Странная компания
Шрифт:
Последний рывок и, слегка повернув голову, я увидела, что рядом со мною стоит Франсуа. В первое мгновение я была готова броситься ему на шею, но затем, вспомнив, благодаря кому я здесь оказалась, передумала и всего лишь сказала:
– Франсуа, тебя нельзя ни на минуту оставить. Вечно ты попадаешь в какую–нибудь передрягу.
– Кто бы говорил! – огрызнулся он, совершенно не удивившись нашему внезапному появлению.
– Да, но не на меня же напали волки.
Стая продолжала кружить вокруг нас. Их глаза сверкали желтым огнем, еще мгновение, и они кинутся на нас. Интересно, а
– Не на тебя? А что же ты тогда здесь делаешь?
– Я?! Спасаю тебя! Хотя вообще–то это самая идиотская идея, какую только можно вообразить.
– А другой от тебя и нельзя было бы ожидать.
Пока я подыскивала подходящий ответ на такое хамское высказывание, в разговор вмешался Луис:
– Дамы! Господа! Вы не могли бы выбрать другое место для своей ссоры, а то нас просто–напросто съедят.
Именно это время волки выбрали для того, чтобы атаковать…
* * *
Я бестолково размахивала мечом в тщетной попытке отогнать зверей. Похоже, я больше мешала, чем помогала. Хотя, пока что мы отбивались довольно успешно.
Мы, трое, стояли возле какого то дерева, а вокруг нас в какой–то бешеной пляске кружились и извивались волки. Часть из них уже лежала на земле, но остальные продолжали атаковать нас с неослабевающим усердием.
Внезапно, когда большая часть стаи погибла или разбежалась, я почувствовала резкую и острую боль в ноге. Опустив глаза, я увидела, что огромный волк намертво вцепился в меня. Завизжав и не думая, правильно ли я поступаю, я попыталась кинжалом расцепить его зубы. Наконец, мне это удалось. В тот же момент он упал на землю и уже не шевелился.
У меня закружилась голова. Я медленно присела и облокотилась об дерево. Кто–то, Франсуа или Луис, помог мне снять сапог.
Кровь освобожденной струёй заструилась на землю. А потом, и весь мир, окружающий меня, потек и заколебался в кровавых потеках боли.
* * *
Свет… Он окружает меня, бьет в глаза…
Из этого сияющего света выступает фигура. Это молодая девушка. Ей где–то восемнадцать–девятнадцать лет. У нее длинные коричневые волосы и серо–зеленные глаза. Чем дольше я на нее смотрела, тем больше мне казалось, что я её уже где–то видела. Лишь через несколько минут до меня дошло, что это – я сама. Что это – мое отражение. Наверное, это какое–то необычное зеркало.
Я подошла поближе и начала поправлять прическу. А мое отражение… почесало нос…
Что это!?
– Где? – «отражение» недоумевающе закрутило головой.
Что «где»?
– Где «что где»?
Оно, что мысли мои читает?
– Ага, – протянуло отражение и добавило (наверное, для того, чтобы я не задавала лишних вопросов): – Читаю.
– Но каким образом? – это я уже спросила вслух.
– Я – твоё подсознание, а вовсе не отражение. Все, что знаешь ты, знаю и я.
Ни фига себе!
– Ага.
Неужели, я где–то глубоко внутри такая тупая? Только и знаю, что «ага» да «угу». И вообще, как я здесь оказалась?!
– Нет, почему же, я могу и по–умному. Значит так. Ты оказалась здесь, потому что феррооброазно–криминогенное ранение наложилось на маниакально–депресивную форму
твоего желания обладать наибольшим зна…– Хорошо, – перебила я. – А теперь то же самое, но по–русски.
– Можно и по–русски. Ты очень хотела узнать о своей роли в этом путешествии, а тут тебя еще и волк тебя тяпнул, вот ты и разговариваешь со мною у себя в воображении.
– А то, что ты мне сейчас скажешь – правда?
– Разумеется. Ведь это – твои мысли, я их всего лишь укомплектовала.
– Ну, хорошо, говори, – кивнула я.
– Все дело в этом предсказании Никалиноро. Насколько я понимаю… вернее, ты понимаешь, в этом предсказании, если Франсуа не врет о его существовании, действительно говорится о тебе. Ты действительно предназначена для спасения Торенты.
– С чего ты,.. вернее, я это взяла? – я уже полностью запуталась.
– Во–первых, мне так кажется…
Угу. Когда кажется, креститься надо.
– А во–вторых, именно ты нашла браслет этого Никалиноро.
– Ну и что? – до меня не дошло.
Да, да и еще раз да. Во всем виновата почта.
– А то, – насмешливо сказало мое подсознание, – что он выбрал тебя. А значит, ты и сама можешь колдовать. Скорей всего… Я, вернее ты, так поняла из разговора с Франсуа и Луисом… Кстати, пока ты спала, я, то есть ты, поговорила с браслетом, и он – то есть, возможно, ты сама своей магией – излечил тебя.
Потом «мое подсознание» говорило что–то ещё, но я уже не слышала этого из–за вспышек света и боли.
* * *
Я лежала на траве – это я могла сказать точно и определенно: какая–то наглая травинка щекотала мне нос, и я еле сдерживалась, чтобы не чихнуть. Ласковый лучик солнца лежал у меня на щеке, а невдалеке раздавался какой–то шепот. Понять, о чем там шепчутся, я не могла, а потому задумалась о своём видении.
Все–таки, что же это было? В начале, это путешествие смахивало на плохо написанную книгу жанра «фэнтэзи». Теперь же, после этого «общения с подсознанием» это тянуло, как минимум, на «жития святых».
Да? И кто же из нас троих святой?
Я?! Ну уж нет. Потяну, максимум на блаженную.
Франсуа? Где вы видели святого короля или принца? Гаутама не в счет.
Луис? Не смешите мои тапочки! Ему, с его зубками, осталось только побыть святым. Больше в этой жизни уже ничего не надо.
Я не хочу никого обидеть. Просто костантирую факты.
Мои размышления прервали какие–то шаги. До этого времени я лежала неподвижно, строя из себя умирающего лебедя (мало ли кто тут ходит. Вдруг эти «благародные прынцы» бросили меня и смылись), а теперь, лишь слегка приоткрыла глаза (так, чтобы не было заметно).
– Как Эжени? – кажется, это был Луис.
– Она еще не пришла в себя. А её рана кровоточит точно также как и вчера, и позавчера, и позапозавчера, – а это, по–моему, Франсуа.
– Ясно, – тяжелый вздох. – А ты давно менял повязку?
Я почувствовала, что моя нога, до этого момента туго перетянутая какой–то тканью освобождается.
– Вот, смотри… Что???
Я ощутила осторожные прикосновения.
– Нет даже шрама, не говоря уже о ране, – глубокомысленно заметил Луис. – Слушай, а может, ты перевязал не ту ногу?