Страх во тьме

– Я же уже говорила, что ты попадаешь в категорию счастливчиков мужского рода, к которым я не питаю негативных эмоций, - улыбнулась Трейси.
– Ты мне сильно нравишься, Алекс... Честно. Ещё в автобусе я поняла, что ты отличаешься от других, что ты не такой, как все. Не ТАКОЙ! И ради тебя я согласна на всё...

Я запихнул в рот кулак, затравленным зверем глядя на неё.

– Или я всё же настолько противна, что внушаю тебе отвращение?

– Нет, что ты! Ты мне вовсе не противна, но...

– Вот видишь?!
– обрадовалась Стюарт.
– Мы друг другу вполне нравимся, так почему бы нам не заняться КОЕ-ЧЕМ?

– Да я гораздо старше тебя!
– я искал все выходы к достойному отступлению. Мне до боли в сердце не хотелось её обижать...

– Не ври, - пожурила меня Трейси.
– Ты старше меня всего лет на десять. Мне уже исполнилось шестнадцать. Ты то и сам, в принципе, сопляк ещё. Да и тело у меня отнюдь не детское, согласись. Грудь... маловата, не спорю. Но зато всё остальное на месте.

– И я не спорю.

Голос Трейси упал до грудного проникновенного шёпота. Она стала медленно приближаться ко мне.

– Через несколько часов мы покинем замок и разъедимся в разные стороны. И больше никогда не увидим друг друга, больше никогда не встретимся... А я... я так ХОЧУ получить от ЭТОГО удовольствие и наслаждение... Я хочу узнать, каково это - заниматься сексом с мужчиной без боли и страданий, без страха и отвращения. Я хочу заняться с тобой ЛЮБОВЬЮ. Я хочу, чтобы ты показал мне, как это может быть приятно. Пока мы ещё вместе... Я прошу тебя, Алекс, возьми меня. Ну пожалуйста.

В изумрудных глазах юной студентки заблестели озерца слёз. Поражённый, я подавленно молчал. Сердце моё разрывалось от тоски и боли, пронизывающих каждое сказанное девочкой слово. А душа моя стонала от захлестнувших меня воспоминаний... Прошлое возвращалось.

– Возможно, в своей жизни я не встречу более никого, подобного тебе, и я желаю, чтобы ты запомнил меня не только, как друга, но и как женщину. А я более чем уверена, что не забуду тебя, как мужчину...

Трейси положила руки на мои обнажённые плечи и села на меня верхом. Я со скрипом стиснул подлокотники кресла. Пухлые губы горячо зашептали мне на ухо:

– Не бойся, милый. Я уже давно не девственница и ты не причинишь мне большую боль, чем ту, что я испытала два года назад... Ш-ш... Не спрашивай ни о чем, пожалуйста. Просто возьми меня, прошу.

Она жадно приникла влажными губами к моему рту, обвив руками за окаменевшую шею. Язык девочки настырно проник в мой рот, не встречая сопротивления и... Я взял её за запястья и мягко, но твёрдо оторвал от себя. Трейси с искренним недоумением смотрела на меня, её набухшие соски острыми кончиками проступали сквозь тонкую майку. Огромные глаза заполнялись обидой и гневом.

– Прости, лапочка, но я не могу, - чуть слышно прошептал я, выдержав горящий взгляд Трейси.
– Прости.

И тут началось. В смысле, я хотел сказать НАЧАЛОСЬ!

– Ты что - «голубой»?

– Нет.

– Импотент?

Как же меня распирало ответить утвердительно!

– Нет. Если бы я снял штаны, ты бы воочию в этом убедилась.

Трейси спрыгнула с моих колен и, закусив губу, убежала на середину комнаты. Я встал и на неверных ногах доковылял до окна. Шторы были раздвинуты, пропуская внутрь тусклый, робкий дневной свет. Я уткнулся мокрым лбом в холодное стекло. Снаружи был... туман. Я вздрогнул. Мне показалось, что туман внимательно разглядывает меня. В его клубящихся внутренностях, застилающих весь обзор, как будто просыпалась некая противоестественная жизнь... У меня моментом свело живот от нарастающего панического, мерзкого на вкус, страха.

– Так... в чём дело, Алекс?

Я повернулся к Трейси. В узеньких красных трусиках, чёрной майчонке, стройная, аккуратная девушка вызывала у меня смешанные противоречивые чувства. Короткие чёрные волосы стояли торчком, кулаки воинственно сжаты, в потрясающих по глубине глазах (совсем как, у НЕЁ, только цвет другой...) бурлили бьющиеся в экстазе эмоции. Стюарт не собиралась сдаваться.

– Как её зовут?

Признаюсь, Трейси удалось прижать меня к стене! Я попытался угрюмо сдвинуть брови:

– О ком это ты?

– О той стерве, которую ты, дурак, до сих пор любишь!
– с неожиданной ненавистью выкрикнула Трейси.
– Я тебя спрашиваю, как звать эту суку?!

– Не смей ТАК о ней говорить!!!
– сам не знаю как, но я взорвался...
– Ты не имеешь никакого права судить её! Ясно тебе?!

Трейси, не сробев, повысила тон, добивая меня.

– Я не имею права? Это я не имею права?! А эта дрянь, эта сука имела право довести тебя до твоего нынешнего состояния? Что отводишь глаза? Не нравится! Так я тебе ещё больше скажу... Об этой мерзкой шлюхе!..

– Заткнись! Не говори так о ней!
– срывая голос, заорал я, дёрнувшись в сторону Трейси. Безумная ярость застилала мой мозг, я с трудом видел вокруг себя.
– Она лучше всех! Была и есть, и останется такой навсегда! Она лучшее, что было в моей никчёмной жизни! И не вздумай больше поливать её грязью, маленькая сучка, иначе я...

– Иначе что - ударишь меня?
– ласково прошептала Трейси, запрокидывая мордашку, чтобы затопившие глаза слёзы не хлынули по щекам. Но я не замечал её слёз. В моих глазах плескались собственные...

И этот шёпот, лишённый жалости и страха, полный ласки и чего-то ещё, во что я отказывался более верить, вернул мне способность здраво рассуждать. Господи, да что же это... Ведь я действительно едва не сорвался и был готов ударить Трейси. Я медленно сполз по стене на пол и спрятал лицо в ладонях.

– Я отлично помню, что сказала Элис Блэр во время нашей с ней встречи в Гринсвуде, - словно издалека донёсся до меня грудной голосок Трейси.
– Она предостерегла тебя... Сказала, что ты можешь престать быть собой. Что с тобой может случиться что-то плохое. И ещё она сказала, что я могу помочь тебе не потерять себя. Можешь смеяться, но эти слова намертво запали мне в душу. А теперь я железно в них уверена! И я не позволю тебе загубить свою жизнь, не позволю, Алекс... Ты слышишь меня? Я стану твоим персональным ангелом-хранителем.

Я не решался поднять голову. Ангел... Был уже один такой. Я, шморгая носом, пробубнил:

– Я сомневаюсь, что ты способна помочь мне... Если уж время оказалось бессильно.

По комнате прошелестели лёгкие девичьи шаги, и Трейси опустилась на пол рядом со мной. Девочка прикоснулась рукой к моим волосам и тихо спросила:

– Ты сильно любил её?

– Да, - я плотно сжал веки.
– Я... безумно любил её. Я до сих пор её люблю. И боюсь, что буду любить вечно. Время не всегда лечит, Трейси. Это как проклятие... Как... как же мне п-плохо...