Стивен Эриксон Падение Света

– Остается простой факт, - сказала Сендалат.
– Я не знаю, куда он пропал, несмотря на звон к обеду.

В этот момент вошли лорд Аномандер и Айвис.

Ощутив облегчение, Сендалат сказала сержанту: - Юный Вренек пропал, добрый сир. Страж ворот и лекарь думают, что я тревожусь попусту, а Великий Каменщик вовсе молчит. Я чувствую себя дурой.

Каладан Бруд отозвался: - До сей поры я не пытался искать посредством камней.

Аномандер хмыкнул: - Откуда такое нежелание?

Азатенай не отвечал.

Айвис обратился к Яладу: - Собери взвод и сообщи патрулям. Найдите ребенка.

– Слушаюсь, сир.
– Айвис вскочил.
– Миледи, снова прошу извинения.

– Мы поможем, - сказал Прок.
– Мадам Сорка? Бидишан?

Вскоре все, том числе Вент Дирелл и Сетил, покинули палату, оставив Сендалат с гостями и Айвисом.

– Его отыщут, миледи, - заверил Аномандер, выбирая кресло и садясь.
– Великий Каменщик, вы не объяснили свое нежелание. Не потрудитесь ли?..

Каладан Бруд с сомнением качнул плечами.
– Эти дочери... кровь матери яростно бунтует в них. Со дня прибытия я чувствую, как они изучают пределы своих сил. Крепость переполнена, Аномандер - говоря так, я имею в виду не только существ из плоти и крови. Здесь обитает кое-что иное, и оно не радо моему появлению. Что же насчет Вренека...
– Он снова пожал плечами.
– У него появились замечательные защитники.

– Весь этот мистицизм меня утомляет, - зарычал Аномандер, хватая кубок.
– Магия оказалась нечестивым искусством, она пробуждает в нас самое худшее.

Айвис молчал, но следившая за ним Сендалат заметила на лице какое-то больное выражение.
– Мастер Айвис, вам нехорошо?

Мужчина почти вздрогнул от вопроса. Провел пальцами по седой бороде и ответил: - Кажется, волшебство сродни нам, спешащим отказаться от приличий и чести.
– Он смотрел на Каладана Бруда.
– Лес кишит духами земли. Я собственными глазами видел пролитие жертвенной крови, но не руками смертных. Великий Каменщик, говорят, ваша сила от земли. Что скажете о богине, распятой над землей на острых кольях? Острия пробили тело и даже череп, но она живет, она говорит...

Как и все, Сендалат уставилась на Айвиса. Ее ужаснула описанная картина, как и лицо мужчины, полное тоски и страдания.

После долгого молчания лорд Аномандер спросил: - Айвис, где ты встретил ту... богиню?

Айвис вздрогнул.
– Милорд? В лесу, на поляне...

– Она еще там?

– Не знаю. Признаюсь, у меня недостало смелости вернуться.

– И она говорила с тобой? Что она сказала?

Хмурый Айвис отвел глаза.
– Что мы проиграем. Что мир меняется и грядущее не сулит покоя. Что новое подобно будет ребенку на куче трупов. Живой короне, - заключил он хриплым шепотом, - над мертвой славой.

Чуть слышно выругавшись, Аномандер встал.
– Довольно нелепиц. Тебе не почудилось, Айвис? Она там? Я поговорю с богиней - я не приму пророчеств о неудачах и смерти.
– Он натягивал плащ.
– Если не удастся, - добавил он с кривой гримасой, - я окончу ее мучения.

– Я хотел того же, милорд. Но она высмеяла меня. Уберите колья, и она поистине умрет. Чтобы жить, она должна страдать, моя богиня земли.
– Он оглянулся на Каладана Бруда.
– Как и земля страдает, в свой черед. Милорд Аномандер, Тисте, будто когти, прорывают плоть мира. Каждая борозда - славная победа. Каждый истерзанный клочок поля знаменует прогресс. Но это впустую. Убив то, на чем стоим, мы кончимся сами, и мечты о грядущих поколениях окажутся бесцельными.

К концу речи Айвис весь дрожал. Он схватил кувшин и выпил вина, залив рубашку.

Лорд Аномандер стоял как замороженный. Потом повернулся к Каладану: - Твой совет, Великий Каменщик? Или язык умер во рту?

Казалось, глаза Азатеная были прикованы к поверхности стола.
– Страдающий жаждет разделить муки. Даже богиня. Она превратила отчаяние в искусство и наслаждается, найдя зрителя. Аномандер, ей нечего тебе сказать. Да, она рада будет обмануть. К тому же она не реальна.

Айвис скривился.
– Я видел...

– Вы забрели в сон, мастер Айвис, но не собственный. В глуши есть места, где видения Спящей становятся зримыми. Чаще всего их видят уголком глаза, вспышкой - нечто смутное и полное намеков. Но если сны полны насилия, они могут задерживаться и даже произносить речи.
– Он неловко пошевелил плечами.
– Чаще всего это похоже на зверей. Псы или демонические коты с горящими глазами...

– Пронзенная богиня?

– Сон ее тревожен, мастер Айвис. Да, никто не станет отрицать, что Тисте нанесли земле множество ран. Атаки были жестокими и долгими, дикость умирает. Здесь, в вашей стране Спящая Богиня действительно кровоточит. Каждый деревянный кол - знак торжества прогресса.
– Он поглядел на Аномандера.
– Готов ли ты отказаться от всего, что сделано во имя цивилизации?

Глаза Аномандера стали настороженными.
– Если выйду из крепости ночью, обрету я эту силу? Суждено ли мне найти богиню? Говори правду, Бруд, если хочешь заслужить уважение.

Широкое лицо Великого Каменщика растянулось, Азатенай оскалил зубы, показав длинные клыки.
– Дерзость меня не пугает, Рейк, как ты успел понять. Предубеждения - тем менее. От одного ответа зависит всё? Но что, если ответ тебе не понравится? Какой дружбы ты желаешь?

– Так исследуй здешние камни и скажи, что тут обитает, - сказал Аномандер.
– Между нами, - добавил он с горечью, - лишь один не сознается в слабостях и пороках. Мне считать тебя совершенством?

Каладан Бруд не спеша сомкнул глаза.
– Тогда скажу яснее. Напустишь меня на крепость - и мало кто доживет до рассвета. Пробудив силу, я стану магнитом для дочерей Драконуса, полчища забытых богов, что берегут Вренека, и другой скрытой сущности. Волшебство питается волшебством. На заре особняк и почти все земли лорда Драконуса станут горелыми развалинами.

– Так кто тут дерзит и хвастает, а?

Каладан Бруд вскочил.
– Разбудишь меня, Аномандер? Быть по сему.

– Мой!

Вренек сонно открыл глаза. Затылок ломило, волосы над холодными плитами пола отчего-то стали липкими. Он заморгал, глядя на низкий потолок - черные камни в густой плесени. Плечи вдавились в неровные стены, словно его засунули в саркофаг. Вренек попытался сесть, но голое колено грубо толкнуло в грудь.

– Лежи, дурак!

Зависть присела над ним, упираясь коленями в грудь.
– Молчи, - продолжала она хриплым шепотом.
– Мы между стенами. Нас могут слышать. Если нас услышат, придется тебя убить.

– Никого поблизости, - зашипел второй голос сзади.
– Кажется, то был тревожный звон. Все сбежались в главный зал. Слышишь? Теперь ни звука. Хотя я слышала, как хлопают большие двери.

– Это демон колотил в дверь.

– Нет, не он.

– У тебя кровь в ушах, Злоба, потому что я тебе задала. Не удивительно, что ты слышишь всякое.

– Это была главная дверь. Не думаю, что в доме кто-то остался.

– Они не посмеют. Почему бы им? У нас заложник.

– Он никто. Бесполезен.