Страх во тьме

– Эй, да они же дальше середины стены не проникают!
– я смахнул со лба испарину.
– Смотри сам, щупальца остановились. Они дальше не лезут...

Немец пригладил усы. Мы были уже на ступенях, в прошлом отполированных множеством ног.

– Может, выжидают, сволочи? Или вдруг у них ограниченный радиус действия?

– Не думаю... Скорее всего, они не сочли нужным продолжать преследование. Точно! Они отогнали нас от стены и заставили убраться обратно. Это... это просто стражи! Стражи, которые не хотят, чтобы мы удрали из замка.

– Это не они хотят, а КОЕ-КТО, - ворчливо поправил меня охотник.
– Стражами кто-то должен обязательно управлять.
– И мне кажется, что я знаю кто... Совпадение ну очень уж подозрительное. Щупальца появились именно тогда, когда мы собрались спускаться со стен. Их кто-то вызвал, тот, кто оч-чень не хочет, чтобы мы покинули это гостеприимное местечко.

– А я что говорю!

Тем временем хищные щупальца перестали яростно извиваться и тихо-мирно исчезли в породившей их бездне. Туман без труда поглотил неистовых посланцев адских недр. В отличие от змееподобных чудовищ, туман никуда не делся, по-прежнему окружая замок белесой, клубящейся стеной-кольцом. Наши предположения подтверждались. Выполнив свою работу, щупальца выжидающе затаились...

Мы сбежали вниз по ступеням, пересекли внутренний дворик, и вошли в холл замка.

– Ну, слава Богу!
– пропыхтел Мастерс, успевший налить в стакан крепкого виски. Что поделаешь, после пережитого Роберт посчитал, что немного горячительного не повредит и «раскодировался».
– Почему так долго? И что с этим монстром? Не могли же вы перестрелять все эти гнусные щупальца!

– Вы закрыли двери?
– на взмокшем, словно загнанная лошадь, Стокмане лица не было.
– Если эти твари решат...

– Не решат, - поспешил я успокоить публику. Я прошагал к Роберту, бесцеремонно забрал у него стакан и опрокинул виски в глотку. Зажмурился, и, не замечая негодующего взгляда старика, продолжил: - Щупальца убрались обратно в туман. Мы им не нужны. Они всего лишь стерегут нас, чтобы мы и носа не высунули из Стиллхолла! Итог? Побег невозможен. Вот такие вот пироги.

Обрадованные появлением меня - живого, невредимого и колющегося сарказмом, студенты облегчённо перевели дух. Коннор, приведённый в сознание, очумело сидел в кресле, всё ещё не веря, что не отправился на корм чудовищному монстру.

– А если начистоту, то у нас с вами большие неприятности, - влил свою порцию дёгтя Шнитке.
– И незапертые двери - сущий пустяк по сравнению с тем, во что мы вляпались.

– ЧТО может быть хуже того, что уже случилось?
– пискнула Кристи, дрожа всем телом и с трудом сдерживая истеричные рыдания.
– Ну сколько м-можно... Последнее время наши дела идут всё хуже и хуже. Куда уж дальше?.. Что нам делать?.. Я вас спрашиваю, ЧТО за бред с нами творится?!

– Для начала успокоимся, поедим и перекурим, - на полном серьёзе сказал я.
– А потом поговорим. Кое о чём интересном.

______________________________________________

Есть хотелось до бунтующего урчания, нет - завывания изголодавшегося желудка. Но спать хотелось ещё больше. Я с трудом удерживал голову гордо вскинутой, глаза периодически затеняла липкая сонная пелена. Противно и въедливо заныли помятые рёбра; полученные в схватке с оборотнем раны жгло проперчённым огнём. Короче, дело швах. Таким макаром я скоро вообще рассыплюсь на запчасти! Или старость уже подкрадывается?..

Мы отправились прямиком на кухню, где совместными усилиями по-быстрому соорудили себе некое подобие плотного калорийного ужина. Благо за прошедшие дни мы не успели изничтожить все продовольственные запасы Стиллхолла. Коннор зажёг несколько масляных фонарей, и кухня окуталась интимным таинственным полумраком. Отужинать решили тут же, за просторным кухонным столом, на котором я совсем недавно замешивал повара, хм. Но об этом я тактично умолчал. Не скажу, что у всех был такой уж приподнятый аппетит, вилки и ложки вяло и неохотно ныряли в тарелки, но природу не обманешь. Не будешь есть - ослабнешь и протянешь ноги. А слабеть нам было нельзя.

Я уселся во главе стола, лицом к двери. Мне не нравилось, что из кухни был только один выход, но тут уж ничего не попишешь. Ход в морозилку, тьфу, в кладовку, за путь к отступлению я, конечно, не воспринимал. Да и здорово я сомневался, что этому Кроллу вздумается испортить нам трапезу прямо сейчас. Стокман, подозреваю, что чисто из пакостных побуждений, в противовес мне, сел на другом конце стола, аккурат напротив меня. Таким образом, он, видимо хотел показать, кто в доме хозяин. Не знаю, не знаю... Но сдаётся мне, что НАСТОЯЩЕГО хозяина замка среди нас не было. Места за столом хватило всем, и никто не оторвался от чавкающего коллектива. Ели мы неспеша и вяло, как я уже говорил, особых бесед не вели. Смех не звучал, остроты не сверкали. Наш дружеский ужин больше напоминал поминки. Ей богу, лица у всех были хуже траурных - краше в гроб кладут. Это ещё хорошо, что я не видел своей рожи! Иначе не смог бы проглотить ни кусочка.

Справа от меня умостился Шнитке. Предупредительный немец держал винтовку под рукой, что я не мог не приветствовать. У меня-то осталось всего по магазину на ствол (я же не на войну ехал, а отдыхать культурно) и огневая поддержка его базуки не помешает по-любому. И чем больше я думал, тем сильней крепла во мне уверенность, что оружие нам скоро ой как понадобится... Я на практике закрепил доверие к своим инстинктам. И больше никогда не буду смеяться над уличными гадалками!

Я внимательно разглядывал своих вынужденных соратников. Всегда шикарная и вызывающе-броская Кристи заметно осунулась и потемнела кукольным личиком. В складках её рта, глаз и на лбу залегли глубокие морщинки, делающие шведку старше лет на десять. Золотые волосы Нотенберг потускнели и утратили свой блеск... Признаюсь, я испугался за её психику. Как бы у девчонки на почве всей этой потусторонней мути крыша не поехала. Я видел, как люди сходили с ума по меньшим причинам. Остальные держались вроде как и ничего... Одним словом - держались. Неважно на чём: на упрямстве, стремлении выжить, силе характера или банальной вере в то, что «всё будет хорошо». Не знаю, но я был спокоен за них. Пожалуй, ещё мистер Стокман вызывал у меня некоторые вопросы. Бенни сидел за столом как штык, с прямой спиной и отсутствующим взглядом. В глазах Стокмана я не мог прочесть ни хрена. У него был вид человека, застукавшего жену в постели с лучшим другом, и не знающим как поступить: по-джентельменски или по ситуации? Что, и у Бенни начал чердак подтекать, или он просто задумался о смысле жизни? М-да... Обстановочка.

Шнитке распустил на брюхе ремень, откинулся на спинку стула, достал из-за пазухи обмусоленную толстенную сигару и с видимым наслаждением закурил. Трейси втянула пытливым носиком струйку, признаюсь, ароматного дыма, подёргала за колечко в ноздре и, якобы смущаясь и робея, попросила у «дяди Ральфа» лишнюю папироску. Дескать, её пачка давно пустая, а курить, дабы успокоить нервишки, хочется ну очень сильно. Шнитке приоткрыл смеженные в блаженстве глаза и тихим ровным голосом поведал, что от его сигарет у Трейси уши втянутся обратно в голову и выпадут волосы, и что будь его воля, он бы стянул с наглой девчонки штаны и по-свойски отодрал бы ремнём в назидание остальным малолетним курильщикам. Стюарт восприняла вполне резонные слова немца, как неслыханное оскорбление и, отвернувшись, угрюмо сунула нос в кружку с горячим чаем. Я молча погрозил ей кулаком. Не хватало ещё, чтобы всякие соплячки смолили в моём присутствии... Сделаю очередное признание, ребята, КАКИХ я не люблю женщин независимо от их возраста: курящих, матерящихся, и пьяных. Не люблю. Милые дамы, ну вы же созданы в противовес нам: грубым, бескультурным и невежественным мужчинам! Вы должны олицетворять нечто высокое, чистое, первозданное, одухотворённое... Ну зачем вы так часто уподобляетесь нам?.. Не понимаю!

– Итак, теперь поговорим, - я поставил локти на стол и сложил пальцы домиком.
– Я рассказываю - вы молчите и слушаете. Потом устраиваем сеанс групповой терапии и делимся впечатлениями. Ну, и заодно, раз уж собрались, пытаемся найти выход из сложившегося положения.

Уф, чего-то из меня сарказм в последнее время так и прёт. Я невольно зевнул во всю пасть... Усталость, нервы, тяжёлое детство. Ладно, смеюсь!

– А... нельзя б-было сразу обо всём п-пговорить?
– Мастерс нагрузился по маковку и с трудом поймал меня в фокус окосевших глаз.

– Расскажи я всё сразу и у вас пропал бы аппетит, - я гневно зыркнул на старика. Затяжное пьянство Роберта уже начало меня доставать. Хотя говорят же, что пьяному и море по колено. Может, стоит присоединиться к нему?
– Стокман, вы то меня ещё слышите?

Бенджамен незамедлительно вздрогнул и уставился на меня кристально чистым незамутнённым взором чёрных очей. Настала моя очередь вздрагивать. Я помахал ему ручкой.

– Аллё, Бенни, вы с нами?

– Нет, с ними, - съехидничал бизнесмен и деловито откашлялся.
– Что вы там хотели нам рассказать, молодой человек? Не томите.