Страх и отвращение предвыборной гонки – 72
Шрифт:
Вот Макговерн как раз собрал фантастическую организацию, но вплоть до отправления в Висконсин он не пытался подступиться к той силе, которая, казалось, сама текла к Уоллесу. Он подумывал об этом во время предвыборной кампании в Нью-Гэмпшире, но, только побив Маски на двух участках консервативных «синих воротничков» в центре Манчестера, убедился в том, что можно создать совершенно неожиданную коалицию: странное сочетание антивоенных фриков и рабочих, фермеров и кинозвезд наряду с городскими чернокожими, сельскими латиносами, «голосом молодежи»… Коалиция, которая могла бы избрать почти любого.
Маски облажался во Флориде, позволив себе затесаться в толпу на правом фланге — с Уоллесом, Джексоном и Хамфри, — и финишировал безнадежно четвертым позади всех
Еще одной жертвой на тот момент стал Линдси. Руководители его кампании в Висконсине обнаружили в плане фатальную ошибку: никто не потрудился, как только Маски отошел от центра, обнародовать имя кандидата, который мог бы теперь расположиться на территории левых. Тому, кто обратил на это внимание, по-видимому, было сказано, что Макговерн не будет определяющим фактором на более поздних стадиях гонки. После двух подряд поражений в Нью-Гэмпшире и Флориде у него закончатся деньги, и он потащится на ближайшую живодерню… Или, если это не удастся, отправится доживать свой век на какую-нибудь продаваемую по дешевке ферму для старых либералов, начисто лишенных харизмы.
Но что-то пошло не так, и, когда Линдси прибыл в Висконсин, чтобы захватить ту самую территорию левых, которая, как он знал, по плану должна была ждать его, он обнаружил, что место уже занято, опечатано и хорошо охраняется по периметру легионом фанатиков с холодными глазами, нанятых Джорджем Макговерном [97] .
Джин Покорни, 25-летний организатор кампании Макговерна в Висконсине, опутал своими сетями весь штат. Он работал с весны 1971-го, разработав план, удивительно похожий на тот, что был у Линдси. Но не совсем такой же. Главное отличие было очевидно, но с первого взгляда становилось ясно, что обе схемы основаны на одной и той же идее: Маски накроется еще на ранней стадии, потому что центр не просто беззащитен, а, вероятно, вообще отсутствует… И после этого демократическая гонка сведется к гражданской войне — ожесточенной битве не на жизнь, а на смерть между «старой гвардией» справа и «бандой молодых чужаков» слева.
97
Позже тем летом Том Морган, пресс-секретарь Линдси, приехал в Колорадо, и мы провели несколько дней, ловя угрей на реке Роринг Форк. «Мы все восхищались тем, что ты написал о плане Линдси, — сказал он мне. — Но кое-чего ты не знал. Не было никакого плана Линдси. Не было даже никакой стратегии Линдси. Нас просто с самого начала несло по течению».
Графы с именами в плане Линдси были по-прежнему пусты, но рабочая версия строилась на том, что в Калифорнии все сведется к Маски, представляющему правых, и Линдси, представляющему левых.
Схема Покорни была разработана примерно на год раньше плана Линдси, и все графы там были заполнены — на всем пути до Калифорнии, где в последних двух графах значились имена Макговерна и Хамфри. Еще одно различие между планами заключалось в том, что схема Линдси не была подписана, а у Покорни в нижнем правом углу имелись подписи: разработчики — Харт, Манкевич и Макговерн.
Даже спонсоры Линдси увидели в Висконсине зловещее предзнаменование. К тому времени, когда он прибыл туда, слева уже не осталось свободного места. С самого начала стратегия Линдси строилась на предположении, что у Маски, по крайней мере, найдутся силы, чтобы вышибить из гонки Макговерна, прежде чем он откажется от центра. На бумаге все это вполне имело смысл, но 1972-й стал не лучшим годом для планов, расписанных на бумаге, и впечатляющая победа Макговерна в Висконсине оказалась «шоком» и «потрясением»
для очень многих людей, которые должны были бы лучше понимать ситуацию.Висконсин стал для Макговерна местом, где он нашел рабочую модель для коалиции, превратившей оставшуюся часть кампании на предварительных выборах в скоростной спуск с горы. Висконсин устранил все препятствия, кроме трупа Хьюберта Хамфри, который боролся, как бешеный скунс, на всем пути до самого конца, напичканный лучшими стимуляторами, которыми могли снабдить его врачи Джорджа Мини, принимая наличные и заказы каждую полночь от «чистильщика» Мини Аль Баркана. Хамфри жестоко нападал на Макговерна день за днем — по каждому вопросу, который только могли придумать для него наиумнейшие профсоюзные головы…
Это была отвратительная лебединая песня Хьюберта. Он подписывал долговые расписки профсоюзам больше 20 лет, и, должно быть, это стало для него ужасным потрясением, когда Мини потребовал уплатить по ним по всем одновременно.
Но как? Джордж Мини, 77-летний квотербек движения «Остановите Макговерна!», как говорят, страдает от разжижения мозга. Он полностью парализован. Его приспешники держат его в одиночестве с тех пор, как пять дней назад он прибыл во Флориду с изрядным запасом страха. Он прибыл из вашингтонской штаб-квартиры АФТ-КПП на поезде, но его пришлось снять с него где-то рядом с Форт-Лодердейлом и быстренько отвезти в шикарный мотель, где его состояние за выходные стремительно ухудшилось, и, наконец, в вечер понедельника с ним случился удар, когда он смотрел по телевизору съезд Демократической партии.
Эта история до сих пор окутана тайной, несмотря на все усилия 5000 высококлассных журналистов, приехавших сюда, чтобы запечатлеть последний выход Мини, узнать хоть что-то. Но, если верить богатому профсоюзному боссу, который сказал, что был свидетелем этого события, старик распался на части, когда его детище, Хьюберт Хамфри, проиграл решающий «вызов в Калифорнии».
Он бушевал, глядя в телевизор, в течение восьми минут, не переводя дыхание, а потом вдруг его лицо сделалось красней свеклы, а голова распухла вдвое против нормального размера. Через несколько секунд — пока его приспешники взирали на него в немом ужасе — Мини проглотил свой язык, выкатился из кресла как бревно и выполз через зеркальное стекло окна.
Столкновения со «старой гвардией» редко случаются на публике. Разговоры ведутся по телефону, разрабатываются планы, людей заставляют что-то предпринять, и все это делается тихо. Калифорния стала классикой. Никогда в американской политике не будет подобного случая столь откровенного захвата власти — просто власти, никаких принципов, прямой оппортунизм. Я не осознавал этого. Я думал, что это сугубо оборонительный шаг, предпринятый, чтобы защитить себя от нападения. Мы были наивны. Мне никогда не приходило в голову, что кто-то может оспорить Калифорнию, вплоть до последних 36 часов перед началом заседания мандатной комиссии. Но, увидев, насколько свирепо они атакуют, мы действительно испугались.
То, что произошло в Майами, слишком серьезно, чтобы можно было проявить снисходительность, как этой порой случается в гонзо-журналистике. Вопросы решались, как обычно, по телефонам с секретными номерами или за закрытыми дверями на другом конце длинных коридоров отеля, перекрытых угрюмыми охранниками. В Майами было два важных момента — две потенциально чрезвычайные ситуации, которые могли бы изменить исход событий, и обе они рассматривались строго конфиденциально.
Единственный реальный вопрос в Майами, будет или не будет Макговерн лишен более чем половины из 271 делегата, полученного им в результате предварительных выборов в Калифорнии, должен был рассматриваться в вечер понедельника. Если бы движению ККМ («Кто угодно, кроме Макговерна») удалось отобрать у него 151 делегата, Макговерн был бы, вероятно, остановлен, потому что без них у него было бы на 10–50 голосов меньше, чем 1509 необходимых, чтобы отдать ему выдвижение в первом же туре. Но если Макговерн смог бы удержать всех своих калифорнийских делегатов, все было бы кончено.