Странник. Американская рулетка СИ

– Ну, вот и отлично! – Майер переглянулся с Масляным, и тот снова выскочил из машины. – К сожалению, я не смогу сопровождать вас: дела, бесконечное множество дел… Наш шофер доставит вас в аэропорт, прямо к трапу самолета. А в Неваде вас будут ждать. Так что ни о чем не беспокойтесь. До встречи в Центре!

Он еще раз внимательно посмотрел на Джоан, покачал головой – как будто в ответ на какие-то свои мысли – и вылез из лимузина с проворством, которого от столь грузного немолодого человека трудно было ожидать. И только когда машина тронулась с места, Джоан сообразила, что не предупредила о своем внезапном отъезде Виктора. Этот русский Отелло может устроить ей сцену. Впрочем, каким бы он ни был, не стоило заставлять его волноваться. Это дало бы ему право снова упрекнуть ее в несерьезности и безответственности. Джоан вынула мобильник, но с огорчением обнаружила, что никуда позвонить не может: телефон показывал полное отсутствие связи. Джоан повертела трубку в руках, а потом придвинулась к перегородке, отделяющей ее от водителя. На панели прямо перед ним размещался солидных размеров радиотелефон.

– А нельзя ли... – начала Джоан самым вежливым тоном, на который только была способна, но тут же оборвала себя: она, актриса, не должна позволять себе такие просительные интонации по отношению к обслуживающему персоналу. Если она не хочет, чтобы ее принимали за кухарку, следует менять свои привычки.

– Будьте любезны, дайте мне ваш телефон! – произнесла она с той долей необходимой властности, которая показалась ей в этом случае вполне уместной.

К ее удивлению водитель в ответ только слегка пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги, и разделительное стекло поползло вверх. Он что, с ума сошел? Или просто глухонемой? Джоан почувствовала себя оскорбленной. Что означает такое обращение с женщиной? В гневе Джоан решила, что сейчас же позвонит Майеру и нажалуется ему на хама-водителя. Она решительно постучала в стекло, но этот негодяй за рулем даже не вздрогнул. Ну и ладно, подумала Джоан, что толку негодовать, словно она бедная приживалка, случайно попавшая к богатым родственникам. Ну откуда этому туповатому водиле знать, что он везет восходящую звезду? Ничего, потом, после, когда у нее самой будет вот такой лимузин, она уж...

Самолет уже поднялся в воздух, и тут Джоан вспомнила, что именно в Неваде расположен знаменитый город-казино Лас-Вегас. Говорят, многие голливудские звезды просаживают в Лас-Вегасе целые состояния... Джоан поплотнее укуталась в плед и, размышляя о том, кого из знаменитостей мог пригласить Майер на свой необыкновенный бал, незаметно для себя задремала.

Джоан снова снился огромный вокзал, и снова она металась в толпе, пытаясь найти пропавший багаж, в котором было что-то безумно важное. А потом выяснилось, что чемоданы аккуратно сложены в углу, в огромной клетке с ржавыми прутьями. Дверь была открыта, но Джоан почему-то боялась войти внутрь. К тому же она почувствовала неуверенность: да ее ли это чемоданы? Но для того, чтобы это проверить, нужно было забраться в страшную клетку...

Нет, просыпаясь, сказала себе Джоан, я все-таки совсем как Та… Ну, кто бы на моем месте не боялся?.. Но ради того, чтобы сделать карьеру, люди совершают любые безумства! Она потянулась в непривычно широком кресле. После того, как лимузин подвез ее к небольшому частному самолету, в каких летают только голливудские звезды и промышленные магнаты, страхи и сомнения Джоан окончательно рассеялись. Кем бы ни был этот Майер, но, без сомнения, человек он весьма значительный. Так что нечего переживать. Ей предстоит головокружительная карьера – теперь это было совершенно очевидно. Вот только бы не испортить все собственными руками. Джоан постаралась поймать нужное настроение – совсем так, как учили на курсах – и почти перевоплотилась в свою героиню, точно повторяя каждое ее движение, улыбку, поворот головы... Главное – не растерять это настроение, когда она попадет в зал, полный незнакомых, внимательно наблюдающих за ней людей. Именно так она представляла себе предстоящий бал: огромное помещение, зеркальные полы, разодетая публика... почти как в Метрополитен-опере. Но она же актриса! Она должна быть абсолютно уверена в том, что ее ждет успех. И вовсе не только благодаря ее невероятной схожести с Той. Она, Джоан, не менее хороша и талантлива! И, конечно, была совершенно права, не забивая себе голову всякой подозрительной ерундой. А наградой Золушке будет великолепная, полная чудес жизнь...

Раздавшийся из спрятанных динамиков голос заставил Джоан вздрогнуть от неожиданности.

– Рады сообщить вам, что через десять минут наш самолет пойдет на посадку.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

ФЕЛИСИЯ

Выходить на улицу не хотелось. Хотелось, наоборот, отлежаться, накрывшись с головой одеялом и представляя себе, что находишься не в привычной, надоевшей до мутной ненависти спальне, а где-нибудь в мышиной норе. Там, где темно, тепло и уютно. И вообще, если бы только можно было перестать быть собой, превратиться в кого-нибудь или во что-нибудь другое… Но, вспомнив, какой день ей сегодня предстоит, Фелисия рывком скинула одеяло и опустила ноги на холодный паркетный пол. Ковра или хотя бы коврика в ее спальне не было и быть не могло: мисс Фиби утверждала, что покрывать пол – это дурной вкус. Зато на низком прикроватном столике важно покоился тяжелый бронзовый колокольчик величиной со стакан, с рукоятью из красного дерева. Предполагалось, что слуги должны услышать его едкий дребезжащий звон, где бы они не находились. Колокольчик – как, впрочем, и все остальное в этой квартире – принадлежал покойному деду Бобу.

Фелисия с детства любила представлять себе, что она превращается в других людей или даже в предметы. Входит, например, в ее комнату эта противная мучительница мисс Фиби, а вместо Фелисии на кровати лежит маленький плюшевый медвежонок. Конечно, сразу поднимается жуткий шум, все начинают волноваться и искать бедную девочку, не обращая никакого внимания на игрушку. Вот тогда Фелисия, может быть, почувствовала бы, что ее, наконец, оставили в покое. Она даже плакала иногда, думая о том, что это только в мультиках персонажи запросто превращались в кого угодно. А ей, Фелисии, всегда приходилось оставаться самой собой… И поэтому мисс Фиби каждое утро входила в ее спальню, расчесывала ей волосы, подавала платье и туфли, которые следовало надеть, кормила завтраком, отправляла в школу… И вообще вмешивалась во все детали ее, Фелисии, жизни. Но, поскольку она не заяц Банни и не пес Гуффи, ей оставалось только подчиняться. И лишь в самые противные моменты, когда ее наказывали или приходилось делать что-то совсем уж неприятное, вроде обязательного плавания в холодном бассейне, она воображала себя каким-нибудь бездушным предметом: столом папана, креслом, цветком китайской розы в кадке... Она с детства ненавидела, когда ей приказывают. И всю ее жизнь рядом постоянно находился какой-нибудь человек, имеющий на это право…

Когда Фелисия стала постарше, она решила, что, стоит ей достигнуть совершеннолетия, как тут же отпадет необходимость подчиняться чужим приказам: ведь у нее появится возможность уйти из дома и жить так, как захочется ей самой. И только в свой двадцать первый день рождения она поняла, что ошибалась. Папан, приехавший ради такого случая из Европы, многозначительно покачал головой и заявил, что его дочь и наследница не может позволить себе забыть о фамильных традициях. Что именно он называл «традициями», Фелисия так никогда и не узнала. А папан только закатывал всегда подернутые хмельной дымкой глаза и поминал деда Боба, утверждая при этом, что такая внучка как Фелисия заставляет покойника вертеться в гробу. Интересно, что сам папан почему-то не мешал своему отцу спокойно лежать в могиле! В общем, папан никуда ее не отпустил, и в отместку Фелисия нарочно выбрала самую никчемную, на ее взгляд, специальность историка, которую теперь прилежно изучала в Колумбийском университете. Она и сама не очень понимала, для чего ей нужны были все эти знания. Вряд ли ей когда-нибудь придется преподавать или заниматься научными исследованиями. Особенно после того, что она собиралась сделать сегодня. Правда, Весли твердо обещал, что все будет в порядке. Но почему-то ей немного страшно. Нет-нет, даже и не страшно, а как-то... В общем, ей, наверное, просто пора взрослеть. Хотя, если разобраться, нормальный здравомыслящий человек никогда не согласился бы на такое... Впрочем, ей, дружащей с Весли столько лет, называть себя «здравомыслящим человеком» представлялось некоторым преувеличением.

Фелисия глубоко задумалась и не заметила, как дверь медленно приоткрылась. Новая горничная, имя которой Фелисия никак не могла запомнить, робко заглянула в спальню. Вот черт, теперь мисс Фиби обязательно узнает, что она проспала! Эти горничные тут же доносят о каждом ее шаге: мисс Фиби желает знать о ней все. А совсем недавно эта старуха совсем взбесилась и, кажется, приставила к ней еще несколько человек. Конечно, это могло ей показаться из-за нервного напряжения последних дней, но Фелисия готова была поклясться, что за ней неотступно следовали какие-то люди. И в университете, и после, когда она гуляла по городу. Наверное, мисс Фиби подозревает, что у нее множество любовников. Ничего глупее не придумаешь, честное слово! Но и следить за ней, кроме домоправительницы, некому. Вероятно, папан дал ей такое указание. Иначе, откуда бы у мисс Фиби взялись новые люди? А всех старых охранников Фелисия знала в лицо.

Сначала Фелисия решила, что сегодня ей, в общем-то, наплевать на то, что мисс Фиби доложат о ее опоздании: все равно университетские шпионы тут же сообщат, что она не появилась на занятиях. Но потом она подумала, что не следует своим необычным поведением привлекать внимание соглядатаев. Поэтому, спустившись вниз, в столовую, она торопливо позавтракала кукурузными хлопьями, хлебнула отвратительный кофе и, схватив сумку, помчалась к двери. Фелисия все рассчитала правильно: с утра мисс Фиби всегда занята и никогда не появляется внизу раньше полудня. Служанки не в счет, с ними не нужно разговаривать и, следовательно, не существует опасности выдать себя каким-нибудь неосторожным словом или взглядом. Сегодня ее день… Внизу ждет лимузин, но с молодым водителем Фредди проблем не должно быть. Она, как всегда, попросит его, и он не откажет. Ну а дальше... Стараясь не задумываться о том, что будет дальше, Фелисия поспешила вызвать лифт.

Утро было серым и настолько блеклым, что даже всегда яркая Пятая авеню казалось выцветшей и унылой. В ответ на поклон водителя Фелисия заставила себя улыбнуться и поспешила забраться в машину.

– Сегодня, Фредди, мы поедем в библиотеку. Ну, как обычно.

Фелисия поймала в зеркале понимающую усмешку водителя. «В библиотеку» означало: вместо того, чтобы отвезти ее в университет, Фредди направится на юг, в район Бэттери-парка, и высадит ее у красивого многоэтажного дома прямо на берегу Гудзона. Фредди был убежден, что в этом доме живет ее таинственный любовник и, когда возвращался за ней после полудня, Фелисия почти физически ощущала, как он ощупывает ее взглядом и раздувает ноздри, словно стараясь по запаху определить, чем она занималась эти несколько часов.

На самом деле никакого любовника у Фелисии не было. По крайней мере, постоянного – такого, к которому она бы ездила в этот красивый дом на Гудзоне. Но пусть уж лучше мисс Фиби поволнуется и попереживает из-за того, что у нее роман с каким-то таинственным молодым человеком, чем догадается, что Фелисии просто хочется побыть одной: побродить по городу, посидеть в кинотеатре, среди ленивой дневной публики… в общем, почувствовать себя обычным человеком. Иногда к ней присоединялся Весли, и тогда они веселились от души. Он учился в Йеле, но время от времени находил возможность удрать в Нью-Йорк. Весли, как обычно, дурачился изо всех сил, придумывал какие-то игры, пугал прохожих и официантов в кафе, пел на улице во весь голос и вообще вел себя как мальчишка. Когда они возвращались в Бэттери-парк, чтобы изобразить, как Фелисия выходит от своего страстного возлюбленного, Весли предлагал наставить ей синяков на шее или, загримировавшись до неузнаваемости, выскочить следом за ней из подъезда, размахивая ее «забытыми» трусиками. А она, задыхаясь от хохота, умоляла не делать этого... С ним всегда было весело. С тех самых давних пор, как они познакомились...