Страдание
Шрифт:
Я снова попыталась повернуться, и в этот раз он подвинулся, так что у меня получилось:
— Ты не стал бы рисковать этим ради отца Мики?
— Я мог бы, но он уже не поддается такому способу лечения. Сейчас ни один вампир не сможет очистить его кровь. Болезнь слишком сильно распространилась по организму. — Он перешел на другую сторону и снова начал терпеливо возиться с моими волосами.
Я хотела сказать ему, чтобы он прекратил, но тут у меня возникла другая мысль:
— Эдуард упомянул, что СМИ назвали это зомби-апокалипсисом, и даже показали сюжет по национальному телевидению.
— Oui, — подтвердил он, наматывая локон на палец
— Нам придется пробиваться через репортеров, чтобы добраться до отеля? Ты поэтому возишься с моей шевелюрой?
— Полиция их сдерживает от имени семьи Мики. — Он положил локон поверх остальных волос и начал разбираться с проблемной зоной на затылке, с которой почти у всех кудрявых людей проблемы.
— Я думала, нам придется говорить с прессой.
— Ходили кое-какие разговоры по поводу завтрашней конференции, но сегодня ее не будет.
— Тогда почему ты так усердно возишься с моими волосами?
Он замешкался, а потом продолжил разбирать завитки у меня на затылке, чтобы вся масса кудрей лежала как надо.
— Так мне не приходиться думать куда девать руки, пока я размышляю.
— Так ты нервничаешь?
— Oui, — тихо ответил он.
Я ничего не смогла с собой поделать и нахмурилась:
— Ты передумал насчет предложения?
Он посмотрел на меня с удивлением на лице:
— Mon Dieu [16] , конечно нет! — Он обнял меня, а затем отстранился, удерживая руки на моих плечах, так что мы могли видеть лица друг друга. — Ma petite, ты сделала меня самым счастливым мужчиной, ответив «да». Никогда не сомневайся, что я в восторге от нашей помолвки и в предвкушении от более официальной ее реализации.
16
Mon Dieu – Боже упаси, Боже мой…. (с франц.).
Я еще сильнее нахмурилась:
— Официальной? Зачем Официальной?
— Затем что я правитель вампиров Америки, и вроде как не могу обручиться по-тихому.
— А это что еще значит?
— Это значит, что как только ты, Мика и любой, кого мы решим включить в список помолвленных определятся, кто за кого пойдет, мы объявим о нашем решении, каким бы оно ни было.
— Хорошо, это звучит вполне сносно, так почему ты нервничаешь?
— Так, пустяки, — отмахнулся он и отступил на шаг, проводя руками по кружеву своей рубашки на жемчужных пуговицах. На самом деле кружево проходило по обоим сторонам от пуговиц вплоть до воротника, который был расстегнут и выправлен поверх черного бархатного пиджака, длиной ровно до талии. Последний раз, когда я видела на нем эту рубашку, воротник был застегнут до предела и стоял высоко, так что мягкие, вышитые белые на белом кружева обрамляли край его подбородка. Он расстегивал воротник только когда его день подходил к концу или находился в приватной обстановке.
— Ты в порядке? — спросила я.
Он издал резкий, раздраженный звук:
— Мне уже больше шести сотен лет; можно было бы подумать, что я должен перерасти такие глупости.
— Какие глупости?
— Нам надо забрать наших юношей и удалиться в отель, но мне сказали, что наш chat со своей семьей.
Chat с французского переводилось как «кот», а значит, он говорил про Мику. Натаниэля он называл minet — котенок, или киска с французского.
— Так пойдем, проведаем
его отца. Это будет не просто, но…Он покачал головой:
— Не печальная участь его отца так тревожит меня.
— А что тогда?
— Знакомство с семьей Мики будет проблематично.
— Он тебя не представил?
— Я пришел сразу к тебе, так что у него не было времени представить меня.
— Тогда ничего не понимаю.
Он вздохнул:
— Я веду себя как девчонка, да?
— Если ты про то, что ты меня окончательно запутал, то да.
— Я хочу поприветствовать Мику, утешить его, но не уверен, что он захочет, чтобы я делал это на глазах у его родных. Я вампир и мужчина. Мне сказали, что они очень религиозны.
Я улыбнулась:
— Некоторые, но его родители нормально отнесутся в части насчет парень-с-парнем. — Я объяснила ему внутреннюю политику родителей Мики.
К тому времени, как я закончила, Жан-Клод уже смеялся:
— Мика терзался из-за того, что подумает его семья о нем и Натаниэле, а все это время у них был собственный m'enage-`a-trois. Это слишком идеально.
Я кивнула, улыбаясь:
— Они не парятся по поводу того, что он оборотень, так что, думаю, к вампирам тоже отнесутся нормально.
— Так они приняли вас обоих и Натаниэля к своему семейному очагу?
— Все прошло очень хорошо, — сказала я.
— Но m'enage-`a-trois куда приемлемее наших более расширенных отношений.
У меня, наконец, появилась догадка, почему он был как на иголках:
— Ты беспокоишься о том, как тебя представит Мика своей семье?
Он изобразил это изящное галльское пожатие плечами, что значило все и ничего.
Я подошла к нему и обернула руки вокруг его талии, а он положил руки мне на плечи. Я посмотрела на него и улыбнулась:
— Думаю, то, что ты волнуешься о Мике и его семье, одна из самых милых вещей, что я от тебя слышала.
— Это не мило, ma petite, это смешно. Единственный мужчина, которого он любит, это Натаниэль, и я это знаю.
— Но и ты его любишь не так как Ашера.
— Это правда, но Ашера теперь уже не с нами.
— Вообще-то, я пообещала Деву, что поговорю с тобой о нем.
— А что там с Ашером и нашим красавцем Дьяволом?
— Дев скучает по нему.
— Многие из нас скучают по нему, ma petite, — сказал он, и едва заметная интонация в его голосе дала мне понять как много в этих «нас» было от него.
— Ты говорил с ним недавно?
— Да.
Я изучала его прекрасное, нечитаемое лицо. Он скрывал от меня все, что чувствовал и думал, а значит либо не хотел этим делиться, либо я из-за этого расстроюсь. И, кажется, у меня была одна догадка.
— Ашер рассказал тебе о своем новом мужчине?
Жан-Клод напрягся и замер, став таким неподвижным, как людям не свойственно. Змеи могут так замереть, застыть или вытянуться, прикинувшись веткой, ожидая пока минует опасность или пока добыча подберется чуть ближе.
— Я так понимаю молчание — знак согласия.
— Он упомянул о своем новом кавалере, — сказал Жан-Клод пустым и нейтральным, на какой только был способен голосом. Раньше я думала, что ему плевать, но теперь знала, что иногда самый нейтральный тон значил, что он чертовски нервничал.
— Дев хотел позвонить Ашеру, пока я приводила себя в порядок.
— Да? — опять его голос был чересчур нейтральным.
— Угу. — Я сжала руки на его талии. — Дев хотел уточнить, сколько из всех гадостей, что наговорил ему Ашер было правдой и сколько из них только чтобы насолить нашему Дьяволу.