Стихотворения

склонясь,

поцеловал ей руку

на старой облупившейся скамейке

под величавым царственным каштаном,

глядевшим сверху

на нее и на меня

с улыбкой доброй

и немного снисходительной.

— Я тороплюсь, — она сказала

и исчезла.

— Куда же вы? —

я закричал ей вслед.

Издалека донесся ее голос:

— Туда же,

все туда же,

в перспективу,

которую вы любите

так страстно!

— Какое дивное созданье! —

произнес

поблизости стоявший кипарис,

не проронивший за три года

ни словечка.

Сцилла и Харибда

Я спросил море:

— Сколько тебе лет?

— Не помню, —

ответило оно.

— А ты помнишь Одиссея, —

спросил я, —

того хитрого парня,

который так ловко проскочил

между Сциллой и Харибдой?

— Конечно помню! —

сказало море. —

Парень был хоть куда!

— Тогда запомни меня, пожалуйста, —

попросия я, —

и вспомни обо мне

лет через сто,

а после еще раз —

через пятьсот,

а потом еще разик —

через тысячу,

что тебе стоит!

— Так и быть, запомню, —

сказало море, —

даю слово,

хотя ты и не Одиссей.

Я ужасно обрадовался.

— Море не забудет меня! —

кричал я небесам.

— Море не забудет меня! —

кричал я скалам.

— Море не забудет меня! —

кричал я в уши кипарисам.

— Эй вы, все! —

орая я во все горло. —

Море тысячу лет будет помнить меня,

оно дало слово!

— Ему здорово повезло! —

сказали небеса.

— Он станет вторым Одиссеем! —

сказали кипарисы.

— Пусть проскочит между Сциллой и

Харибдой, —

сказали скалы, —

тогда поглядим.

Внезапное утро

Ходили слухи,

что утро придет

рано или поздно,

но я не верил.

Когдо оно пришло,

я растерялся —

утро застало меня

врасплох.

Я стоял перед ним и молчал,

а оно разглядывало меня

с любопытством.

— Что ты делал всю ночь? —

поинтересовалось оно,

и я покраснел, как рак.

— Неужто ты спал! —

вскричало утро,

и я побелел, как полотно.

— А что тебе снилось? —

спросило утро,

и я ответил чистосердечно:

— Мне снился вечер,

теплый летний вечер,

после дождя.

Белые джунгли

Мороз изобразил на окне

дремучие белые джунгли.

В них раздавались трели

диковинных белых птиц.

По ним разносился запах

редкостных белых цветов.

Из них неожиданно вылез

большущий белый тигр

и от души поздравил меня

с Новым Годом.

Я накормил его ветчиной,

он и ушел,

мурлыча.

Совсем белый тигр,

только нос розовый

Редкое имя

Явилясь,

такая яркая,

рыжеволосая,

вся в желтом,

красном

и оранжевом,

и веет от нее

прохладой.

— Как зовут тебя? —

спрашивают ее.

— Осень! — отвечает.

— Осень! —

и улыбается торжествующе.

— Имя-то какое грустное! —

говорят.

— Имя-то какое редкое! —

говорят.

— Имя-то какое славное! —

говорят.

— Осень!