Сто шагов назад Часть 3. Обратная сторона Земли

– А что - и правильно, дело-то молодое. Пусть погуляет пока, раз есть возможность, потом-то не до этого будет, - мысли его опять ухнули в темный колодец горьких воспоминаний и он непроизвольно дернул в темноте желваками.

Рассказы знакомых про дела собственных детей, с тех пор, как погиб его собственный сын, вызывали в нем глухую боль и тоску. Подобную тоску, наверно, вызвал бы рассказ молодого, здорового и полного сил человека про прелести пробежки по парку тихим, солнечным летним утром, у инвалида, потерявшего в результате нелепой, дурацкой аварии ноги и прикованного теперь навечно к креслу-каталке. Рассказ этот в большинстве случаев был бы, как минимум, вызывающе нетактичным, и несомненно заслуживал осуждения. А вот на такие, вполне естественные, житейские новости, сообщенные между делом его приятелем, и обижаться-то вроде бы глупо. Хотя, если вдуматься, разница-то не велика.

И впрямь - что ж, теперь не говорить про это? А про что тогда, про погоду? Жизнь-то вокруг ведь не остановилась! Он прекрасно это понимал, да только так и не смог до сих пор ничего с собою поделать, это было сильнее его, он даже и предположить не мог насколько ЭТО может оказаться сильнее его!

Поэтому ему только одно теперь и оставалось - играть в темноте желваками для собственной острастки. Кто знает, может быть именно поэтому и сошли постепенно на нет некоторые из его прошлых знакомств? Глупо это было, он это прекрасно понимал - конечно, очень глупо. Но что мог он с собою поделать?... А большинство из тех, кто в итоге попал в этот "запретный на общение" список, даже и не поняли почему это произошло.

– Так я и говорю - дома-то сейчас никого, может, зайдем ко мне, посидим? А то при жинке-то какой разговор... Да и с этим, - Дима мотнул головой куда-то в сторону старых панельных домов, где, как надо понимать, жили его знакомые, - совсем не то. Только нижнюю губу помочил и никакого удовольствия...

Димкины слова вырвали его из хоровода собственных печальных мыслей. "А что, может и действительно это перст судьбы?
– подумал он.
– И не надо мне сейчас никуда ехать, ни к Жорке, ни, тем более, к Наде - одну ночь она подождет. Смогла она один раз мое возвращение почувствовать, значит и сейчас поймет, почувствует, что со мной все в порядке. А завтра вечером мы с ней увидимся. Или даже нет - я и утром ее могу перехватить. В котором часу она на работу уходит, кажется в восемь? Успею. Нет, а действительно, этого как раз мне сейчас наверно и не хватает - просто "нажраться", как следует, и забыться. Только бы не наболтать Димке спьяну лишнего".

– Дим, а ты с работой-то завтра как? Не помешает? А то я-то ведь сейчас вроде бы как в отпуске, так что мне завтра по гудку к станку не бежать. А ежели мы сейчас с тобой засядем, так потом... сам ведь понимаешь - у нас по-простому никогда не выходит.

– А ты что, не знаешь разве? Это же общеизвестный факт! Если пьянка мешает твоей работе, то ну ее тогда на фиг... эту работу, - счастливо заржал Дима.
– Да ладно, ничего! Не парь себе репу! Что мне - впервой, что ли? Волю в кулак собрал - и вперед! Закалять ее надо - волю-то, а без трудностей какая же это закалка? Прорвемся. Ну так что - пошли?

– Слушай, Дим, только у меня... проблемка одна есть - я кажется ключи от своей квартиры у приятеля оставил. Только сейчас обнаружил, когда из метро вышел. Думал, если честно, машину сейчас взять, да назад за ключами сгонять. Но коли так - мы у тебя тогда посидим, ладно? А ключи я уж тогда завтра заберу.

– Вот чудак-человек! Так, а я тебе про что толкую? Жены же у меня сейчас нет, голова ты садовая! Конечно у меня и сядем, а где же еще! Между прочим, можно было бы даже...
– он воровато оглянулся, - и еще кое-кого пригласить... Для компании, так сказать, и вообще. Правда, такие дела надо заранее планировать.

Он знал, что это был самый обычный треп - Димка боялся своей супруги, как огня и в жизни бы в своей квартире ничего подобного устраивать не стал. Соседи сразу же ей стуканут, когда она из деревни вернется - только вздумай он привести домой какую-нибудь даму... Поэтому, если он и погуливал "налево", если не были все его рассказы выдумкой, призванной создать ореол неотразимого мачо и ловеласа, то уж точно делал это не дома, твердо придерживаясь известного принципа: "не гулять где живешь, и не жить где гуляешь".

Но сейчас была совсем другая ситуация - пустая хата и холостой приятель! Не зря же говорят про семейных мужчин, что каждый нормальный женатый мужик мечтает хотя бы на денек стать снова холостым. Пустая квартира была сейчас лишним тому поводом. Поэтому уж перед собственным соседом по крайней мере, перья встопорщить надо было обязательно, пусть хотя бы и просто так, для виду - чтобы соответствовать тому самому расхожему мнению о настоящих женатиках.

– Вот только баб нам с тобой здесь и не хватало! В кои-то веки встретились, посидеть собрались!
– сказал он, догадываясь, что именно такого ответа и ждет от него Димка.
– Ты что, Дим? Да с ними только проблемы одни. Ни посидеть, ни поговорить нормально. В другой раз действительно можно будет провернуть. Но, как ты правильно заметил - заранее подготовившись... Кстати и у меня можно будет в конце концов. Но только в условиях полной и абсолютной конспирации, так чтобы потом консьержка твоей благоверной не настучала. Идет?

– Во-во! Точно. Золотая голова! Насчет баб это я, пожалуй, погорячился. Ты прав.
– Димка был доволен таким взаимопониманием и с преувеличенным энтузиазмом закивал головой ему в ответ.

Было похоже, что он даже немного испугался, как бы его легкомысленное предложение не было вдруг принято - пришлось бы тогда срочно давать обратный ход, как-то выкручиваться и что-то придумывать. И поэтому он был очень рад такому ответу, избавляющему от этого всего...

– Ну что, время-то уже позднее, а вздремнуть пару-тройку часов, но надо будет. Давай, что ли, в магазин - затаримся, да и к делу?

– Э, а вот это ты брось! Еще чего - в магазин! Я же приглашаю! Можешь не беспокоиться, у меня все есть - мать тут недавно посылку прислала. И сало есть, свое, домашнее - во рту просто тает, и огурчики есть, опять-таки же свои, хрустящие, ароматные - просто объеденье! Да ты ни в одном магазине ничего подобного не купишь. А горилка - ты такой и не пробовал, просто нектар! Как слеза, честное слово! И ведь, между прочим, слона с ног наверняка свалит, такая крепкая. Но, хороша, зараза!

– Эх, у меня уже слюни текут! Дим, тебе бы с такими талантами надо в рекламный бизнес было идти работать, - в шутку сказал он.
– В любом агентстве тебя с руками оторвут.

– Нет, не мое это, - почему-то не уловив его шуточного тона, вполне серьезно возразил ему Дима, - про чужую дрянь я ничего хорошего сказать не смогу. Это же врать надо будет, а я так не умею! Если по мелочи сбрехать - жене там, скажем, или шефу своему - так это пожалуйста, без проблем. А серьезно - нет, это уж пусть лучше другие врут.

– Да ладно, Дим, пошутил я, успокойся! Достаточно и того, что на твою удочку я попался. Значит все-таки сработала твоя реклама.

– А я и не врал про самогон, между прочим. Вот попробуешь - сам тогда и скажешь.

– Ишь ты, обиделся он!
– он дружески ткнул соседа кулаком в бок.
– Ты что, совсем со своей работой шутки понимать разучился? Никто и сомневается, что ты правду говорил! Ты лучше скажи - как там твоя матушка? Она что, все так в деревне и живет? Ну, видать она еще ничего, раз посылки такие тебе шлет. Бодрится.

– Бодрится?! Да мы с тобой сами еще к ней за здоровьем ходить будем, ты уж мне поверь. И слава богу. Я и не знаю, что делал бы, если она вдруг разхворалась...

Отец у Димки умер пять лет назад. И мать осталась одна, и по-прежнему жила в деревне, на Украине. В Москву ни за какие коврижки ехать она не хотела, хотя Димка не раз зазывал ее к себе. Впрочем и к Димкиной сестре - старшей своей дочери, которая жила в отличной трехкомнатной квартире в Киеве, она тоже переселяться не хотела.