Стоп-кадр из забытого фильма

– Давай, не бойся. Не съем же я тебя. Просто хочу кое-что посмотреть, - успокоила его Радыма и похлопала ладонью по столу перед собой.

– Правую или левую?
– со вздохом согласился Рома.

– Без разницы, - хмыкнула женщина и внимательно всмотрелась в раскрытую ладонь его правой руки.

А через пять минут Роман стоял в коридоре за закрывшейся за его спиной дверью и не мог понять, что же так рассмешило Радыму. Она ведь ничего не объяснила, только тихо посмеивалась, довольно цокала языком и качала головой. Плохо это или хорошо?

– Надеюсь, что всё-таки хорошо, - выдохнул он и нажал на кнопку вызова лифта.

Лифт шумел где-то сверху, вот только створки кабинки раскрылись почти сразу и Роман замер. Наверное, стоило хотя бы поздороваться, но выдавить из себя приветствие оказалось слишком сложно.

– Извини меня, - если сказать "привет" было трудно, извинения сами сорвались с языка.

– Спасибо... за цветы, - кажется, Марина попыталась улыбнуться, а потом просто отошла к задней стенки лифта, давая понять, что не против ехать с ним в одной кабинке.

"И не важно, что ты до сих пор безумно желаешь эту женщину, а крошечный лифт не самое интимное место, чтобы что-то начинать", - мысленно пробормотал Роман, коротко выдохнул, как перед прыжком в воду и шагнул в лифт.

"Почему они так любят молчать? И вообще, что здесь делал Роман, тем более с чехлом от делового костюма? Не в химчистку же он его привёз?" - глупо, но это оказались первые мысли, пришедшие в голову Рине. Она заставила себя не думать об этом, а просто сделала короткий шаг назад и попыталась улыбнуться. Внезапно захотелось высказать этому чёртову мужику всё, что она о нём думает.

Он ведь высказал.

Позвонил ей среди ночи и нес какой-то пьяный бред, который, если честно, Марина сейчас уже плохо помнила, да и тогда слабо поняла, Роман всё время прыгал с мысли на мысль. Но точно знала, его слова обидели и даже сегодняшние цветы совсем не порадовали. Может, только карточка в них. Единственное "Извини" от Романа значило больше, чем, если бы он дарил букет, стоя на коленях и раскаиваясь во всех своих грехах. Марина подозревала, что он и сам, скорее всего, не помнит, какими словами кидался. И нет. Не то чтобы там было что-то неприличное. Роман говорил жестоко и... правду. А она понимала, что он прав и злилась.

На себя.

За то, что никак не может отпустить прошлое и начать доверять ему. Ведь это почти получилось. Не поспеши он тогда со своими вопросами и через пару дней, возможно...

Да и как она жила эти восемь дней?

Не жила. Существовала бледной тенью.

На автомате просыпалась, шла на работу, принимала пищу и каждый день ждала звонка от Романа, хотя и знала, что этот нахальный мужчина себе на уме.

А ещё не понимала, почему тогда просто сидела, смотрела, как он убирает посуду со стола, ещё раз извиняется и уходит. И зачем отдала ему его пиджаки? Ведь это было, куда красноречивей тех слов, которые она так и не сказала.

"Не оправдывайся", - все эти дни звучало в ушах. Это сейчас, Рина понимала, что именно оправдываться и собиралась. Тогда же, это могло прозвучать как сильные аргументы в её пользу. Или хотя бы дать Марине отсрочку, чтобы собраться с духом и силами. Вспоминать события восьмилетней давности было больно, обидно и страшно.

Почти так же страшно, как стоять сейчас в крошечной кабинке и стараться не смотреть в глаза Роману, который с тех пор как закрылись створки лифта, кажется, даже не моргал.

С другой стороны, сколько они уже проехали? Этажа два? Значит, ей осталось совсем чуть-чуть, а потом можно будет вздохнуть полной грудью больше не чувствуя себя беззащитным олененком загнанным в клетку с голодным тигром. А глаза Романа отлично выдавали его желания.

Марина судорожно сглотнула, а в следующий момент сама вцепилась в руку Исаева - лифт дернулся, моргнул освещением, которое тут же погасло и, похоже, что застрял между этажами...

– Мы...

– Застряли, - почему-то с усмешкой закончил за неё Роман и... начал смеяться. Марина испуганно отдёрнула руку и забилась в дальний угол, теперь сама неотрывно смотря на совершенно непонятного ей мужчину. Правда, что можно было разглядеть в кромешной темноте? Привыкшие к свету глаза не различали даже силуэта Ромы.

– Уж извини, Рин, вот за это, я извиняться отказываюсь, - давясь смешками, заявил Исаев, и его настроение постепенно передалось и Марине. Она осторожно улыбнулась, а потом тоже рассмеялась. Ситуация и вправду казалась дурацкой, так что не посмеяться над собой было бы грешно.

– Неожиданно, правда?
– отсмеявшись, спросил Роман. Она коротко кивнула, а, поняв бессмысленность этого движения в темноте, поругала себя за внезапно прорезавшуюся глупость.

– Неожиданно, - задумчиво повторила она.

– Марин, слушай, раз уж мы... попали в такую ситуацию и... неизвестно, сколько придется тут сидеть... в общем, я хочу ещё раз извиниться за своё поведение. Просто я, действительно, в первый раз захотел чего-то большего, а ты... Извини, снова несу бред, - скороговоркой проговорил Исаев и притих.

– Ром, я понимаю, - растерянность Романа немного успокоила, а значит, она могла вылезти из своего угла и, возможно, наконец, сделать шаг вперед, как в своей жизни, так и в доверии к мужчинам. Хотя бы этому.

– Ты как раз ни в чём не виноват. Это всё я и...
– Марина зажмурилась, глубоко вздохнула и резко выдохнула. Может, если она всё расскажет, сможет, в конце концов, отпустить прошлое и попробует пожить по-настоящему? Стоило рискнуть, чтобы понять, что же такое эта самая Жизнь.

Глава 13

Восемь лет назад...

Марина стояла перед зеркалом с задранным свитером и с интересом рассматривала свой пока ещё плоский живот.

Вот чего-чего, а беременеть на четвертом курсе института она не собиралась, хотя и Даниил был неплохой партией. Богатый сынок богатых влиятельных родителей, которым она вертела как хотела. А, учитывая срок, то скоро у него не будет другого выбора, кроме как женится на ней, чтобы не портить честь и положение семьи в обществе. Уж что, а устроить громкий скандал она сможет. Да и вряд ли самому Даньке захочется мараться в этой грязи. В общем, уверенное будущее у неё в кармане, и значит надо подумать, говорить ему сегодня или всё же подождать пару недель, чтобы уже нельзя было сделать аборт, если Данька всё-таки настоит.