Сто тысяч заповедей хаоса
Шрифт:
– Как она восприняла ваш совет?
– Сказала, что я его не знаю, что он очень приличный молодой человек. Мы с ней договорились дружить. Собирались сходить вместе попить кофейку. Она сказала, что на этой неделе не сможет: по графику все вечера заняты допоздна, а на следующей неделе – обязательно. Но, как я понимаю, у нее уже было назначено свидание с этим прекрасным молодым человеком. Это что касается фактов. Что касается моих ощущений – я уверена, что он все это и организовал. Такое у меня чувство.
– Лично вы его видели?
– Нет. Пока нет.
– На чем основывается ваше ощущение?
– Ощущения
– Правы, – кивнул следователь. – Но они разве послушают! У самого дочь. Я для нее скучный старик, не знающий жизни.
Он выключил диктофон.
– Мы могли бы еще встретиться? Все, что вы сказали, распечатают. Новый протокол. Ваша подпись нужна.
– А вы не будете в тех краях? Уж очень не хочется снова в Москву, – затосковала я.
– Буду. Дам вам знать, договоримся.
– А можно спросить? Ангелина вам хоть что-то рассказала? Кто это сделал?
– Рассказала. Вчера. А сегодня мы по фотографиям провели опознание. Она безошибочно указала на подозреваемого.
– Я не ошиблась? Это тот? Ее замечательный принц? Скажите мне лучше вы, чтобы нам с ней об этом не говорить.
– Он самый.
– Вы его задержали?
– Мы его допросили. Он спокойно подтвердил, что она была в его доме. Добровольно вступала с ним и его друзьями в сексуальный контакт. За деньги. Потом ушла. Что с ней дальше было, не его дело. Кстати, у него в телефоне видео: все эти «добровольные сексуальные контакты». Она кричит и плачет. Он объясняет, что слезы и крики – это от удовольствия.
– А что она сказала?
– Это было их первое свидание. Он заехал за ней на машине. Покатались по поселку. Потом предложил зайти к нему домой. Она отказалась. Тогда он сказал, что хочет ее с родителями познакомить, после чего она согласилась. Никаких родителей, конечно, не было. Сказал, они сейчас вернутся, подождем. Сели, целовались в темноте. Вдруг зажегся свет. Крики «Сюрпрайз!». Она сначала ничего не поняла. Увидела несколько парней. Ну а потом началось… Плакала, умоляла не убивать, потому что мама… Помнит шприц. Больше ничего.
– А папаша у него наверняка большой начальник. И даже, не исключу, из вашей епархии.
– Ваши ощущения вас не обманывают.
– Думаете, она одна-единственная жертва?
– Проверяем сейчас. Думаю, у них это удовольствие было поставлено на поток.
– А доказательств того, что он лжет, конечно, нет? – меня трясло, хотелось найти гада и уничтожить. Всех их, нелюдей – из огнемета.
– Есть доказательства. Следы там, в кустах, где ждали. Запись камеры видеонаблюдения на КПП. Они ее посадили на переднее сиденье, пристегнули. Четверо сидели сзади. Он вел машину. Время зафиксировано. Незадолго до самого происшествия
с вами на светофоре.– А вот еще, что меня удивило, – вступил в разговор Иван. – Полиция подъехала буквально через пару минут после случившегося. Мы не успели вызвать. Кто вызвал? С какого телефона?
– Вопрос хороший. Решается.
– А фоточку его не покажете? – спросила я на всякий случай.
– Показать могу. Смотрите. А имя не назову. Уж не обессудьте, – совершенно неожиданно согласился следователь.
Он достал из сумки пачку фотографий, вытащил одну, под номером 14.
– Вот, любуйтесь.
Прямо на меня смотрел красивый молодой человек с одухотворенным обаятельным лицом. Открытый взгляд его выражал неподдельную доброту и чистоту помыслов.
– Я бы тоже ошиблась, как Ангелина. И мысли бы не возникло.
– Вот такие нынче ребятки подросли. Куда уж нашим девчонкам разобраться, – вздохнул следователь, забирая у меня фото.
– Да и девчонки выросли не промах, – покачал головой Иван, наверняка вспомнив о своем.
– Я своей говорю, – вдруг ожесточенно произнес следователь, – забудь о сказках. Никаких Золушек, никаких Иван-царевичей. Сказки читать – только страшные. И пояснять, что все это – сугубый реализм. И в печь посадят Бабы-яги всякие, и съедят, и увезут Кощею Бессмертному на потребу. Говорю ей: не жди никаких алых парусов. Ты не знаешь, кто на них приплывет. Сама на себя рассчитывай, сама себя обеспечивай. Не жди ни от кого ничего. Ни красоты, ни романтики. Вот она какая, эта романтика!
– Думаете, послушает?
– К сожалению, далеко не уверен. Хотя каждый такой случай ей подробно освещаю.
– А зря вы мне фотку не даете, – мечтательно проговорила я. – Я б в социальных сетях разместила. Предупредила бы народ. Сетям сейчас больше верят, чем родителям.
– Сами найдите и размещайте, – засмеялся следователь. – А мне семью кормить надо. Я своей работой дорожу. Так что я вам ничего не показывал. Поймите меня правильно.
– Да как же я найду без фамилии? – на всякий случай возмутилась я.
Следователь протянул руку для прощания.
– Увидимся в ближайшее время.
– До свидания!
6. Ангелина
– Только пять минут! – строго предупредила медработница, пропуская нас в палату.
Окно во всю стену, блики солнца повсюду – и бледное личико, бесцветные губы девочки, чудом оставшейся в живых.
Что говорить? Как выглядеть веселой и бодрой? Как сделать, чтобы она стала прежней: красивой, полной юного очарования и веры в собственную счастливую планиду?
Я растерялась.
– Ну, я вижу, на поправку пошла! – бодро и уверенно произнес Иван. – Какую мы тебя там приняли – и сейчас! День и ночь! Молодец! Не зря с тобой случилось чудо!
– Какое чудо? – еле слышно выдавила из себя Ангелина.
– А ты не знаешь? Не помнишь ничего? Ну да… Чудо, что тебя убивать окончательно везли. Под машину бросили, чтобы переехала тебя машина. А у твоей знакомой Майи – вот она, помнишь ее? – у нее как раз впервые в жизни неожиданно кончился бензин! Совсем-совсем! И стояла она как камень на светофоре. Это первое чудо! Согласна, что чудо?