Страна анамнезия

Новостроев слушал пациента, не перебивая, нужно было дать больному возможность высказаться. Ему, как врачу-психиатру стало понятно возникновение первого психотического эпизода и его причины. Долбиелдаев не помнил деталей собственного поведения при попытке организовать митинг, потеряв связь с реальным временем. Новостроев не ошибся и в том, что такого человека, с активной гражданской позицией, можно «зарядить» на начало эксперимента.

– Или, к примеру, возьмите энергетику, – продолжил Долбиелдаев, – как только ветер, дождь, гололед – все! Туши свет! Стихийное бедствие, электроэнергия отключается на сутки, а бывает и дольше. Думаете, в советские времена не было ледяных дождей? Просто очковтирательства не допускали, ведь еще в тридцатые годы прошлого века разработали и повсеместно внедрили температурную плавку гололеда на проводах ЛЭП постоянным током через специально установленные трансформаторы. Этого что, сейчас не знают? Или просто не докладывают ЕМУ о том, что систему плавки гололеда разбазарили, разворовали и убеждают всех, что со стихией бороться невозможно. Дураками в этом случае выступает сам президент, которого обманывают и население, сидящее в двадцать первом веке сутками без света! А диверсификация экономики? Я об этом слышу с 1989-го, но как сидели на "нефтяной игле", так и торчим....

– Я устал психически, доктор, – продолжал пациент, – сколько можно терпеть одно и то же. Тому дай, другому отстегни, третьему проплати не за хрен собачий. Вот и решил организовать митинг. И поэтому я дурак? Или те, кто молча платит ни за что?

А может, там дураки (он поднял указательный палец вверх), где «не замечают» что двадцать лет ходим по кругу? Вряд ли! Ведь каждый новый круг начинается с их инициативы. Кому-то очень выгоден бег на месте, но обязательно по кругу, а чтобы голова не закружилась, в центе этого круга иногда меняют декорации и лозунги. Инновации на модернизации, техническое перевооружение на нанотехнологии, которых никто так и не увидит. А мы все дураки верим в сказки и оголтело носимся по этому кругу!

У нас самое криминальное государство, жить противно и обидно в нем. Это же наша с Вами страна, доктор, но государство чужое! По телевизору только и слышишь, патриотизм должен быть у каждого, – тогда все станет лучше. Да это только дураки могут быть патриотами в такой коррумпированной и криминальной стране! Настоящие патриоты ведут себя по-другому, они честно и открыто говорят обо всех недостатках власти и борются за эту честность! Вот такая философия доктор!

– А Вы верите в то, что жизнь может измениться к лучшему? – спросил Новостроев.

– Поверю, доктор, только тогда, когда заворовавшиеся менты и прокуроры сами себя посадят в тюрьму за совершенные ими же преступления, – ответил Долбиелдаев – нам же всем, нужно поменять толерантность на нетерпимость и отучаться слепо, верить, кому бы то ни было. Вера в умных дураков у власти – это наше общее сумасшествие! Нужно жить проблемами сегодняшнего дня!

Нужно нормально и хорошо питаться, одеваться, иметь доступное жилье. А чтобы все это появилось сегодня, нужно требовать от тех, кому дали бразды власти, а не верить в очередные сказки, смену декораций и лозунгов в центре круга, по которому бегаем. А власть должна выполнять наши сегодняшние потребности или уходить в отставку!

А предприниматели, которым, по Вашему мнению, жить можно, постоянно подвергаются вымогательствам. Вот, например, приходит незнакомый человек в штатском. Вы спрашиваете его: «Вы к кому?», а он вам: «От Герасима к Муму!» и далее уже с откровенным намеком: «Моя фамилия Обдиралкин, я из налоховой, с проверкой к Вам выездной!». То есть инспектор на лохов. Мы дойные коровы для всевозможных «контролирующих органов». Лохи, а не предприниматели!

Получается что, в одной стране, на общей территории с тем же народом существует два государства – одно легальное, а другое как бы в параллельном измерении. Кто президент второй страны? Патриотами, какой из них мы все должны стать? Этого не говорят, а кто пытается это понять, сходит с ума….

– А в чем заключается Ваша просьба, доктор? Напомню, Вы пригласили именно для того, чтобы о чем-то меня попросить.

После всего услышанного от Долбиелдаева, Новостроев не сразу стал формулировать свою просьбу. Он уже понял, что перед ним сидел умный человек. Долбиелдаева можно уже сейчас отнести к выздоравливающим пациентам и выписывать, но он нужен Новостроеву, как «застрельщик эксперимента». В причине его госпитализации можно не сомневаться – под воздействием сильного стресса, перепутал времена гласности с нынешней стабильностью. А вот то, что он рассказал сейчас, свидетельствовало о нормализации его мышления и ясности ума. И вопросы он задавал философские, в такой ситуации трудно понять, кто является дураком, а кто делает вид, что это другой, но не он.

– Моя просьба заключается в следующем, – наконец, начал Новостроев, – я, как вновь назначенный главный врач, хочу в клинике организовать общественное самоуправление, чтобы все пациенты могли выбирать своих лидеров для защиты собственных интересов и прав. Можете ли Вы, уважаемый Михаил Сергеевич помочь мне в этом?

Теперь пришла очередь задуматься Долбиелдаеву. Он посмотрел в глаза Новостроеву умным и проницательным взглядом, в котором опытный психиатр распознал искорку живого интереса. Но торопиться с ответом не спешил. Перевел взгляд на свою историю болезни, лежащую у главного врача, после чего интерес сменился сомнением.

– А это разве не запрещено законом для нашей психиатрической больницы? – спросил Долбиелдаев с иронией, – ведь у дураков нет прав и интересов.

– Не запрещено! – отвечал Новостроев, – это относится к моей компетенции, и никакого нарушения в этом нет. Это как часть лечебного процесса и больничного режима, за который отвечаю только я, и, если я нахожу это целесообразным, то никто не может меня упрекнуть в принятии подобного решения.

– Но Вам-то это зачем? – не унимался Долбиелдаев, – ведь это добавит столько хлопот всему персоналу клиники. Кому нужно, чтобы психически больные люди объединились и защищали свои права?

– Это нужно Вам, пациентам, – ответил Новостроев, – чтобы быстрее шел процесс выздоровления, для того, как Вы выразились, чтобы не лечить здоровых людей в психиатрической клинике. Такой ответ Вас устроит?

– Вполне! – ответил Долбиелдаев, – а что я должен буду делать?

– Вы, на первом этапе проведете разъяснительную работу среди пациентов, – объяснял психиатр, – и сформируете команду. Как только этот шаг будет пройден, мы приступим к выборам и организации такого самоуправления. При этом Вы лично будете меня информировать о тех пациентах, которых привлекли в команду.

– А меня за это в гестапо не отправят? – спросил Долбиелдаев.

– В какое гестапо? – не понял Новостроев

– Это мы так называем отделение для буйных больных на первом этаже, – ответил пациент, – Вы, разве не знали об этом?

– Не знал, я же работаю всего второй день, – ответил Новостроев, – спасибо, теперь буду знать! А что касается Ваших предположений об изменении режима, то главный врач здесь я и только я буду решать подобные вопросы. И если я говорю, нет – значит, гарантирую Вам лояльность врачебного коллектива в отношении активной части пациентов во всем организуемом процессе.

– Я согласен, доктор! – с азартом ответил Долбиелдаев, – и должен объяснить Вам почему, хотя мое мнение может показаться Вам странным. Я считаю, что уж если там, за забором клиники невозможно эффективно защищать свои гражданские права и интересы, то нужно это делать хотя бы здесь, где по Вашей инициативе появляется такая возможность. Пусть даже в «психушке» в статусе сумасшедшего, но ведь это же нужно делать всегда и везде, если считаешь себя нормальным человеком, иначе по-настоящему сойдешь с ума.