Страх во тьме

Я с трудом подавил зевок. А то. Бессонная ночь давала о себе знать. Да и подустал я... Но надо собраться, нельзя открыто демонстрировать монстру свои слабости. У него и так неоспоримое преимущество в силе, скорости и живучести. А это ой как не мало!

– А вы уверенны, что этот способ подействует?
– пропищал Уэнрайт.

– Нет, особой уверенности у меня нет, - не стал темнить я.- Но на примете есть ещё пара фокусов, которые позволят нам докопаться до истины. Итак, приступим.

Я приблизился к льнущей к смущённому Колину Кристи.

– Милашка, ты уж извини, но правила одинаковы для всех.

Не успела шведка вымолвить и слова, как я легонько шлёпнул её по обнажённой лодыжке серебряной полосой.

– Ух, холодная!

– Поздравляю, - хмыкнул я.
– Ты определённо человек. Впрочем, так я и думал.

С самым зловещим выражением на физиономии я подошёл к замершим подобно мышам, учуявшим кота, обитателям замка Стиллхолл. Я поднял импровизированный снаряд, раздумывая, с кого начать. Коннор, Бенни, Эдвард Блейк, лорд Уэнрайт, замыкал шеренгу явно нервничающий Дон Рейнолдс.

– Ну что же...
– я дотронулся концом полосы до щеки Коннора. Дворецкий сам схватился за обломок старинной рамы, намереваясь отнять частицу реликвии из осквернивших её рук, моих, если кто не понял. Я погрозил Энтони пальцем:

– Э-э-э, нет, приятель, так не пойдёт! Эта штучка мне ещё пригодится. Мистер Стокман, вы готовы?

Я приложил полоску серебра к шее Бенджамена. Тот с вызовом смотрел в сторону, никак не реагируя.

– Радуйтесь, сэр, вы чисты.

Пред огромным культуристом я замешкался. Блейк огромной монолитной глыбой возвышался надо мной. Ральф и Трейси не сводили с Эдварда нацеленного оружия, готовые по моему сигналу открыть огонь. Блейк это понимал, и потому не рыпался, позволив холодному серебру войти в контакт с упрямо выдвинутым подбородком.

И для Эдварда испытание прошло успешно. Культурист даже слегка иронично улыбнулся.

– Ваша светлость, позволите?

– Ну конечно, милый.

Краем глаза я заметил, как выдержавшие эксперимент люди стали быстренько оттягиваться в сторонку. Ещё бы! Теоретически, один из двух оставшихся без проверки может оказаться оборотнем. Теоретически. Если моя затея в целом верна.

А в том, что она верна, я на самом деле не сомневался ни на йоту. Перехватив серебряную полосу обеими руками, я неуловимо быстро для посторонних глаз размахнулся и со всей дури огрел лорда Герберта Уэнрайта по голове!

Из десятка глоток вырвался удивлённо-возмущённый вопль, а затем... Резко раздалось противное шипение, и тошнотворный запах горелого мяса ударил в ноздри. В первые секунды никто ни - че - го не понял. Но стоило мне отнять обломок зеркальной рамы от головы даже не пошатнувшегося Уэнрайта, как все увидели вздувшийся на лбу Герби багровый шрам, в точности повторяющий форму серебряной полосы.

– А, дьявол!
– в ужасе взвыл Дон, проворно отскакивая подальше от лорда...

– Головку не ушиб, Герби?
– участливо осведомился я. Мой рот превратился в тонко сжатую строчку, пальцы до побеления костяшек сжимали серебряную дубинку.
– Вот ты и попался, ублюдок.

К всеобщему ужасу Герберт белозубо улыбнулся... Жуткой такой улыбочкой, и мне показалось, что зубы у лорда довольно таки внушительные и острые...

Маслянистые глазки Уэнрайта окаменели, запылав жестоким непримиримым алым огнём. Заглянув в эти страшные глаза, я почувствовал, как противная, липкая струйка пота побежала по взмокшей спине.

– А ты не дурак, - неожиданно низким голосом пророкотал Герберт Уэнрайт.
– Браво, браво... Я аплодирую тебе, МИЛЫЙ, правда... Задумка твоя, безусловно, увенчалась успехом. Ты всё правильно просчитал.

Под напряжёнными до критической массы взглядами дюжины людей и смертельными глазницами оружейных стволов Уэнрайт вёл себя весьма невозмутимо, словно это он был хозяином положения и в любой момент мог обратить ситуацию себе на пользу. Возможно, его уверенность подкреплялась не пустыми словами.

– Ах...
– трагично вздохнул лорд.
– Главный бич нашего племени - это, как не прискорбно звучит, повышенная чувствительность к проклятому серебру... Сколько хлопот и проблем создаёт этот презренный белый металл!

– СМЕРТЕЛЬНЫЙ для вашего брата металл, - процедил я, занося кусок рамы на уровне плеч.

– Не спорю, ха-ха! Единственное, что может остановить нас. Ранить. Убить. Причинить невыносимую боль. О-о-о... Вы даже не представляете, насколько мучительна и проникновенна эта боль! Но... так уж заведено и ничего с этим не поделаешь. Плюс ко всему эти крайне неудобные фазы луны!.. Если бы не мои неуёмные аппетиты, ваша скоропалительная спешка в стремлении покинуть замок, и сегодняшнее разоблачение, то послезавтра, в полнолуние, я в любом случае проявил бы своё внутреннее Я. Своё настоящее, подлинное Я. Свою суть. Суть зверя...

– Ты что, решил поплакаться нам в жилетку?
– набравшись храбрости, воинственно пискнул Мартин.

Одиноким айсбергом возвышаясь в центре холла, лорд бросил на юношу плотоядный взгляд. Глаза Герберта на мгновение вспыхнули ярче звёзд.

– Несносный, противный мальчишка... Шалун. Тобой я займусь в последнюю очередь, когда разберусь с остальными. Нам будет очень хорошо вдвоём... Обещаю.

Мартин, пошатнувшись, вцепился в рубашку Артура, ему стало плохо. Всё изменилось, чудаковатый Герби стал представлять реальную опасность. И лорд не бросал слов на ветер.

Сложив тоненькие руки на впалой груди, Уэнрайт задумчиво изрёк:

– Интересно, что вы будете теперь делать, когда все карты открыты и нет дороги назад, к отступлению? Ну, что же вы все притихли? Не стесняйтесь, дамы и господа... Вот он я, перед вами! И я не собираюсь бежать!

Лорд глумливо захихикал. Он и впрямь был хозяином положения... Ведь он не жалкий беспомощный человечек, он нечто большее. Он оборотень. Существо из страшных легенд и кошмарных снов, таящееся за внешней хилой человеческой оболочкой.

Я дёрнул щекой, искоса оглядев окружающих. Н-да, войско, прямо скажем, так себе... Стокман уже успел спрятаться за диваном, и только торчащая голова выдавала его местонахождение. Рейнолдс, трясясь мелкой дрожью, судя по всему, был готов последовать за непосредственным начальником. Кристи, каким-то чудом не упавшая в обморок, повисла на шее Колина, Мартин норовил запрыгнуть Артуру на руки, а Саша и Джессика, прижав к себе Герти, отступали к камину. У Блейка на лице застыло неподдельное детское изумление. Здоровенный двухметровый амбал напоминал растерянного ребёнка. И этот выпадает из игры...