, безобразны… Груди впали, ребра просят счет. Позабавимся игрой своеобразной — Нам не нужен будет круглый год.Весна («Ты полон был весенним обаяньем…»)
Op. 27.
Ты полон был весенним обаяньем в ковре весны Перед небес архитектурным зданьем, где сны косны. В цемент, в известк… в па. тин… зажаты дни… В толпу, в табун или флотилию Я устремлюсь Чтобы случайному насилию Подвергнуть гнусь.«От красотки до сортира…»
Op. 28.
От красотки до сортира Шаг один Одна мера, доза мира Вес и клин.«Негр упал во время пересадки на асфальт…»
Op. 29.
Негр упал во время пересадки на асфальт Так ложатся вешние осадки в синий сад В темных и собвея переходах пьяный спал Я его в подземных одах воспевал.(149 улица и Мот-Авеню станция подземной жел. дороги).
«Луг напоя. О, муза, ты крылата!..»
Op. 30.
Луг напоя. О, муза, ты крылата! Была весна и капли ливня весеннего дождя И Валерьяновые капли от дрожи. Была лазурь и тучи вата, Как грудь твоя. О, муза ты крылата!«Повсюду у волны на страже полисмены…»
Op. 31.
Повсюду у волны на страже полисмены У каждого цветка запрет Дождемся ли когда мы смены На вольно, вольно Новосвет!«На перекрестке улицы названье…»
Op. 32.
На перекрестке улицы названье И четкий номер дома И как проклятье — изваянье Бежавших из Гоморры и Содома.. На каждом миге глупых встреча, Где свет погас… Погас, все тени покалеча В закатночас…«Я не могу писать вам посвященья…»
Op. 33.
Я не могу писать вам посвященья Ведь вы исчезли без следа Бессильны будут все моленья И навсегда… Я не оставлю завещанья Меня ведь нет. Я без минуты колебанья Покинул свет. Я пьян, как пианино…«Я пьян, как пианино…»
Op. 34.
Я пьян, как пианино Под лапками кота, Когда спиралью спину И музыка — икота.«И с каждым взлетом колеса…»
Op. 35.
И с каждым взлетом колеса Все ближе голубые дали И чище моря полоса Трепещут по привычке ивы А каждой мельницы крыло Гласит: гони свои печали, Да не влетят они в окно Беспечных туч седые гривы И бесконечны небеса.Поделиться с друзьями: