Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)

И после этого размышления она продолжила проверять других пациентов.

– Уже заполночь!
– думал он.
– Какого рожна она пытается доказать?

Молодой человек шел по темному коридору твердыми и длинными шагами, ясно свидетельствующими о его физическом выздоровлении, но также и его нервозности. Он оставил позади палаты и операционные и шел в проход, который вел к общежитиям персонала. Он хорошо знал, куда направляется, потому что в предыдущие месяцы он приходил тем же путем несколько раз поздними вечерними часами. Он брел к ее комнате, прислонялся лбом к деревянной двери ее спальни и представлял, как следует ритму биению ее сердца, пока она спит. Он привык оставаться в безмолвии бесконечный момент, ощущая чувствами души ее сущность, ее тепло, ее вкус и звук ее дыхания.

Все же, этим вечером его экспедиция была не столь же приятна, как раньше. С каждым новым шагом температура его тела повышалась, а его разум бередили неясные мысли. Временами Терренс Грандчестер ненавидел себя. Его дурной характер, его неуверенность, замаскированная под высокомерие, неизлеченные внутренние раны, его враждебность и страстное средце всегда доставляли ему много хлопот, и даже при том, что его работа заключалась в том, чтобы управлять и симулировать эмоции, всякий раз, когда дело касалось Кендис Уайт, его самообладание испарялось, и его чувства хаотически овладевали его действиями.

И он был там, слоняющийся кругами по коридору, который вел в комнату Кенди, нетерпеливо поглядывая на настенные часы, и сверля взглядом оконные стекла, не появился ли вдалеке автомобиль.

– Что я здесь делаю?
– говорил он себе, когда его разумная часть пыталась выбраться на поверхность.
– Я что, имею право вмешиваться в ее личную жизнь? Кто я для нее? Просто друг. Кто-то, кого она любила однажды, но позже покинувший ее, чтобы дать обещание жениться другой женщине. Что я значу для нее теперь? Возможно только память о некотором моменте ее прошлого, которое она не хочет вспоминать. Тогда, как смею я быть здесь, ожидая здесь, как обманутый муж?
– но секунду спустя, как его воинственная часть возразила: - А как насчет ее взглядов? Как насчет всех тех моментов за эти месяцы, когда я держал ее руку, и она ее не убирала? А цветок в вазе каждый день, закаты, которые мы делили в саду, ее озабоченность моими отношениями с матерью и тысяча подробностей, которые заставили расцвести мои надежды? Нет! Ей не отвертеться от тех запутанных знаков, которые она посылает мне! Она обязана мне объяснить!

И так он продолжал ходить кругами, споря с собой, должен ли он остаться или уйти, и терзаясь болезненными предположениями о том, что в это время могли делать Кенди и Ив.

Внезапный порыв пронесся сквозь ночь, предвещая неизбежный дождь. Машина остановилась прямо перед общежитиями персонала. Как только шум двигателя затих, новое неприятное молчание воцарилось меж молодым доктором и блондинкой. Они оба знали, что настало время для их последнего прощания, и ни один из них понятия не имел, как выйти из болезненной ситуации. Не говоря ни слова, Ив открыл дверцу водительского места, вышел из автомобиля и обошел его, чтобы открыть дверь Кенди. Девушка приняла руку, которую он предложил ей, но как только она оказалась снаружи и попыталась высвободить свою руку из руки молодого человека, она поняла, что он не отпускал ее.

– Ты бы могла пересматривать свое решение?
– спросил он в последней попытке, искренне заглядывая в зеленые омуты молодой женщины.

– Пожалуйста, Ив. Мы уже это обсудили, - смущенно ответила она.

– Я понимаю. Извини, - с горечью прошептал он.
– Я увижу тебя перед отъездом?

– Не думаю, - отвечала она, а ее глаза были прикованы к мостовой.
– Я буду работать в операционной два дня, и полагаю, ты будешь собираться. Верно?

– Да, верно. Я могу лишь зайти попрощаться со своими пациентами и вручить отчет, но я предполагаю, что ты будешь занята, - печально намекнул он, все еще не желая отпускать руку молодой женщины.
– Так что... я полагаю, что это...

– Да.

– Кенди... хочешь?..
– он колебался, поскольку его сердце разрывалось между бескорыстной любовью к девушке и владеющей страстью, - хочешь, я поговорю с Грандчестером как мужчина с мужчиной? Возможно, я позволю ему узнать...

– Нет, пожалуйста!
– перебила она, встревоженная.
– Если есть что-то, что нужно сказать, это только между Терри и мной... Возможно, в конце концов, он просто уедет, как и ты, и я буду продолжать жить своей жизнью, как всегда делала, - сказала она, высвобождая, наконец, руку из сильной хватки молодого человека.

Девушка подняла подол юбки, поворачиваясь спиной и удаляясь, но через несколько шагов, она остановилась и вернулась к молодому человеку.

– Друг мой, - произнесла она трогательно, - мне действительно жаль, что я причинила тебе такую боль. Мне бы хотелось, чтобы у нас все было по-другому, Ив... Ты сможешь когда-нибудь простить меня за все, что я тебе сделала?

– Нечего прощать, Кенди, - ответил он искренне.
– Вини только судьбу или удачу, или эту бессмысленную войну... Я знаю, ты никогда не хотела причинить мне боль.

Кенди вздохнула, не находя слов.

– Прощай, мой друг, и, пожалуйста, береги себя на фронте, - сказала она, подавая руку.

Молодой человек взял тонкую женскую ручку, наклонившись туловищем к девушке и запечатлел глубокий поцелуй на ее пальцах в перчатке, который задержался на несколько секунд, как последний украденный контакт с женщиной, которая никогда не будет принадлежать ему. Лишь секунду спустя его губы отделились от руки Кенди, а несколько капель дождя упали моросящим дождем.

– До свидания, Кенди. Я буду молиться о твоем счастье, - сказал он, выпуская девушку и провожая ее глазами, пока она не исчезла за задней дверью больницы. Он мог не увидеть ее снова в течение долгих лет.

Капли дождя начали падать настойчивее, а Ив оставался под теплым летним ливнем, позволяя ему смыть его боль. Через некоторое время, он, наконец, пошевелился и сел в автомобиль, который исчез под нарастающим дождем.

Как только она попала внутрь старого здания, молодая женщина поняла, что еще раз кто-то дорогой для нее уходит из ее жизни. Она не была влюблена в Ива, но терять друга было ужасно больно. Она не могла не пролить слезу, которую поспешила вытереть вышитым носовым платком, хранившимся внутри перчатки. Снаружи все усиливался проливной дождь.

Пара переливающихся синих глаз с отчаянием наблюдала за печальной сценой прощания Ива и Кенди. Но на расстоянии, не зная слов, которые были сказаны, и с рассудком, затуманенным ревностью, молодой человек в коридоре, расценил ее по-своему. Сердце Терри, сгорающее в пламени, считало минуты, пока Ив держал руку Кенди, воображая нежности, которые он мог говорить ей, и думая, что каждый раз, когда молодая женщина склоняет голову, то это потому, что она поглощена комплиментами молодого врача. Затем она отделилась, отойдя на несколько метров, только чтобы вернуться к мужчине, стоящему рядом с автомобилем. И когда он склонился к ней, голубая кровь Терри достигла точки кипения, не имея смелости быть свидетелем, как кто-то другой, а не он сам, целовал женщину его жизни. Он отвернулся от окна, а по его щеке покатилась слеза. Он не видел, как Ив просто поцеловал руку Кенди, и после этого она просто побежала в больницу.

Кенди медленно поднималась по лестнице, в ее ногах была тяжесть, как и на сердце. Она могла лишь думать о том, чтобы добраться до своей комнаты, чтобы освободиться от тисков корсета, принять холодный душ и прыгнуть в свою кровать, чтобы найти во сне облегчение своим горестям. Однако, она поняла, что ее желанный отдых будет невозможен, как только она с удивлением обнаружила фигуру Терри, стоящую в коридоре и ожидающую ее.

Молодой человек, испытавший все страсти истерзанного сердца за одну ночь, потерял последние остатки разума, когда, наконец, увидел прекрасную тюремщицу своей души, идущую к нему. Он пробежался глазами по красиво очерченному силуэту, обернутому в зеленый шелк платья с прямой юбкой и коротким шлейфом. Его уши ощущали мягкий шум ее накрахмаленной нижней юбки с каждым шагом, который она делала к нему, и когда она приблизилась, он заметил смелый вырез, подчеркнутый драпировкой ленты темно- зеленого шелка, что открывал просвет двух нежных сливочных плеч и соблазнительной груди, которые заставили его пульс забиться быстрее. Внутри Терри проклял портного за игру с его мужскими тревогами в момент, когда последнее, что он хотел, это растаять перед женщиной, которая приговорила его ночь.