Страхов много, смерть одна

Мне казалось, я хорошо знаком с таким типом женщин. Манящая, развратная, сексуальная, увлекающая в мир своих чувственных страстей, но недоступная для большинства мужчин.

Она встречала меня в наброшенном на голое тело легком красном халате и туфлях на высокой шпильке. Слегка медлительная, возвышенная, словно не от мира сего. Тем не менее, она не вызывала чувства презрения, как другие манерные коллеги по ее нелегкому ремеслу.

После всех моих бывших девушек она выглядела эталоном красоты, пусть неестественной и порочной, но все же удивительной красоты.

Ее голос контрастировал с ее кукольной внешностью: он был низким и несколько грубоватым, но никак не портил впечатление. Наоборот, придавал ей некий шарм. Сексуальную агрессию, если хотите. А сама фея будила во мне зверя. При виде нее у меня начинало бешено стучать сердце, пульс зашкаливал, а напряжение в паху лишало здравомыслия.

Она смотрела на меня пристальным вызывающим взглядом, и зеленые глаза ее пьянели от страсти. Когда все начиналось, она выдавала такие скачки… С какой жадностью она вбирала в себя мое естество! А как она кричала, как стонала… о, Мадонна! Я сходил с ума! Она теряла голову от возбуждения и заставляла терять ее меня. Когда я впервые взял ее анально, она вся сжалась подо мной словно девочка и завизжала под стать нецелованной молодухе. А уж потом долго просила трахать ее сильнее и сильнее, один за другим испытывая судорожные оргазмы. Настоящий подарок судьбы, она знала, когда стонать, когда вздыхать и как кричать…

Секс с ней был как «улетел в космос и снова прилетел». Свирепый, интенсивный, бодрящий и стремительный. Временами чувственный и нежный. Исступленный в своем многообразии. И так каждый раз. Космонавт, твою мать!

Она меня хвалила за усердие в постели и за неповторимость идей. Говорила, что я самый сексуальный из всех, кого она встречала в своей жизни. И это, безусловно, не могло мне не льстить. Так неудержим в своей стремительности, что похож на Пикадора. А она рада ощущать себя моей добычей.

– Смотри, не влюбись, Пикадор, – игриво заявила она мне после нашей первой встречи и засмеялась.

– А если влюблюсь, то что? – улыбался я, искренне не понимая, чем это может мне грозить.

– Тогда я тебя съем, – пробасила она. – Привяжу тебя к себе настолько, что ты не сможешь без меня жить.

Я воспринял ее слова как шутку и не подумал, что сказал:

– А я и не хочу без тебя жить.

– А хватит денег, чтобы жить со мной? – шутливо подмигнула мне очаровательная бестия.

– А если замуж? – пошутил я.

– Пикадор, я не хочу замуж, – затянула Натали. – Это так скучно. Но я тебя услышала.

А потом сняла свой халат, и я увидел торжество слепящей красоты.

– Пикадор… – она поманила меня пальчиком. – Кажется, ты уже готов…

Я бросил взгляд на свои брюки и охнул, когда коснулся рукой эрегированного члена. Тот казался неимоверно большим и не мог больше ждать.

– Ну что ж, детка… Я буду любить тебя всю ночь!

– Всю жизнь? Я не ослышалась?

– Я буду любить тебя всю жизнь!

– О, да. Я сделаю все, как ты скажешь, сладенький…

После секса она любила шептать мне на ухо всякие непристойности, чтобы я побыстрее возбудился и снова овладел ею. Она была ненасытна. После слов следовали поцелуи. Это удивляло меня. Обычно проститутки не целуют своих клиентов в губы. А тут сама фея изъявила такое желание. И ее было не остановить. Мы могли целоваться без перерыва на протяжении целого часа. За это время мой язык познавал все глубины ее изящного рта, а она стонала.

Что тут скажешь, у меня и по сей день повышается давление и сердце бешено колотится в груди, когда я вспоминаю ее страсть. И до сих пор мне кажется, что так искусно владеть техникой глубокого поцелуя может только она.

– Я твоя сука… – громко вздыхала она подо мной. – Твоя паршивая сука… – и делала губки бантиком, и чмокала, и раздвигала ноги. – Делай со мной все, что хочешь… Все, что сможешь…

Свою работу она знала идеально. Она была отчаянной шлюхой и очень любила деньги. Но оно того стоило. А я готов был платить. При каждом своем визите к Натали я терял контроль над собой, я был ею околдован. Никого вокруг не существовало, кроме нее. Я забывал о Вике, девушке, с которой жил последние два года. Забывал о работе, которую всегда ставил на первое место. Забывал обо всем. Существовали только ее тело и ее лицо. Идеальная гармония красоты.

– Клиент должен понимать, что он у меня такой один. И я готова отдавать ему всю себя. Без остатка. В противном случае он больше не вернется, и это не прибавит моих накоплений.

Вот такой был ее принцип. Принцип работы прирожденной жрицы любви, прирожденной шлюхи.

Каждый раз, когда я покидал ее, меня преследовало чувство, будто я оставил часть души там, у нее дома, в ее измятой постели. И каждый раз я стремился как можно скорее вернуться туда снова. Со временем я оставлял ей все больше и больше денег в благодарность за услуги. Вскоре я стал понимать, что просыпаюсь утром с одной единственной целью – как бы поскорее ее увидеть. Как заядлый курильщик думает о сигарете, я думал о ней. И денег не жалел.

Весь день занимают важные дела. Я мотаюсь по работе, встречаюсь с разными людьми, думаю, строю планы и финансовые модели, обедаю, ужинаю, составляю графики. Но понимаю, что над всем этим неумолимо довлеет дикое желание – скорей бы встреча с Натали. Она была для меня как праздник. И я с нетерпением ждал того дня, когда снова увижу ее. Ждал праздника.

Она казалась мне единственной девушкой, которая меня по-настоящему понимает. Что-то общее было между нами, что-то неуловимое, сокровенное.

Я долго не мог ответить на вопрос, как в столь молодом возрасте ей удается успешно поддерживать разговор и угождать мужчине, списывал все это на ее профессионализм. Каково же было мое удивление, когда чуть позже она призналась, что ей тридцать пять, хотя выглядела она никак не старше двадцати пяти. Потрясающая! Она цвела и оставалась идеалом. Идеалом идиота, грезившего о красоте и полюбовной страсти.

Когда я кончил с ней в первый раз, то понял, что никогда ранее такого оргазма не испытывал. Я не мог сдержать слез от осознания того, что имею такую красотку. Когда говорят, что плачут от красоты, наверное, имеют в виду именно это.

Она это заметила. Не знаю, что она подумала в тот момент, но сей факт ее удивил. Мы лежали в постели. Она прижималась ко мне всем телом, а я раскинул руки по подушкам.

– Какой ты чувствительный, Пикадор, – сказала она, смахнув предательскую слезинку с моей щеки.

Признаться, эта нелепая сентиментальность удивила меня самого. В тот момент, когда другая не поняла бы ее или того хуже, подняла бы меня на смех, моя Натали просто поцеловала меня.

– Ко мне все относятся так неважно, потребительски. Все они… Вульгарные свиньи. За исключением тебя. Ты особенный. Такой нежный и заботливый. И сексуальный. С тобой я чувствую себя настоящей женщиной. Желанной и…