Странник... мой?

Мои глаза широко распахнулась. Я хотела сказать – Вавилова, забывая, что опыт Архипа тоже весьма болезненный. Он же умудрился в очередной раз поразить меня в самое сердце.

– Значит, с этого момента мы первые друг у друга, – кивнула я, обводя его скулы подрагивающими пальцами. Архип серьезно кивнул. И, господи… Пожал мне руку, скрепляя сделку. Я не посмела улыбнуться, побоявшись, что он воспримет мою улыбку насмешкой над собой. Тогда как меня просто шокировал сам факт того, что он на полном серьезе подошел к моей просьбе. Что он на самом деле понял, насколько это для меня важно.

– Поплаваем?

– Иди. А у меня от соли все щиплет, – сморщила нос я. Сильвестров нахмурился.

– Может, я перестарался? Хочешь, съездим к врачу?

– Все не настолько плохо.

– Но…

– Тщ! Просто первый раз. Это неизбежно. Хорошо?

– Ладно.

Сильвестров попятился глубже в море. Здесь было мелко. Идти до приличной глубины ему было далеко. Я же, напротив, вышла на берег. Растянулась на песке, уставившись в усыпанное звездной крошкой небо.

– Даша!

– М-м-м?

– Ты охуенно трахаешься, как для девочки, – повторил свой сомнительный комплимент Сильвестров, сделав некоторое важное, как ему казалось, уточнение.

– Ты тоже ничего, Архип, – усмехнулась я, переворачиваясь на живот. Его лица было совершенно не разглядеть, оттого откровенничать было совсем не стыдно.

– А ты в курсе, что теперь я, как честный человек, обязан на тебе жениться?

– Я не мыслю категориями «обязан». Но если это желание идет от души, то я, возможно, и соглашусь.

– А почему «возможно»?

– Потому что, Архип, порядочной женщине полагается поломаться. Для порядка.

– Зачем? – как будто искренне заинтересовался Сильвестров.

– Не знаю. Может, чтобы мужик чего доброго не решил, что он единственный, кто обратил на нее внимание. Считается, чем больше у женщины ухажеров, тем более ценным трофеем она является.

– М-м-м. Ну, раз тебе надо поломаться, то, конечно, ломайся. Но учти, что отсюда мы едем домой.

– Думаешь меня напугать?

– А что, не вышло?

– Конечно, нет, глупый. Ты себе даже представить не можешь, как я мечтала вернуться.

Эпилог

Три года спустя

– Ну что за ребенок! – в который раз за вечер воскликнула Ира, подбрасывая в руках нашего с Архипом сыночка. – Не могу налюбоваться! Таких хоть пятеро можно родить, да-а-а, мой сладенький пирожочек? Моя булочка с изюмом…

В очередной раз подойдя к окну, я обернулась:

– Наверное. Но мы больше не планируем. Откормлю – поставлю «Мирену».

– Да погоди ставить. Сто раз еще передумаешь, – отмахнулась Ирина. – Вот забудутся предыдущие роды, и…

– Нет, Ир. Дело же не в этом совсем. Нам… просто достаточно.

– Вам или Архипу?

В словах моей бывшей помощницы, а теперь – помощницы моего мужа, не было осуждения. Просто искреннее любопытство, к которому, если честно, я уже начала привыкать. Наша с Сильвестровым пара вызывала к себе повышенный интерес, где бы мы с ним ни появились. Людям было любопытно, как простая женщина вроде меня уживается с бирюком вроде Архипа.

Зря я думала, что наши отношения сделают его более коммуникабельным. Вышло ровно наоборот. Найдя в моем лице все то, чего ему не хватало, он целиком на мне и замкнулся. Да, были, конечно, еще и Зойка, и Ари, и вот, наш сладкий сынок Иван, но… Наше личное всегда было важнее. Я это чувствовала каждой клеткой своей души. И если говорить совсем уж начистоту, меня это более чем устраивало.

– Это одно и то же. Ты же знаешь, – вздохнула я, возвращаясь взглядом к окну.

– Ты совсем в нем растворилась.

– Да, – не стала отрицать очевидного. В конце концов, у меня реально не осталось какой-то своей отдельной жизни. Был Архип, были его дела, администрирование которых он со временем передал нам с Ириной. Был наш дом, в котором я обожала наводить уют. Была подросшая Зойка с ее юношескими заскоками. И наш практически идеальный сынок… Еще были мои кулинарные эксперименты, пешие походы и, конечно, рисование. Так, ничего особенного. Или ценного. То ли дело работы Архипа… Но мне нравилось рисовать, а для признания меня как автора было достаточно того, что мои пейзажи покупались туристами. Ну и редкой похвалы от мужа:

– Хорошо, Даш…

Ну, где же он?! Его самолет сел почти пять часов назад. До нашего медвежьего угла, конечно, неблизко, но за это время Архип должен был добраться. И лучше бы ему поспешить, потому что власти предупредили о надвигающейся снежной буре. Еще не хватало, чтобы он где-нибудь застрял!

– Тебя не смущает то, что ты для него будешь всегда на вторых ролях?

Увязнув в своих переживаниях, я не сразу вникла в смысл сказанного.

– Почему на вторых? – свела брови.

– Ну… Его главная страсть – это все же искусство.

Я пожала плечами:

– Ты, наверное, права. С другой стороны – много ли ты знаешь мужчин, у которых на первом месте находится его женщина? Обычно же как? Сначала он сам, потом друзья, машина…

– Точно, – рассмеялась Ирина. – Или, прости господи, насвай, как у отца Сани.

– Вот-вот. Если бы я была второй, после насвая или пивка под рыбку, я бы задумалась, а так… Меня все более чем устраивает.

– А знаешь, я и не сомневаюсь. Ты вся аж светишься!

– Ну, да…

– Вот тебе крест! Я же тебя давно знаю, Дашка. Ты раньше такая… как бы это сказать? Дерганая была. А сейчас успокоилась, расцвела… Ну, что ты все в окно глядишь? Не проедет мимо твой милый!

– Да пора бы уже вернуться. Вон, уже снег срывается. Обещали Армагеддон.

– Серьезно? Я, наверное, упустила эсэмэску. Тогда мы, наверное, пойдем. Саня! Зой… Давайте, прощайтесь.

В гостиную заглянул вытянувшийся за последний год как каланча Ирин сын. Вот не зря она переехала. За три года здесь мальчишка полностью оклемался и так окреп, что в нем невозможно было узнать того болезненного доходягу, каким он в этих краях появился.