Столетие Трагедии

Эти картина мирного заключительного "штурма" с задних дверей, в общем, совпадает с рассказами офицеров, защитников Зимнего дворца. Вот приведенный в сборнике "Октябрьское восстание" рассказ одного офицера:

"...ввиду нашей малочисленности и того, что мы, как оказалось, не везде расставили караулы там, где это было необходимо, в Зимний дворец стали проникать небольшие группы красногвардейцев... До той поры, пока группы красногвардейцев были немногочисленны, мы их разоружали, причем разоружение совершалось по-семейному, без всяких столкновений. Однако красногвардейцев становилось все больше и больше, появились матросы и солдаты Павловского полка. Началось обратное разоружение - юнкеров, причем опять-таки оно совершалось довольно мирным путем. Для переговоров в Зимний дворец пробыл комиссар Военно-революционного комитета Чудновский,... и как раз вовремя этих самых переговоров в Зимний дворец проникли большие массы красногвардейцев, матросов и павловцев и т. д. Они не желали кровопролития. Нам пришлось сдаться. За всю осаду с нашей стороны были легко ранены три юнкера. Как мне передавали, имеется несколько раненых из женского батальона" ("Окт. восст.", с. 426).

Однажды в старом петербургском доме кладоискатели обнаружили загадочный документ.

Автор дневника, судя по содержанию записок, был участником обороны Зимнего в историческую ночь с 25 на 26 октября 1917 года. Там подробно описано все, что происходило тогда на Дворцовой площади Петрограда.

Правда, на страницах этого документа известные всем события представлены совсем не так, как их преподают в школе.

По словам автора, все попытки штурма Зимнего необученными отрядами рабочих и матросов были отбиты, и большевикам никогда бы не удалось захватить власть, если бы не вмешательство загадочного отряда штурмовиков в форме императорской армии. Именно он за считанные минуты захватил Дворец и решил исход октябрьского восстания. В сентябре 1917 года эти войска представлялись Ленину, "кажется, единственным, что мы вполне можем иметь в своих руках, и что играет серьезную военную роль". К тому же самой боеспособной дивизией корпуса - 106-й пехотной - командовал тот самый Михаил Свечников, теперь уже полковник, единственный в РСДРП(б) военный специалист, окончивший Императорскую Николаевскую военную академию, и к тому же еще профессиональный военный разведчик. Ленин встречается с ним во второй половине сентября 1917 года в Выборге и убеждается, что "финляндские войска" - это действительно реальная сила. Теперь он мог настаивать на плане вооруженного восстания. Поначалу, правда, большевистский ЦК избрал тактику, предложенную Троцким, - "мирного", ползучего переворота.

Вплоть до 25 октября большевики практически не прибегали к военным акциям, предпочитая прямому насилию агитацию, переговоры, обман противника. Таким образом им удалось взять под контроль большинство важнейших коммуникаций города. Но центр столицы все еще оставался в руках законного правительства.

Но вот-вот должен был начаться II съезд Советов, ситуация становилась цейтнотной, без насильственного военного переворота теперь было не обойтись. Поздним вечером 24 октября Ленин появляется в Смольном, а около полуночи в Гельсингфорс (Финляндия) уходит телеграмма: "Высылай устав". (То бишь гренадёрские части с железной дисциплиной, живущие строго по уставу). Это был знак к выступлению.

В Финляндии началась погрузка в эшелоны 106-й пехотной дивизии. Бойцов в общем-то было не так уж и много - 450 человек, но это были настоящие профессионалы. Два года их готовили как гренадеров, т. е. как ударные штурмовые части. Все офицеры имели боевой опыт. К шести утра погрузились. Свечников телеграфирует в Питер: "Вся 106-я пехотная дивизия во главе с командным составом готова в любое время выступить на защиту Советов и стоять на страже демократии". Телеграмма была сигналом: отряд Свечникова двинулся на Петроград. Но большевики ждать не стали и начали штурм Зимнего. Однако их первая атака около половины седьмого вечера была легко отбита юнкерами и ударницами (женский батальон, сформированный А. Ф. Керенским). Через два часа попытку ворваться в Зимний повторили. И снова неудача. Ленин торопил членов Военно-революционного комитета, пригрозил даже его председателю Подвойскому расстрелом.

В десять часов вечера 25-го открылся съезд Советов. А в одиннадцать начался третий штурм Зимнего дворца. На этот раз в рядах шли еще и кронштадтские матросы. Но и эта атака была отбита юнкерами. Их к тому времени оставалось в Зимнем меньше тысячи.

После того как на Финляндский вокзал прибыл эшелон с отрядом Свечникова и с колес включился в дело, примерно в час ночи начался четвертый, последний штурм Зимнего. Перед бойцами-профессионалами юнкера не устояли. В 2 часа ночи 26 октября Временное правительство было захвачено мятежниками. Есть свидетельства американских и некоторых русских очевидцев о том, что в Смольном в эти дни присутствовали и офицеры кайзеровской армии. Можно предположить, что высшее руководство большевистской партии с ними было связано...

Имея в виду исторический масштаб события, надо признать, что крови было немного. Безвозвратные потери в ночь с 25 на 26 составили 25-30 человек. Это по данным большевиков. В мемуарах членов Временного правительства приводятся несколько иные цифры - не менее 200 человек, включая раненых.

Судьба многих офицеров, планировавших и осуществивших вместе со Свечниковым военный переворот в Петрограде, трагична. Подполковник Г. В. Булацель, в прошлом офицер-пограничник, был расстрелян в Финляндии по приказу Маннергейма весной 1918 года. Рядом с ним погибли и два его старших сына - 17 и 15 лет. Оба воспитанники Петербургского кадетского корпуса. Капитан А. Ф. Коппэ, правый эсер, был повешен по приказу А. И. Деникина летом того же года на Северном Кавказе. Штабс-капитан Б. В. Муханов, отпрыск старинной московской дворянской семьи, погиб в Финляндии в том же 1918-м...

И несколько слов о самом полковнике Свечникове. После 1918 года он командовал фронтом на Северном Кавказе, еще позже возглавлял Курский укрепрайон с правами командира корпуса. Осенью 1919-го он много способствовал тому, чтобы остановить наступление Деникина на Москву. Ленинское правительство тогда пожаловало Свечникову уникальную награду - пожизненный оклад командарма.

В несколько иных словах, но совершенно то же по существу, докладывал 26 октября (в разговоре по прямому проводу) генералу Барановскому (генерал-квартирмейстеру Северного фронта) поручик Данилевич (исполн. обяз. штаб-офицера для поручений при начальнике кабинета военного министра): после отъезда Керенского из Петрограда 25 октября около 11 часов утра, "в его отсутствие оставшиеся члены Временного правительства, как и полагается ему, заседали и разговаривали, Петроградский штаб бездействовал. Было решено передать власть над Петроградом Кишкину и Пальчинскому и Рутенбергу, как его помощникам... В течение дня незначительные группы большевиков без всякого сопротивления заняли Мариинский дворец, телеграф и Государственный банк, в семь часов вечера и Петроградский штаб. Захват последнего был произведен группой человек в тридцать... До 11-ти было совершенно спокойно, лишь изредка юнкера, по своей нервности, открывали стрельбу по пустой Дворцовой площади. Примерно в полночь несколько десятков большевиков забрались во дворец через открытые и никем не охранявшиеся входы и пробрались на третий этаж, в люки которого бросили во второй этаж, где находилось Временное правительство, несколько бомб. Это произвело необычайный эффект на юнкеров, и они рассыпались, как пыль. Когда стихло, они начали подбираться и арестовывать забравшихся. Таких оказалось человек 50, которые сдали свое оружие и бомбы. Наступило успокоение. Примерно через час большинство юнкеров забрало оружие и ушло в школы, и у нас осталась одна прапорщичья инженерная школа.

В два часа утра поступило сведение, что четыреста повстанцев уже находятся в нижнем коридоре и идут наверх. Временное правительство решило оружие не применять, и повстанцы вошли, в числе до двухсот человек. Объявили Временное правительство арестованным и около половины третьего отправили в Петропавловскую крепость. Все это вышло просто до изумительного и может быть объяснено лишь невероятной халатностью и полным отсутствием сопротивления" ("Красн. арх.", т. 23 (1927), с. 158).

Подобную же картину мирного заключительного "штурма" с задних дверей находим в упомянутых выше записках поручика А. Синегуба, адъютанта школы прапорщиков инженерных войск ("Архив русской революции", кн. IV (1922), с. 179-182).

Наконец, следует привести запись П. И. Пальчинского, бывшего товарища министра торговли и промышленности при Временном правительстве; 25 октября он был помощником последнего петроградского генерал-губернатора Кишкина. Запись - короткими отрывочными фразами или отдельными словами - была, по-видимому, сделана вскоре после ареста министров: "...Нет продовольствия. Нет плана. Отсутствие даже плана дворца. Растерянность и вялость офицеров и отсутствие настроения у юнкеров, о которых не было достаточно забот..." "Арест Чудновского (член ВРК, пришедший для переговоров с юнкерами), освобожден по требованию юнкеров. Уход юнкеров..." Оставшиеся (школа инженерных прапорщиков) "не уходят, но волнуются, мнутся и почти ничего не делают... Прорыв по разным лестницам". "Разоружение прапорщиками группы человек 50, прорвавшихся по Эрмитажному ходу. Сдача без сопротивления. Павловцы внизу. Все двери открыты... Вновь прибывшие теряются и отдают оружие мне одному. Сообщение Ананьева (подполковник Ананьев, начальник обороны) о переговорах. Опять Чудновский... Занятие низа. Защита лестницы и коридора. Достаточно наличного числа для зашиты, но при офицерах и организации. Слишком поздно. Нет офицеров, духа и провизии... Делегации из города... Каждые полчаса возвращение и уход. Решимость остаться до конца, не сдаваясь. Отвержение ультиматумов. Антонов и Чудновский. Прорыв наверх. Решение не стрелять. Выход к наступающим. Антонов теперь за руководителя. Арест Антоновым и Чудновским меня... Вывод... Марш. Мост - крепость" ("Красн. арх.", т. 56 (1933), с. 137-138).

Сведения о ничтожности потерь "воюющих сторон" подтверждаются и с другой стороны. В разговоре 26 октября по прямому проводу председателя "Центробалта" Дыбенко с комиссаром "Центробалта" Ховриным (который с балтийскими матросами "штурмовал" Зимний дворец) Дыбенко спрашивает: "Скажи, сколько убитых и раненых у дворца?" Ховрин: "Убито 5 матросов и 1 солдат. Раненых много". Дыбенко: "Сколько с другой стороны?" Ховрин: "Никого" ("Окт. восст.", с. 666).

Наконец, сам Ленин на собрании членов полковых комитетов петроградского гарнизона 29 октября заявил:

"Мы взяли власть почти без кровопролития. Если были жертвы, то только с нашей стороны".

Если без кровопролития, значит, без сопротивления и без сражений, ибо при сражениях, как известно, кровопролитие неизбежно.

Послушаем, что рассказывает об этом "штурме" председатель ВРК Подвойский, командовавший большевистскими войсками 25 октября:

"Уже утром 25-го, при наступлении к дворцу, всех красногвардейцев и солдат влек вперед штурм Зимнего дворца и пленение Временного правительства. Цепи нервничали. Руководителям восстания приходилось десятки раз бывать на позициях и в каждой цепи доказывать, что задержка происходит потому, что в самом наступлении необходимо организовываться, накапливая силы, группируя их и перераспределяя".