Стилист
Шрифт:
«Вот, получите! — шептал Степан. — И если еще в этом зале есть нормальные мужики, которые умеют делать детей, и дамы без страха попортить свою фигуру, — я вас уязвлю!»
В темном пространстве зала вспыхнули огоньки зажигалок и дисплеи телефонов. Над потрясенными зрителями заколыхалось море огоньков.
— Ну, значит, не все так катастрофично, — рассмеялся Олешка. — Земля выживет!
Страшный экзамен закончился. Она не успела снять неудобное платье, которое вне подиума смотрелось, как дурацкий карнавальный костюм. Никак не получалось выйти из кольца обступивших её людей с фотоаппаратами,
Стилист и Олешка с трудом продрались к ней сквозь представителей прессы, которые просили интервью. Встали рядом как верные часовые.
Переводчик медленно переводил быстрые фразы журналистов, это давало время подумать над ответом. Многие вопросы ставили Юрика в тупик. Он не мог точно ответить где он учился, когда родился. За него отвечала Маруся.
А ей задали всего один дежурный вопрос: что она ожидала от конкурса.
— Только победы!
— Вы так уверены в себе? — удивился переводчик.
— Я знала, где взять силы для удачи. У меня к ней есть ключ, — с вызовом отвечала она.
«Про удачу говорить рановато. Жюри ещё не подводило итоги. — попробовал сбить ей настроение хмурый Парамонов, который тоже ловил «интересный кадр». — Ключ она имеет…» — бормотал он себе под нос, но рассчитывал, что толстуха его прекрасно услышит и пригасит свою широкую улыбку для обложки журнала.
Какой-то особенно настойчивый человек протягивал Стилисту большой конверт.
— Возьмите ознакомиться. Это интересное предложение, — пытался он перекричать шум толпы.
Кто-то громко смеялся и размахивал у неё перед лицом обрывком мятого полиэтилена…
Скорее спрятаться в номере и — в душ. Там нервы сворачивались в маленькие тугие пружинки, нагуливая крепость и силу. Гостиничные дары — игрушечные кусочки мыла и крохотные бутылочки с шампунем, развеселили большую Марусю. Лучшая поддержка настроения — БЕЛИТА в поллитровом исполнении, тот самый оливковый гель, с которым она впервые познакомилась у тетки Юрика. Она прижала к животу прохладную бутылку и направилась в душ.
В дверь стукнули три раза, и она сразу же отворилась.
Парамонов, не дождавшись разрешения войти, стал перед нею, закрутив кренделем руки на груди.
— Девушка-а-а, — как-то с укоризной обратился он к Марусе и даже покачал головой, как делают это учительницы, пытаясь пробудить совесть нерадивого ученика. — Вы сделали ужасное представление, опозорили нашу страну! Я вижу, вы абсолютно не разбираетесь в данном вопросе, а лезете вперёд, ломая и круша все на свете своей кормой, как ледокол «Ленин».
Маруся с удивлением подняла брови: какая идеологическая муть в мозгах у этого клоуна! Какие образы!
— Что ты там лепечешь? — рассердилась она.
Фрик не мог вызвать у неё ничего кроме ироничного смеха: оттопыренные пальчики, напомаженные волосы, и ей показалось что у него подведены глаза и подкрашены губы. На щеках лежал грим — и как художественно оттенена темным щетина! Прическа — с бигудями, что ли? И серёжка в ухе, ну точь-в-точь как та, которая была у Юрика в прошлой жизни. Нарисовал себе лицо, украсился. Конечно, он из «этих», пришёл отодвинуть
Марусю на задний план.Маруся налила себе стакан воды, чтобы успокоиться и восстановить дыхание. Она делала медленные глотки и раздумывала, как выпереть неожиданного гостя из номера.
— Откуда вы взялись, из какого далека приехали покорять изысканный Париж? — продолжал напыщенно вещать Парамонов. — Я привез сюда спасённую коллекцию Юрия Латуна, сделал все для того, чтобы она участвовала в конкурсе, а вы своим присутствием испортили и уничтожили работу нескольких лет!
— Говорите медленней. Я не могу понять, чем я могу вам помочь, — спокойно отвечала Маруся, разглядывая его тонкие запястья, увешанные какими-то детскими браслетиками из цепочек с вплетёнными перышками, стеклянными бусинами, крестиками, и не могла отвязаться от мысли, что сейчас единственное ее желание — увидеть это лицо без грима и помады. Универсальная фраза, рекомендованная психологами для остановки потока негатива, не сработала.
— Вот скажите, откуда вы появились в жизни Юрия Латуна? — не унимался Парамонов.
Казалось, он вот-вот расплачется — до чего же кислым было его лицо.
— Куда вы сунетесь со своими толстыми ляжками, разрушая идеи высокой моды?
Он становился все агрессивней, и Маруся пожалела, что рядом нет ни Юрика, ни Степана. Ну не драться же с этим смешным мужичком, хотя в своей весовой категории Маруся победила бы его.
— Как вас зовут? — попробовала она сбить его.
— Константин.
— Ну надо же, я думала, что вы девочка, переодетая в мальчика, и голос такой, как у девочки, — совершенно искренне удивилась Маруся.
Она плавным движением взяла с туалетного столика гель, приготовленный для душа, и, свернув головку бутылки, налила в стакан, из которого пила, граммов 50 тягучего мыла. Оно красиво осело на дне, пришлось размешивать его шариковой ручкой, которую подобрала тут же, возле зеркала. Мыльная пена полезла за край стакана.
— Вы что, будете пить шампунь? — на секунду остановил свою критику Константин.
— Да, я всегда так делаю, когда очень волнуюсь. Знаете, успокаивает, — медленно, волшебным голосом экстрасенса говорила Маруся, — наш разговор закончился, или я должна услышать что-то еще?
Костику хотелось уйти самому, без намеков, и он, не чувствуя никакого подвоха, сказал своим противным голосом.
— Я надеюсь, вы пересмотрите свою позицию и отпустите на свободу Юрия Латуна, чтобы он творил и удивлял нас своим творчеством.
— Как же ты мне надоел, — ласково сказала Маруся и плеснула на Костика мыльной водой из стакана, целясь в лицо. Получилось. Мыло попало в глаза.
Он испуганно вскрикнул, поднес к глазам ладони и тихо выругался. У фрика оказался приятный мужского тембра голос.
— Теперь все смоем водичкой, я помогу, — и Маруся потянула его к раковине. — Сейчас перестанет щипать, и ты освободишься от навязчивой идеи, — утешала «воспитательница» его тихий скулеж, и… добавила на его крашеную голову дополнительную порцию геля. Он потёк за уши и шею, а Маруся помогала Костику ощутить всю прелесть любимого аромата, оттянув воротник рубашки, чтоб не замочил, и там, за кромкой волос, она увидала знакомое тату — маленькую пятнистую ящерку!