Страх перед страхом

Тоненькая брюнетка (моложе ее, да еще намного) стояла у окна и ждала – явно ждала ее появления. В ее позе не было ничего вызывающего, но она держалась с таким ледяным напряжением, что Татьяна сразу разозлилась: «Изображает из себя королеву, сука!» Вот теперь она уже не слышала своего голоса со стороны, и радовалась этому – уж очень было похоже на кошмарный сон.

– Здравствуйте, – раздельно произнесла Татьяна. – Гость в дом – бог в дом.

Та дернулась, но все-таки выдавила ответное приветствие. Татьяна поджала губы и подозвала мужа. Тот нерешительно приблизился и остановился на пороге кухни.

– Алеша, познакомь меня с девушкой, – приказала Татьяна.

Тот покорно представил ей эту молодую женщину.

– Значит, Екатерина, – повторила за ним Татьяна. – Будем знакомы. Вы работаете вместе?

– Нет. – Та едва разжала узкие, блестящие от бледной помады губы.

– Ну что же вы стоите? – наигранно удивилась Татьяна. – Присели бы, я поставлю чай. Или хотите кофе?

Алексей нерешительно попросил ее ничего не делать – они-де не голодны и чаю не хотят. Он сразу начал вести себя, как будто зашел в гости, и это ее бесило. Екатерина молчала. Тогда женщина подошла к плите и зажгла газ. Опустила на конфорку чайник – с излишним грохотом, пожалуй. Алексей снова повторил:

– Таня, мы ничего не будем.

– Я вас задерживаю? – холодно осведомилась Татьяна. Она с досадой ощутила, что опять перестает владеть голосом – проскальзывали неприятные ей самой визгливые нотки. – Извините, но я голодная. Только что с работы.

– Таня, я сейчас соберу вещи и мы уйдем, – пообещал Алексей.

Она не видела, сделал ли он своей подруге какие-то знаки, но та моментально оторвалась от подоконника и прошла к двери, обдав по пути Татьяну сладким запахом духов. Та быстро выключила газ и прошла за ними в спальню.

Шкаф был раскрыт, все вещи Алексея валялись на постели. И Екатерина быстро, с какой-то птичьей ловкостью набивала одеждой вместительную сумку. Вторая сумка, уже полная, стояла у двери. Татьяна чуть не споткнулась об нее, когда входила.

– Твоя зимняя куртка на антресолях, – отрывисто произнесла она, обращаясь только к мужу.

Тот виновато ответил:

– Я заберу ее потом.

– Потом? Может, никакого потом не будет. – Татьяна не отрывала взгляда от рук незваной гостьи – та удивительно ловко и профессионально складывала одежду. Ее осенила догадка: – Вы случайно не продавщица?

Ты выпрямилась и безбоязненно встретила ее взгляд. Глаза у молодой женщины были какие-то странные, или их делало такими внутреннее напряжение, – они казались похожими на два тусклых, серых камушка. Эти глаза были лишены всякого блеска и живой выразительности.

– Да, я продавщица, – с вызовом ответила она. – А в чем дело?

– Ни в чем, – бросила Татьяна. – Продолжайте, я ведь задерживаю вас.

Та опустила голову и снова принялась складывать вещи. Теперь она взялась за свитера – вязаные рукава так и мелькали у нее между пальцев, измятые вещи, как по волшебству, приобретали аккуратный, товарный вид.

– Интересно, сколько вы зарабатываете? – как бы про себя спросила Татьяна.

Алексей возмутился:

– Какое это имеет значение?

– Ты-то получаешь неплохо, – бросила ему женщина. – Нашел, значит, удобный момент, чтобы уйти. Алиментов платить не нужно, дочери у тебя больше нет… Все доходы останутся при вас, превосходно устроитесь. Кстати, об алиментах! Она же была совершеннолетняя, почему ты не ушел раньше?

Алексей как-то странно мотнул головой и быстро вышел. Татьяна обернулась и крикнула ему вслед:

– Не забудь свои документы! Они в стенке, в нижнем ящике!

Екатерина неожиданно подала голос – впервые по собственной инициативе. Она спокойно и жестко произнесла:

– Вы с ним обращаетесь, как с собакой.

– Заткнись, – уже без церемоний бросила ей Татьяна. – Не твое дело.

– Ладно, мне вы можете хамить, – с прежним спокойствием сказала та. – У меня уж такое положение – я ничего другого от вас не заслужила. Но почему вы так дергаете Алексея?

– Вы с ним все еще не перешли на «ты»? – язвительно переспросила Татьяна. – Знаете что, милая? Поживите с ним с мое – и позовите как-нибудь на чай! Я послушаю, как вы с ним будете обращаться! – Она критически осмотрела ее сухощавую, подтянутую фигуру и заметила: – Впрочем, вы его бросите еще раньше. Он что-то стал полнеть, да и хондроз донимает… Сколько вам лет? Ему сорок один.

– Мне двадцать восемь. – Екатерина бросила в сумку последний свитер – на этот раз небрежно, почти не глядя. – Но какая разница? А зарабатываю я хорошо и на шее у него сидеть не собираюсь. У меня все есть.

– Квартира, машина, дача?

– Да, почти все это есть, – ответила та, застегивая жидкую молнию, которая все время расходилась под ее твердыми белыми пальцами. – Так что вы не думайте, что я позарилась на его доходы или там на эту развалину «Ауди».

Татьяна просто не знала, что ей ответить. Подумать только, без году неделя, как сошлась с Алешей, а уже так отзывается о его машине! Что-то будет дальше? Она критически заметила:

– Вы, верно, приехали на своем шестисотом «мерсе»? Нашей развалюхи я что-то не приметила.

– У меня нет машины, и мы уедем на такси. А приехали сюда на метро. – В голосе молодой женщины уже ясно звучало нервное нетерпение. – Машину можете взять себе, мы купим другую.

– Вот за это спасибо! – усмехнулась Татьяна. – Кстати, если уж вы так откровенны, может, скажете – давно он решил от меня уйти? Я-то сегодня впервые об этом услышала!

И она узнала, что Екатерина встречается с ее мужем уже больше полутора лет. Они видятся регулярно, по будням, когда у них заканчивается работа. Встречаются у нее на квартире. Она живет с бабушкой, но у нее своя большая комната. Когда Татьяна услышала все это, у нее перехватило дыхание. Полтора года! Катастрофа стала приобретать более конкретные очертания. И более шокирующие. Это продолжалось полтора года! А она ничего не замечала!

– А мне он врал, что постоянно работает сверхурочно, – каким-то отсутствующим тоном произнесла она. – Ох, зачем он врал…

Услышав в ответ молчание, Татьяна вдруг опомнилась. Перед кем она вдруг расслабилась? Перед этой стервой с пустыми глазами, которая сейчас в душе издевается над нею? А может, еще и получает удовольствие от всего происходящего? Еще бы не получать – она же победительница, а таких, как известно, не судят! И попробовала бы она, Татьяна, ее судить – Алексей, как доблестный рыцарь, тут же вмешался бы!

– Значит, полтора года, – повторила она, стараясь не выдать своего волнения. – В таком случае очень странно, что вы не явились на похороны нашей дочери. Полтора года – срок немалый. Вы же, можно сказать, теперь моя близкая родственница. – И, поворачиваясь, чтобы уйти, она бросила через плечо: – Я бы с вами так не поступила. Кстати, родите ему ребенка. Мне казалось, что он любил дочь.

– Постойте! – вскрикнула та.

Татьяна не обернулась, хотя ей очень хотелось увидеть, какое лицо у Екатерины. Голос, во всяком случае, изменился – теперь он зазвенел, приобрел живое звучание.